Такаюки вышел из комнаты и спустился на первый этаж. Юдзи уже встал и кипятил воду в кастрюле.
– Доброе утро.
– Привет. Проснулся? – Юдзи взглянул на настенные часы. – Завтракать будешь?
– Нет. Уже надо идти. Лучше скажи, как вчерашнее письмо?
Рука Юдзи со щепоткой хлопьев из копченого тунца замерла. Он с кислым выражением лица посмотрел на сына.
– Написал. Полночи просидел.
– И что написал?
– Не могу сказать.
– Почему?
– Ясно же – такое правило. Конфиденциальная информация.
Такаюки хмыкнул и почесал голову. Не ожидал, что Юдзи знает такие слова.
– Там какая-то женщина открывала ящик.
– Что? Ты что, смотрел? – Юдзи посуровел.
– Случайно увидел. Чуть-чуть, со второго этажа.
– Надеюсь, она тебя не заметила?
– Думаю, нет.
– Думаешь?
– Да не заметила. Я и сам-то только краешком глаза ее видел.
Юдзи выпятил губу и покачал головой:
– Нельзя подсматривать за теми, кто просит совета. Это тоже правило. Если человек подумает, что его видели, он больше не придет.
– Говорю же – я не подсматривал, она случайно попалась мне на глаза.
– Вот ведь. Сто лет ни слуху ни духу, а тут приехал – и ничего хорошего от тебя, – бурчал Юдзи, засыпая хлопья в кипяток.
Такаюки тихонько извинился и отправился в туалет. Потом умылся, почистил зубы и собрался. Юдзи на кухне жарил яйца. Он давно справлялся один, привык обходиться без помощи.
– Пока тебе не обязательно жить с нами, – сказал Такаюки отцу в спину.
Юдзи молчал. Видимо, не считал нужным отвечать.
– Ладно. Я поехал.
Юдзи неразборчиво угукнул, не поворачиваясь.
Такаюки вышел через задний ход. Заглянул в ящик для молока – внутри было пусто.
Ему было все-таки чуть-чуть – нет, ужасно интересно, что написал отец.
2
Офис Такаюки находился в Синдзюку, на пятом этаже здания, откуда была видна улица Ясукуни-дори. Их фирма занималась продажей и предоставлением в лизинг офисной техники, большинство его клиентов составляли средние и мелкие предприниматели. Молодой начальник с энтузиазмом утверждал, что наступает эпоха микрокомпов – сокращенно от «микрокомпьютер»[1], – и говорил о том, что скоро у каждого на рабочем месте будет своя машина. Такаюки – абсолютный гуманитарий – не мог взять в толк, зачем ему может понадобиться компьютер, но начальник обещал, что возможностей его использовать будет предостаточно.
– Поэтому вы должны учиться этому уже сейчас, – часто повторял он.
Из компании Ёрико позвонили, когда Такаюки читал книгу «Введение в микрокомпьютеры». Он совершенно не понимал, что там написано, и как раз собирался бросить чтение.
– Прости, что звоню на работу, – виновато сказала сестра.
– Да ладно. Что случилось? Опять отец? – Другие причины для ее звонка ему в голову не приходили.
Разумеется, сестра подтвердила его предположение.
– Я вчера ездила к нему – он не стал открывать магазин. Ничего тебе не говорил?
– Что? Нет, ничего не говорил. А что случилось?
– Я его спросила, а он – ничего особенного. Мол, я же не всегда открываюсь.
– Что ж, наверное, так и есть.
– Нет, не так. Я на обратном пути отловила кого-то из местных и поинтересовалась, как дела в лавке, а мне сказали, что она уже неделю как закрыта.
Такаюки нахмурился.
– Это странно.
– А я что говорю! И выглядел отец не очень. Мне показалось, он сильно похудел.
– Если бы он заболел, сказал бы нам.
– Надеюсь, что сказал бы…
Да уж, тут разволнуешься. Сейчас для Юдзи главным смыслом его жизни стали советы людям. Но для этого лавка должна работать.
Такаюки ездил убеждать отца закрыть магазин в позапрошлом году. Тогда нельзя было и подумать, что Юдзи не откроет лавку, если только не болен.
– Понял. Сегодня заеду к нему.
– Извини, что заставляю. Загляни к нему, пожалуйста. Может быть, он тебе расскажет, что случилось.
Такаюки, подумав про себя, что совершенно в этом не уверен, пообещал поговорить с Юдзи и повесил трубку.
После окончания рабочего дня он сразу отправился к отцу, по дороге остановившись у телефона-автомата, чтобы позвонить жене. Когда он рассказал ей, в чем дело, она заволновалась.
С отцом они не виделись с Нового года. Они приезжали к нему вместе с Фумико и сыном. Тогда Юдзи был вполне здоров, но с тех пор минуло полгода. Что же за это время произошло?
В лавку он приехал в начале десятого. Остановившись перед магазином, оглядел его. Опущенные рольставни удивления не вызвали, но ему показалось, что магазин лишился жизненной энергии.
Он обошел здание и подергал ручку. Как ни странно, дверь оказалась закрыта. Такаюки вытащил свой ключ – уж сколько лет он им не пользовался.
Открыв дверь, он вошел внутрь. Свет на кухне не горел. Он поднялся и прошел в комнату. Юдзи лежал на футоне. Видимо, услышав звук, он заворочался и повернул голову.
– Ты чего это?
– Того самого. Сестрица волнуется, звонила. Ты, говорят, лавку не открываешь? Причем уже целую неделю.
– Опять Ёрико. Постоянно лезет не в свое дело.
– Что значит – не в свое дело? Что случилось? Ты заболел?
– Ничего страшного.
Значит, действительно плохо себя чувствует.
– Что болит?
– Говорю же – ничего страшного. Ничего нигде не болит и не давит.
– Так в чем же дело? Почему лавка закрыта? Рассказывай.
Юдзи замолчал. «Опять храбрится», – подумал Такаюки. Но, вглядевшись в лицо отца, ахнул. У того между бровями собрались морщины, губы плотно сжались в линию. Выражение лица говорило о серьезной боли.
– Отец, что случилось?
– Такаюки… – заговорил Юдзи. – Комната есть?
– Ты о чем?
– О твоем доме. В Токио.
Такаюки кивнул. В прошлом году они купили дом в Митаке. Дом был не новый, но перед тем, как въехать, они сделали ремонт. Юдзи тоже приезжал посмотреть.
– Лишних ведь нет, так?
Теперь он понял, о чем говорит отец. В голову пришла неприятная мысль.
– Есть. Мы приготовили для тебя комнату. Японскую, с татами, на первом этаже. Я тебе показывал, когда ты приезжал в прошлый раз. Не очень просторная, зато солнечная.
Юдзи вздохнул и почесал лоб.
– А что Фумико-сан? Правда не против? Только заполучила собственный дом, только начали жить без посторонних, своей семьей, а тут какой-то дед на голову свалится – недовольна, наверное?
– Насчет этого не волнуйся. Мы дом выбирали с учетом такой возможности.
– Правда?
– Решил приехать? Мы тебя ждем в любой момент.
Юдзи с серьезным лицом ответил:
– Ладно. Тогда рассчитываю на вашу помощь.
Такаюки почувствовал, как в груди что-то сжимается. Вот и пришел этот день. Однако он постарался, чтобы на его лице ничего не отразилось.
– Не стесняйся. А все-таки что случилось? Раньше ты говорил, что собираешься продолжать работу. Серьезно заболел?
– Не в этом дело. Не выдумывай. Как бы сказать-то…
Юдзи немного помолчал, а потом продолжил:
– В общем, пришло время.
Такаюки кивнул. Сказал:
– Ясно.
А что тут еще скажешь.
Юдзи покинул лавку через неделю. Они не стали обращаться к перевозчикам, организовали переезд сами. Для начала забрали только самое необходимое, остальное закрыли в магазине, потому что пока не решили, как быть со зданием. Продать – да кому оно нужно? Пока договорились оставить все как есть.
Когда они ехали домой во взятом напрокат грузовике, по радио играли «Элли, моя любовь» Southern All Stars. Песня вышла в марте и сразу стала хитом.
Его жена, Фумико, и их сын вышли встречать нового жильца. Конечно, Такаюки понимал: ладно мальчик, но Фумико в глубине души не очень рада новым обязанностям. Однако она была достаточно умна и добра, чтобы не говорить этого вслух. Поэтому он и женился на ней.
Юдзи, кажется, тоже понравилась новая жизнь. Он читал книги или смотрел телевизор в своей комнате, иногда выходил прогуляться. Похоже, больше всего его радовала возможность видеть внука каждый день.
Однако эти приятные дни скоро закончились.
Вскоре после переезда Юдзи попал в больницу. Ночью ему стало плохо, вызывали скорую. Он жаловался на боль в животе. Такое случилось впервые, поэтому Такаюки растерялся.
На следующее утро врач сообщил, что нужно подробное обследование, но похоже на рак печени.
– Причем, видимо, в последней стадии, – хладнокровно сказал медик в очках.
Такаюки понял, что спасти отца нельзя. Врач, не меняя тона, подтвердил, что лучше смотреть на ситуацию именно так. То есть смысла в операции не было.
Юдзи, конечно, при этом разговоре не присутствовал. Они разговаривали, когда он еще не отошел от наркоза.
Решили больному истинную причину болезни не называть, а выдумать что-то убедительное.
Ёрико, узнав о случившемся, разрыдалась. Стала винить себя – мол, надо было давно отвезти отца в больницу. Такаюки тоже стало стыдно: ведь они знали, что старик не очень хорошо себя чувствует, но что болезнь настолько серьезна, им даже в голову не приходило.
Началась борьба с недугом. К счастью, если можно так сказать, боли отца почти не мучили. Тяжело было видеть при каждом следующем посещении, как он все больше и больше худеет, но выглядел Юдзи бодро.
Так прошел месяц. Как-то Такаюки зашел к отцу в больницу по дороге домой с работы и удивился, увидев, что тот встал с постели и смотрит в окно. Палата была на двоих, но вторая постель сейчас пустовала.
– Отлично выглядишь, – обратился к отцу Такаюки.
Юдзи посмотрел на сына и вдруг фыркнул.
– По сравнению с обычным ужасным видом, да? Что ж, бывают и неплохие дни.
– Вот и хорошо, что неплохие. Держи свои булочки. – Такаюки поставил на полочку бумажный пакет.
Юдзи, взглянув на пакет, снова перевел взгляд на сына.
– Хотел тебя кое о чем попросить.
– О чем же?
Юдзи буркнул что-то себе под нос и опустил глаза. Слов, прозвучавших следом, Такаюки никак не ожидал услышать.