– Пытаемся… Учитель, тут такие интересные события происходят в мире… Мы пока еще разбираемся, но после того как мы ушли, как лавина на Россию сошла.
– Как соберете информацию, сразу доложитесь, пока прекратить все попытки связаться с местным правительством России, до получения более полной информации по происходящему в этом мире.
– Учитель, не успели, – виновато сказал один из учеников и протянул мне трубку спутникового телефона. – Президент на связи. Он очень сильно хочет с вами поговорить.
– Поторопись, – шепнул я Вольту и, взяв трубку, машинально представился. – Граф Арни Ки Сон, архимаг боевой магии, гроза всех недругов и любимец всех женщин, у аппарата.
С той стороны неопределенно хмыкнули, и президент в своей привычной манере тянуть слова и фразы вежливо попросил прибыть к нему в резиденцию для очень срочного и важного разговора. Причем это не терпело отлагательств.
– Будем через полчаса, – прикинув, за какое время мы долетим до Москвы, сообщил я.
– Жду, – сказал президент и отключился.
– Собираемся, вылетаем немедленно. В полете и доложитесь, что тут происходит, – велел я своим офицерам.
Катера и челнок уже были готовы, поэтому мы стали грузиться, впритык, но все уместились в машинах, как я и рассчитывал. Все три машины поднялись в воздух и, набирая скорость, полетели к Москве. Во время полета я наконец получил достаточно полную информацию о тех делах, что тут творились два месяца с момента нашего ухода. Все-таки Вашингтон пошел на полную конфронтацию. Нет, он не объявлял России войну, держал нейтралитет, но вот его солитеры-государства в полной мере ощутили давление со стороны пиндосов, и многие уже официально были в войне с Россией. Соответствующие ноты были вручены МИД России. Семь государств объявили России войну, причем самое забавное, Руина продолжала воевать, но войну так и не объявила, хотя в стране было введено военное положение и началась всеобщая мобилизация, брали всех, кто не успел убежать, уйти на костылях, укатиться на инвалидных колясках и умереть.
Начал образовываться Альянс, его группировка против России и Новороссии, остальные государства держали нейтралитет, включая союзников России. Правда, общих границ у Альянса не было с этим государством-недругом, поэтому войска шли через Руину и Литву, Латвию и Эстонию. Финляндия была в нейтралитете. Однако все же основные бои шли именно на территории Руины и молодой республики, прибалты на своей границе воевали неохотно, не хотели больших разрушений, и там происходили лишь местные стычки.
Руина же обрадованная, даже счастливая, что к ней пошли не только денежные потоки, но и профессиональные кадровые армии государств ЕС, повизгивала от восторга, правда недолго. Именно подразделения ВСУ шли в первых рядах, а где их не хватало – уже армейские части ЕС, но тоже не из самых таких полезных – Польши, Литвы, Эстонии и Латвии. Наши тоже были не лыком шиты, успели подготовиться, и армии Новороссии пошли серьезные поставки, ну а когда объявили войну, то и ввели стопятидесятитысячную армию. Так что вот уже месяц бои с переменным успехом шли на территории молодой республики. Такой город, как Донецк, к сожалению, перестал существовать, лишь практически чистое поле вокруг, заваленное каменными обломками и рытвинами от крупных воронок осталось от крупного и красивого города. Почти три недели по нему била тяжелая артиллерия объединенной группировки Альянса Европы, пока не стерла с лица земли. Потери среди гражданских были колоссальные.
Однако и наши тоже отвечали, конечно, до ядерных взрывов дело не дошло, противоположная сторона тоже это оружие массового поражения не использовала, но все шло к этому. За месяц потери Новороссии, армии России и группировки ЕС с Руиной составили семь тысяч шестьсот сорок бойцов и командиров у нас, гражданские тут не учитывались, там отдельный список, и сорок семь тысяч двести тридцать – у противника. Думаю, у них больше потерь, просто число как всегда занижают. А так, в принципе, наши держались и даже несмотря на то, что их было меньше, готовились отбросить агрессора и гнать его до Атлантики. В этом конфликте, хотя его уже многие называют Третьей мировой войной, с нашей стороны широко применялись магические амулеты и артефакты. Раненых практически не было, их лечили на месте и отправляли обратно в окопы, так что опыта те набрали изрядно, реально обстрелянные бойцы в прямом смысле этого слова. Чтобы солдаты не уставали, проводили рокировку.
Наносили удары разными боевыми артефактами, танковый полк себя очень хорошо показал, за сутки во встречном бою уничтожив полнокровную польскую танковую дивизию и изрядно потрепав британские бронетанковые, что попробовали вмешаться в избиение и отхватили несколько крепких плюх. В этом конфликте российские танки снова стали королями боя. По ним из чего только не стреляли, но магическая защита всегда отводила выпущенные снаряды и ракеты в сторону. Экипажи, когда видели, что заряды накопителей шли к концу, на максимальной скорости уходили в тыл на зарядку или замену накопителей. Зарядка проходила трое-четверо суток. Осваивали войска новое пока для них искусство воевать, применяя магию. Чем дальше, тем искуснее они ее применяли, так что потери Альянса сто процентов выше, чем они сообщают, куда выше, в два, а то и в три раза.
Самое забавное, пиндосы грозили, что если наши пойдут в атаку и погонят армии ЕС и Руины, то они нанесут ядерный удар по России. Каково а? Достали, будем учить.
Все это мне доложил Генерал за пять минут, поэтому, заметив, что внизу под нами идут бои, я скомандовал:
– Так, ребята, слушаем меня. Будем участвовать. Ничего страшного если задержимся на час другой. Внизу наши ребята воюют, и им помощь ой как нужна.
Мои слова вызвали одобрение у всех, кто был на катерах и челноке, так как доклад Генерала шел по общей волне. Катера и челнок развернулись и направились обратно в тыл Альянсу. Почти немедленно доложил пилот челнока, у которого стояло более мощное оборудование слежения:
– Наблюдаю пару штурмовиков, что идут на низкой высоте со стороны Новороссии в глубину позиций Альянса. Видимо на ночную штурмовку.
– Принято, – тут же отозвался я и сообщил принятое решение: – У нас нет серьезного бортового вооружения на этих катерах и челноке, только легкое, поэтому будем зачищать тылы. Слушаем приказ, с воздуха обнаружить лагеря для военнопленных, они должны быть, после обнаружения освободить. Даю час на это. Охрану уничтожить, если вблизи стоят какие-либо части, также уничтожить. Пленных не брать. Вооружить освобожденных военнопленных за счет вооружения охраны и ближайших частей. При обнаружении штабов сообщать Генералу. Самому Генералу начать разработку уничтожения лагерей военнопленных, подразделений и штабов противника. Это все, выполнять.
Получив четкий приказ, мои подчиненные и бойцы Новикова задвигались. Я тут командовал, а мои приказы нужно было выполнять быстро и в полной мере. Почти сразу все три машины сели в чистом поле, где пошло формирование общих подразделений смешанного состава. Я, Генерал, два его офицера, группа Вольта и майор под охраной двух спецназовцев были высажены. Пока мы организовывали штаб, натягивая антенны и подготавливая оборудование для координации действий, все три машины, полные боевых групп, взлетели и направились в разные стороны, сканируя всю поверхность земли перед собой. Уже через минуту последовали доклады об обнаруженных подразделениях противника, и штаб начал активную работу, где главенствовал Генерал. То и дело доносились обрывки докладов и приказов:
– …британский батальон… Облучили «Параличом», заканчиваем зачистки… Подтверждаем, личный состав уничтожен.
– Взять под наблюдение, – скомандовал Генерал, слушая чей-то доклад по рации. – Действовать согласно ранее отданному приказу. Освобожденных пленных прогнать через восстановление с используемых амулетов «среднего исцеления», вооружить, выявить командиров и выдать информацию обо всех частях противника, что стоят в округе. Пусть уходят в глубокий тыл и работают по транспортным артериям Альянса. Не прорываться, повторяю, не прорываться через боевые порядки противника к своим. Без шансов, у них там шесть линий обороны. Все, выполнять.
– …полк сборной солянки. Вижу французские истребители и испанские штурмовики. На краю взлетной полосы множество палаток, где спит личный состав… флаги шести государств…
– …наблюдаем последствия работы российских штурмовиков, грузовой состав горит, тепловоз сброшен с рельсов в кювет, судя по разрывам, в вагонах были боеприпасы. Уходим по вектору два…
– … подтверждаю, это точно националистический батальон Руины, снятые часовые это тоже подтверждают. Старые знакомцы, «Айдар», но нового состава. На месте стоянки находится одна рота. Две со средствами усиления отсутствуют, выдвинулись три дня назад к передовой, задача в виде заградотрядов не дать отступать подразделениям ВСУ. По словам языков, оставшаяся рота занимается прочесыванием местности и поимкой российских групп РДГ, на них уже есть одна уничтоженная и три упущенные… Понял, приступаю к уничтожению…
– …хорошо, одобряю… – общался Генерал уже с другим абонентом.
Его подчиненные также были на связи с другими подразделениями и держали того в курсе всех дел, а я сидел на пустом кофре из-под оборудования радиопеленгации и, положив подбородок на ладонь правой руки, которая упиралась в правое колено, и чуть подавшись вперед, грустил. Меня не пустили повоевать, сказали, что не командирское это дело. Ну и зачем я вообще на Рай возвращался? Все сами да сами, мне вообще развлечься не дают. У-у-у, гады.
Вздохнув, я покосился вправо, где горизонт был освещен всполохами огня. Там горел аэродром, забитый авиацией Альянса, это был один из четырех аэродромов, с которого взлетала и работала их авиация. Теперь нет ни аэродрома, ни самолетов, ни летчиков, ни обслуживающего персонала. Ничего нет, только пепелище и вонь… вонь страшная. Так пахнет война.
Посмотрев на наручные часы, я скомандовал: