В принципе все было не так уж и плохо, астральное тело не нужно было восстанавливать, повреждений оно получить не успело. У меня тут было два выхода, или дожидаться, когда энергия пополнится естественным путем, но это я буду ходить неделю как сонная муха, или же использовать для подпитки смерть существа, лучше всего человека. С учетом идущей вокруг войны, это как раз не проблема, проблема, чтобы подпитать астральное тело в том, что существ должно быть много, пять-шесть, а лучше десять.
Достав из пространственной сумки алюминиевую флягу с морсом, я жадно прилип к ней и снова достал пирожок, пока сижу, можно и подкрепиться.
– Чертовы маги, – пробурчал я, пережевывая кусок пирожка. – Восстановлюсь, приведу себя в порядок, портал отремонтирую и навещу вас, уродов. Сделаю алаверды. Убивать не буду, но сделаю так, что вы все, твари, лишитесь магии и станете простыми людьми. Посмотрю я, как вы запрыгаете. Восстановиться-то уже будет не реально…
Бурча, я продолжал сидеть, прислонившись спиной к тонкому стволу березки, и осматриваться. «Осматривался» я не своими глазами, а «Глазом», что позволяло видеть на много километров вокруг. На три, если быть точным. Мельком осмотрев ту большую группу окруженцев, что заметил первой, я продолжил сканировать округу. Чуть позже мной были обнаружены еще три группы окруженцев, в одной было два, в двух других не больше чем по десять человек.
– О, а это еще что? – удивился я.
В двух километрах от меня находился лес, и лес довольно солидный. Так вот, через лес проходила тонкая лента железной дороги, и на ней стоял поезд. Судя по красным крестам на крыше в белом круге, санитарный эшелон.
– А как ты там оказался, милок? – пробормотал я и продолжил изучение.
Дальности «Глаза» уже не хватало, я видел только конец поезда, с последними вагонами, поэтому подняв плетение выше, смог разобраться, что там происходило. Похоже, санитарный эшелон попал то ли под бомбежку, то ли под обстрел авиации, паровоз был серьезно поврежден, но видимо, еще мог двигаться и, пыхтя паром, загнал эшелон с основной дороги, которая виднелась дальше километрах в пяти, на запасную ветку… хотя нет, не запасную, эта ветка вела к лесопилке, вон ее корпуса виднелись чуть в стороне. Там же были целые склады с бревнами. Хм, надо будет навестить их, похоже, они полные. Пригодятся.
Присмотревшись, заметил, как один из машинистов возится с остывшим котлом и пытается его отремонтировать подручными средствами, видимо, он решил, что шансы есть. Ему помогали пятеро легкораненых. У самого эшелона лежали носилки с ранеными, ходили и бегали медсестры и врачи. Это хорошо, значит, персонал не бросил их и заботится о раненых. К сожалению, я знал, что их ждет, уничтожение, поэтому подумав, кивнул сам себе, решив, что помогу, но сначала нужно привести себя в порядок. Это сделать довольно просто, нужно лишь выйти на большую дорогу. А по дорогам тут катаются одни лишь немцы, да немногие окруженцы из особо наглых, сохранивших технику и имеющих горючее.
Доев пирожок, я еще раз пробежался «Глазом» по округе и, опираясь о ствол березки, встал на ноги. Двое окруженцев минут через пять выйдут к речке в ста метрах от берега, у которого я сижу у всех на виду, и разглядят меня. В принципе, помощники мне были нужны, но во как раз эта парочка не внушала доверия. Одна винтовка на двоих, оба расхристаны до некуда, грязные, так еще у того, что повыше, рука в бинтах. Как бы не самострел.
– Не, парни, мне с вами не по пути, – пробормотал я и, глубоко вдохнув, сделал два шага, после чего, с трудом переставляя ноги, направился к дороге, по которой и доехал сюда на «опеле». Хорошая машина была, мародеры чертовы.
Когда я удалился от березы метров на четыреста, то окруженцы обнаружили меня и залегли в камышах. Я за ними неотрывно следил с помощью «Глаза» и видел, как они, переговариваясь, наблюдали за мной. Настроив магический направленный микрофон, прислушиваясь к их беседе, я продолжил идти к дороге. Тут километра три до нее осталось.
Услышанное мне не понравилось, мешая украинские или белорусские слова, я не понял, кто они, раненый уговаривал своего напарника не стрелять в мою спину. Мол, немчура набежит. Тот говорил, что я немец, деревенские так не одеваются и уж тем более не носят шляпы с белыми перьями и черные плащи до пят.
Что есть, то есть, одежда у меня была из мира Тории, переодеться у меня пока не было возможности. Вернее, сил не было тратить их на такую чепуху. А одежда вон в бауле была, «цифра» из Мертвого мира, и советская униформа цвета хаки времен войн с Афганистаном. Все по моему размеру, включая обувь. Лейтенант, да и остальные танкисты тоже рассматривали меня и мою одежду с любопытством, но без особого удивления, видимо, в их понимании маги именно так и должны одеваться. Но эти окруженцы правы, я слишком привлекал внимание подобной одеждой. Да и было у меня ее не так много, нужно поберечь, а той же формы цвета хаки несколько сотен тысяч комплектов на складах. Так что переоденемся.
Все-таки вооруженный окруженец стрелять не стал и с напарником озаботился тем, как переправиться, изредка бросая мне вслед взгляды, пока я не скрылся за очередным холмом. Эта парочка меня больше не интересовала, обычная махра, да и странные они были, поэтому шагал к дороге, удаляясь от санитарного эшелона все дальше и дальше.
Все же я дошел, с двумя отдыхами, но наконец, впереди показалась узкая полевая дорога, и, добредя до нее, я расстелил на обочине плащ и банально лег на него, ожидая немцев, тяжело дыша при этом. Лежу на виду, пусть они сами мной заинтересуются и остановятся, я слишком устал, чтобы устраивать засаду. Никогда я себя таким беспомощным не чувствовал, вроде и сила есть, и умения, это я про магию, а устаю как трехсотлетний, доживающий последний год старичок-маг.
Отдышавшись, я снова приложился к фляге и достал очередной пирожок. В этот раз с начинкой из яиц с луком. К сожалению, проживая в Мертвом мире, я подъел практически все запасы, что наделал в Тории, это было мое НЗ и я его как раз добивал. Как ни смешно это звучит, у меня осталось в запасе два пирожка и один пирог с малиной. Все, больше ничего, даже пива не осталось, только вот этот разведенный из варенья морс в пяти… нет, уже в четырех флягах.
– Эх, бедный я, бедный, – закручинившись, пожалел я себя, доедая пирожок. Провернувшись на бок и завернувшись в полу плаща, я накрыл голову шляпой и стал подремывать. Будут немцы, сами остановятся.
Сама дорога оказалась не такой уж и наезженной. Пока шел к ней, заметил с помощью «Глаза» всего три небольшие колонны и пяток одиночек на мотоциклах, причем два раз проехал один и тот же, сперва в одну сторону, потом вернулся. Посыльный, наверное.
Пролежать на обочине я успел буквально минут пять, когда «Глаз» засигнализировал, что в зону его контроля въехала одиночная движущаяся механическая тележка аборигенов. Приоткрыв глаза, я вошел в управление плетением и рассмотрел, что это такое движется со стороны немецкого тыла в сторону фронта. Это оказался самый настоящий немецкий танк. Прищурившись, я опознал в нем «четверку». Это было хорошо, пять человек экипажа позволят мне вернуться в полную силу и подпитать астральное тело. А то как бы местные демоны не почуяли мою слабость и то, что защиту можно пробить. Посадят «пиявку», чтобы она еще больше сосала из меня силы, потом замучаюсь ее сковыривать. Правда, с местными демонами я еще не сталкивался, но уверен, что они были.
В люках башни танка, покачиваясь в такт движению тяжелой машины, сидели два танкистов в черных комбезах и таких же черных пилотках. У одного были наушники на голове, видимо командир, у другого в руках автомат, и он пристально оглядывал обочину. А так танк двигался по дороге ко мне с довольно приличной скоростью. Откуда он тут взялся, не знаю, вполне возможно, после ремонта догоняли своих, но и люди и техника мне пригодятся.
Через пару минут стал доноситься отчетливо слышный рев мотора, чуть позже к нему присоединился звук лязга траков и, наконец, на дороге показалась сперва башня танка, с двумя членами экипажа, а потом выехал из низины он сам. Бока танка блестели от воды, танкисты только что преодолели неглубокий брод речки и катились ко мне.
Заметили они меня, естественно, издалека, тут метров триста было до брода, но не остановились, только командир что-то пробормотал в микрофон и поправил автомат на плече его сосед. Было видно, что те меня с интересом разглядывают, наблюдая, как я принимаю сидячее положение. Отряхнув шляпу, я с трудом встал и также отряхнул плащ, включив на нем режим очистки, отчего пыль и высохшая трава, налипшая на него, разлетелись в сторону, заставив меня чихнуть.
Особо мудрить я не стал, нужное плетение уже было сформировано, поэтому, когда немцы сблизились до пятидесяти метров, запустил его в них. Как я уже говорил, у меня астральной энергии не было, а обычной маны хоть жопой ешь, энергии разные и взаимонезаменяемые, к сожалению.
То, что немцы получили ударную дозу паралича, было видно сразу. Один выпал из люка и, скатившись по броне, упал на пыльную дорогу, подмяв под себя автомат, а второй исчез в люке безвольной тушкой.
– Так-то, – довольно кивнул я и тут обнаружил, что никем не управляемый танк движется прямо на меня.
До него оставалось метров пять, и я понял, что не успеваю. Это в прошлом, когда был здоров, мне хватило бы доли секунды, чтобы пять раз убраться с пути танка, сейчас я просто не могу это сделать, поэтому сделал то, что первым пришло в мою голову, просто лег на землю и пропустил технику над собой. Земля дрожала, когда танк промчался надо мной, коснувшись днищем ягодиц и оставив там пыльную полосу, это я так неудачно лег, и помчался дальше. Встав на ноги, я заспешил следом. Танк двигался не особо быстро, но все же куда быстрее меня, и, наблюдая за удаляющейся кормой, я мог только хрипло материться. Догнать у меня бронетехнику не было никакой возможности. Как же тяжело было чувствовать себя таким беспомощным и слабым. Вернусь на Торию, все маги попляшут и взвоют от моей мести.