– Молодец, – похвалил я его. – Будь на связи.
Убирая телефон в карман, я уткнулся в широкую спину Мика. Проследив, куда направлен его взгляд, стал пристально разглядывать паренька в камуфляже, что сидел на картонке с орденом Мужества на груди. Он сидел на самом солнцепеке, лицо было наклонено, ему явно было стыдно. Рядом картонка, где была просьба помочь деньгами на лечение матери. У парня отсутствовали обе ноги, отрезаны были выше колен.
Подойдя, я присел рядом с ним на корточки и, поймав взгляд, спросил:
– Недавно работать начал?
Тот поднял голову и, зло посмотрев на меня, спросил:
– Что, тоже будешь уговаривать на вашу нищенскую мафию работать?
– Не зарывайся, спокойно же говорим, – сказал я. – Ты тут сам по себе или на местных работаешь?
– Дело прибыльное, есть у местной мафии, что на нищих зарабатывает, способы, чтобы уговорить таких, как я. Нам больше кидают, – криво усмехнулся парень. – Вот и меня «уговорили».
Мельком посмотрел на Мика и получил от него кивок, тот отслеживал ауру ветерана и подтвердил, что говорил он правду, поэтому я повернулся к нему.
– Где служил-то? Кто по специальности?
– Мотострелок. Командир «бэтра». Подорвался. Руку собрали, а ноги всё, отрезали.
– Хочешь, ноги верну? – прямо спросил я.
– Издеваешься?
– Да нет, деловое предложение. Я не знаю, сколько в Москве буду, но с завтрашнего дня ты будешь бегать выполнять мои поручения. Оплата будет. Сегодня к вечеру уже на своих ногах будешь бегать. Как?
– Инвалиду в чудо легко поверить, – вздохнул тот.
– Мик, – снова обратился я к капитану.
На ладони Мика засветился фаербол, глядя в расширившиеся от удивления глаза ветерана, я сказал:
– Это магия, парень, а не чудо. Сейчас тебя вот этот паренек отвезет к нам, там мои врачи тобой займутся. К утру на ногах будешь. Ну как, договорились?
– Договорились, – неуверенно кивнул тот, но потом уже кивнул с большей уверенностью. – А мама? Ее можно вылечить?
– Скажешь ее адрес, привезут и вылечат, – уверил я того. Мик подтверждал. Тот не лгал и говорил чистую правду. А мне разве трудно людям помочь?
Один из учеников сбегал за такси, а двое других подняли инвалида на руки и понесли к выходу. Им заступили было дорогу двое мужчин цыганской наружности, видимо «няньки» нищих, но упали с переломами разной степени тяжести.
Через пару минут двое парней вернулись, а один стал сопровождать покалеченного ветерана в санаторий, Вольту я уже позвонил, и тот подтвердил, что сотрудники санвзвода готовятся к операции. Там работы на пару минут, остальное время требовалось просто откармливать пациента.
– Спасибо, Учитель, – вздохнул стоявший рядом Мик, пока мы дожидались переносчиков. – Я, как его увидел и представил себя на его месте, аж всего передернуло. Я бы так не смог… Хотя как жизнь покрутит.
– Все мы парни повоевавшие, боевое братство, а своим нужно помогать.
– Это да, – снова вздохнул тот. – Но все равно спасибо.
Когда к нам подбежали парни и доложили, что ветеран и наш ученик убыли на такси в санаторий, то Олех сообщил, что с ним связался перекуп, который нашел пару микроавтобусов на выбор и еще один «Дефендер», но уже не в охотничьем варианте, зато с малым пробегом и в идеальном состоянии.
– Идем, – согласился я.
На авторынке мы пробыли до четырех дня, фактически до его закрытия. За это время приобрели шесть «Дефендеров», два хозяева сами пригнали по звонку того перекупа, которого звали Михаилом. Сейчас пять из них находились в сервисе, что он же нам и посоветовал, там действительно специализировались на переделке любых внедорожников в охотничьи монстры. Шестая машина уже была готова к гонкам по бездорожью, и мой ученик отогнал ее к той, что уже стояла на парковке у санатория, вернулся он вместе с парнем, что ее перегонял. Я сдержал данное себе обещание и сообщил всем, что та первая машина подарена мной Мику за все его заслуги. Теперь она его собственность.
Также мы приобрели пару микроавтобусов. Это были два двухлетних «мерседеса», один представительского класса, другой чисто пассажирский. Оба дизели. Фирма какая-то разорилась, вот и распродавали ее имущество, мы взяли обе машины.
Кто-то скажет, что я со своими парнями могу набрать таких машин угонами или просто на гоп-стоп, как это мы делали в сорок втором. Однако разница с тем временем была велика, там мы воевали с противником, с врагом, а вот отбирать у обывателей технику это подлостью попахивает. Я до такого опускаться не собираюсь, ученики не поймут. Я прививал им такие черты характера, как порядочность, справедливость и уверенность в Учителе. Подводить их не хотелось совершенно.
На выходе мы попрощались с довольным перекупом, он на нас почти миллион поднял, правда, он не один работал, дал подзаработать товарищам, но все же при расставании пообещал завтра созвониться и еще две подобные машины подогнать. А если будет возможность, то и четыре. По сервису скажу так, там обещали переделать машины, а мы доплачивали за срочность, за неделю все же пять штук. Да и еще, возможно, прибавится. Легковой транспорт отличной проходимости для наших будущих путешествий ой как пригодится. Беда была в том, что все склады у меня были под завязку, если только в один из баулов с авиационной техникой загнать, поработать там, более плотно все поставить, чтобы освободить больше места, и глядишь, десяток легковушек и уместится.
В общем, мы покинули авторынок и поехали в сторону соседнего района. Были у меня в столице еще дела. В пустой подворотне мы с Миком достали из безразмерных сумок комплекты вооружения, амуниции и формы, и все, кроме меня, переоделись. Теперь рядом со мной стояли восемь крепких парней – я вызвал дополнительные силы из санатория – в черных комбинезонах спецслужб, при разгрузках, в наколенниках с налокотниками, бронежилетах, разгрузках и сферах: в руках были современные короткоствольные автоматы, которые в этом мире еще не все спецподразделения получили. В общем, группа спецназа неизвестной принадлежности, так как нашивок и эмблем подразделения не было.
– Вы во вторую машину, я в эту, – скомандовал я.
Бойцы сели в ту машину, что была пассажирской, я же забрал себе ту, что представительского класса. Передвигались мы на двух черных микроавтобусах. Один боец сел за баранку моей машины, я прошел в салон, Мик на место пассажира рядом с водителем, остальные устроились во второй машине. Ученики изображали группу охраны важного человека, то есть меня. В принципе они и так все это время это делали, явно и неявно.
Мы покинули подворотню и, выехав на центральный проспект, направились к одному очень дорогому ресторану. Час назад, когда Вольт позвонил мне и сообщил, что операция с ветераном прошла успешно, он сейчас экстренно наращивает массу, съедая все, что ему дают, я поблагодарил его за эти сведения и попросил найти одного человека, дав его данные и номер телефона. Начштаба отзвонился спустя минуту и сообщил, что тот ведет деловые переговоры в ресторане. В том самом. Направлялись мы к моему единственному тут другу, Валюхе.
Так что мы с Вольтом были постоянно на связи, он информировал меня о действиях спецслужб. Их спецы уже все способы испробовали, чтобы взломать мой телефон и получить хоть какие-то сведения. Начштаба и командир взвода радиоэлектронной борьбы были на седьмом небе от счастья, такой жесткой работы у программистов штаба не было никогда. То есть они работали на пределе, парируя все попытки местных хоть как-то выйти на меня. Где еще будет такая возможность потренироваться и набраться опыта? Они даже не давали банально позвонить на мой номер, переводя его на телефон президента, да-да. На телефон президента этой страны. Больше таких попыток не было.
Наконец впереди показался нужный ресторан, что имел швейцара на входе, и мы припарковались. Бойцы покинули машину первыми и мгновенно влетели в ресторан, положив швейцара и охрану внутри на пол, дав мне возможность с Миком пройти внутрь. Один боец остался снаружи, стоял за швейцара и заодно приглядывал за нашими машинами.
Пройдя в большой, очень дорогой и красиво обставленный зал, народу хватало, мы остановились, осматривая посетителей. Те замерли за столами. Многие с поднятыми руками. Видимо грешки имелись, и ожидали, что будет дальше. Однако бойцы, рассредоточившись по залу, стояли молча, держа оружие на изготовку. Маски и надвинутые на лицо щитки сфер не давали возможности видеть их лица. Мик остался у входа, я его тихо попросил, после чего прогулочным шагом, что уж говорить, красуясь, больше сотни людей на меня смотрели, я прошел в центр зала и, похлопав по плечу какого-то мужика, сказал:
– Место освободи.
За столом стояло шесть стульев, все они были заняты, однако неизвестный посетитель ресторана и компаньон сидевшего напротив него Валентина встать не успел, после незаметного знака распорядителя подскочивший официант поставил еще один стул, его-то я и занял. Кстати, насчет компаньона я не ошибся, они тут собрались отужинать после долгих переговоров по слиянию какого-то концерна. То есть все, кто сидел за столом, держатели крупных пакетов акций. Как мне доложил Вольт, двадцать два процента принадлежали Валентину.
Расслабленно откинувшись на спинку стула, я с интересом осмотрел своего бывшего другана и, что уж говорить, работодателя и произнес:
– Ну, привет, Валюха. Сколько лет, сколько зим не виделись.
– Ты кто? – прямо спросил он. В отличие от многих посетителей, руки он не поднимал, но держал их на виду, положив на стол. Его партнеры последовали его примеру.
– Даю намек, думаю, догадаешься, котелок у тебя варит. Мы вместе росли в детдоме, но я был тебя младше на несколько лет. Потом после армии я работал с тобой. Можно сказать, на тебя. Потом меня арестовали, подружка – тварь – сдала с любовником своим. Кстати, спасибо за них. Потом зона, там обнаружили, что у меня опухоль в голове, неоперабельная, еще один год существования – и махач с черными до моей смерти.