Я несколько раз перечитываю эту фразу вслух. Очевидно, это ответ на цитату из Борхеса.
О чем он мечтает, мой сосед? Он романтик? Художник? В его цитате есть поэзия, и, судя по всему, он не только смотрел фильм «Ворон», из которого взята эта фраза, но и читал по меньшей мере Эдгара Аллана По. Но это не дает ему права мешать мне спать по ночам…
Меня вдруг охватывает вдохновение, я бегу в свой кабинет-мастерскую, достаю новую карточку с жирафами, беру перьевую ручку и пишу:
«Поэт никогда не спит, но взамен он постоянно умирает».
Но, написав это, я задумываюсь. Как мне поступить? Этот ответ кажется мне настолько совершенным, что было бы упущением не отправить его. Даже чисто из удовольствия представлять, как он будет ломать мозги, придумывая достойный ответ. Но зачем ему, собственно, вообще этим заниматься? Наш серийный топотун ведь просто студент и, наверное, посвящает ночи зубрежке. Видел ли он меня?
Ну нет, этот вопрос не пойдет, он уже вторгается в поле воображения. Никаких полетов фантазии, Гея, не отрывайся от земли, стой на ногах твердо, не высовывайся…
Я дождусь ночи и, если он опять затопает, отнесу ему эту записку. Только никто не должен меня видеть. Чтобы не подумали, что я поддерживаю странную связь с обременительным для сообщества субъектом, которого, помимо всего прочего, я даже не узнаю в лицо, если встречу на улице.
21
– Ты забыла закрыть дверь на ключ, – сообщает мне Аделаида, как только я впускаю ее.
Она держит за руку дочку, которая трет глазки и машет мне в знак приветствия.
– И правда. – Я хлопаю себя ладонью по лбу. – Спасибо, что сказала.
Я не признаюсь ей, что специально не запираю дверь. Если понадобится бежать, те секунды, которые уходят на поворот ключа, могут оказаться решающими. А что до воров, то пусть забирают что хотят – я найду еще. В этом-то и прелесть нашего мира: он не перестает вертеться.
– Мы тебя не разбудили? – спрашивает Аделаида.
– Вовсе нет, я уже давно на ногах.
Моя записка не прошла даром: сосед сверху этой ночью почти не топал. Зато я вместо того, чтобы заснуть, лежала и думала, с чего такая перемена. Гениально: мне можно писать пособие по самобичеванию. Шумят – я не сплю, не шумят – тоже не сплю, потому что думаю, отчего вдруг перестали шуметь. Пусть меня и зовут как богиню земли, но под ногами у меня этой земли нет совершенно.
В семь утра мне позвонил хозяин цветочного киоска на восточном углу площади. Ночью у него сломалась система автоматического полива. Я сразу к нему побежала.
Удостоверившись, что электромагнитный клапан, главный подозреваемый, открывается и закрывается только механически, то есть ток к нему не поступает, и что все напорные клапаны открыты и с подачей воды проблем нет, я проверила трансформатор тестером. Работает. Тогда я решила посмотреть, поступает ли ток в электромагнитную катушку клапана через питающий провод. Обнаружив, что поступает, я поместила в сломавшийся клапан работающую катушку – и струя воды снова забила.
– Вот она, виновница, – заключила я, вертя катушку пальцами.
Цветочник расплатился со мной и подарил мне в придачу восемь слегка помятых лилий[31], спасая их тем самым от участи оказаться в мусорке.
Шагая по площади с прекрасным настроением и с букетом благоухающих цветов, я заметила на скамейке плачущую девушку. Она сидела, наклонившись вперед и засунув пальцы в волосы, от рыданий у нее вздрагивали плечи. Прежде чем спросить, нужна ли ей помощь, я дождалась, пока она поднимет голову. История ее любви закончилась, сказала она. Он от нее ушел.
– Разве можно бросать человека в семь утра? – возмутилась она. – Это вообще легально? Я ведь даже купила нам два билета на «Олимпию»[32] на «Форуме Ассаго»[33].
Я достала из букета три лилии и протянула их девушке.
– Одна – для той тебя, которая была с ним, еще одна – для той, которая была до него, и последняя – для той, которая есть сейчас. Особенно для нее.
Девушка, немного утешившись, благодарно улыбнулась и молча протянула мне билеты на матч. Мне не хватило духа признаться, что спорт – это не мое. Сколько бы я ни пыталась, каждый раз, когда я представляю себе футбольное поле, или мяч, или олимпийский бассейн, или хронометр, мысли начинают разбегаться и в голову лезут вопросы вроде: начался ли уже сезон грибов? закрыла ли я как следует герметик? какие конкретно советы давал Полоний в «Гамлете» своему сыну? (Последний совет я помню хорошо: «Но главное: будь верен сам себе; / Тогда, как вслед за днем бывает ночь, / Ты не изменишь и другим»[34].)
Было очевидно, что девушка хочет как можно скорее избавиться от этих билетов, и лучше, чтобы они не пропали зря. И я знаю человека, который бы им обрадовался, так что с удовольствием их приняла.
У хозяйки магазина постельного белья «Хулиган с 1987 года» есть сын лет десяти-одиннадцати, и он просто обожает баскетбол. Когда я пришла к ним, магазин был еще закрыт, но хозяйка уже была на месте и проводила учет товаров. Там же стоял и ее сын с рюкзаком за плечами, пересчитывая карманные деньги.
– Сегодня твой счастливый день! – воскликнула я, когда мне открыли дверь, и помахала билетами.
– Ничего себе-е-е! На финал!
Кажется, он хотел меня обнять, но засмущался и отшатнулся. Мать, чтобы как-то меня отблагодарить, подарила мне полотенце с вышитой на нем фразой: «Лучшее еще впереди». Я сказала ей спасибо и положила его в рюкзак, уже зная, кому отдам это полотенце.
Циркулярная экономика района. Никогда не подводит.
– Пустишь нас? – спрашивает Аделаида, стоя у меня пороге. – Позвоним Маргарет.
Я дергаюсь от неожиданности, отвожу взгляд, но тут же поднимаю его обратно. Аделаида с любопытством заглядывает мне за спину, а Арья смотрит на меня большими глазами, видимо, не понимая, почему я встала как столб и не даю им пройти.
– Конечно, заходите, – говорю я с наигранной непринужденностью и делаю шаг назад.
Я бы хотела показать им свою квартиру, но не думала, что это придется делать прямо сегодня. Я предполагала, что это я чуть попозже приду в гости к Аделаиде. Я пытаюсь придумать, что можно было бы рассказать им о комнатах, но потом с облегчением вспоминаю о лилиях. Цветы творят чудеса в чьем угодно доме.
– Ух ты! – восклицает Аделаида, остановившись на входе в гостиную. – У тебя тут, можно сказать, целый магазин.
– Просто у всех вещей…
– …Есть ценность, – улыбается она. – У тебя прекрасная квартира. Сразу хочется обо всем тебя расспросить, но, увы, время поджимает. М-м-м… – Она подошла к столу и понюхала лилии, которые я поставила в старую бутылку из-под кондиционера для белья.
Пройдя на кухню, она отвлекается на полочки, где я храню разные бутылочки, баночки, коробочки, контейнеры, газеты, резинки…
– Позвоним с моего телефона? – предлагаю я и тихонько кладу его на стол. Я положила на счет все деньги, которыми расплатилась со мной Присцилла. Хватит ли этого?
– Nokia 3310! – радостно восклицает Аделаида. – Даже телефон у тебя антикварный.
Я заставляю себя засмеяться, пока она тыкает на кнопки, набирая номер. Этот телефон достался мне от Джеппо, приятеля из хозяйственного магазина, всего пару лет назад. Он звонит, принимает и отправляет сообщения, и у него даже есть автоответчик. Что еще нужно?
– Напомни-ка, что мне ей говорить? – спрашивает Аделаида.
Я чувствую, как во мне поднимается тревога.
– Я бы рассказала ей про магазин и постаралась выяснить, что случилось, почему она отказалась от наследства… Подожди, я сейчас поставлю на громкую связь.
– В нем даже есть громкая связь?
– Разумеется, в нем есть громкая связь.
– Дай потом поиграть в змейку!
Аделаида хихикает над своей же шуткой, а потом с неожиданной серьезностью нажимает кнопку вызова. Один гудок, два, три…
– Здравствуйте, кто говорит? – отвечает решительный в своей любезности женский голос. Непримечательный, спокойный, хорошо поставленный. И пожалуй, слишком молодой для Маргарет.
Я делаю Аделаиде знак, чтобы она продолжала. Она спрашивает, можно ли поговорить с мисс Смит. К сожалению, это невозможно, ее нет дома. А когда она вернется? Она на озере Комо и вернется не раньше чем на выходных. Она в Италии! Совсем рядом с нами! Судьба… Можно ли узнать ее номер телефона?
– Извините, но я не уполномочена давать ее номер незнакомым людям.
Это усложняет дело. Аделаида не сдается, рассказывает про магазин, про его продажу и объясняет, что у нас мало времени. Голос продолжает прятаться за маской вежливой холодности. Она не знает, как нам помочь, ничего не может для нас сделать. Мы можем просто подождать, пока вернется мисс Смит.
– Спросишь, можно ли оставить ей сообщение? – предлагаю я Аделаиде. – Это вопрос жизни и смерти.
– Вроде бы это возможно. Да, можно оставить сообщение, – переводит Аделаида.
– Кроме того, что мы уже сказали, не могли бы вы, пожалуйста, спросить ее, не захочет ли она на обратном пути заехать в Милан и заглянуть в магазин матери? Можем попробовать назначить встречу? Будете ли вы так добры дать нам знать, что она ответит?
Да, будет так добра.
Мы прощаемся, благодарим и кладем трубку.
– Невероятно! – светится от счастья Аделаида.
– Прошло не так уж и плохо, – говорю я, стараясь не терять земли под ногами. – Может, и есть какая-то надежда.
Но Арья своим криком не дает Аделаиде возможности ответить:
– Какая красота!
Мы находим ее в моем кабинете-мастерской. Глазами, полными восхищения, она разглядывает строящийся кукольный домик. Делает робкую попытку до него дотронуться, но сразу отдергивает ручку.
– Скоро все будет готово, – заверяю я ее.