— Правда? — спросила Маргарет, и, к моему удивлению, ее голос слегка дрогнул.
Как часто в жизни мне хотелось доказать Маргарет, что я права, а она ошибается. Назовем это соперничеством между детьми одних родителей. Однако на этот раз я бы все отдала, чтобы ошибиться.
Как я говорила раньше, оптимизм проявлять повода не было. Болезнь отказывалась покидать мое тело. Я открыла рот, чтобы объявить, что отказываюсь от дальнейшего лечения. У меня не было ни воли, ни силы, чтобы вести третью по счету битву. А тем более без папы.
— По причине истории вашей болезни, — начал доктор Уилсон, — я счел вдвойне важным удостовериться, прежде чем делать какой бы то ни было прогноз. Я послал биопсию к самому лучшему специалисту по раку мозга в стране.
Я затаила дыхание, почти боясь надеяться, уверенная, что известие убьет меня.
— И что он сказал? — спросила Маргарет, съезжая на краешек своего сиденья.
— Она со мной согласилась. Опухоль доброкачественная.
— Доброкачественная, — повторила я, желая убедиться, что не ослышалась. — Опухоль доброкачественная.
— Да, — улыбнулся мне доктор Уилсон, но я была слишком потрясена, чтобы как-то отреагировать.
— На этот раз все в порядке, Лидия. У вас больше нет рака.
Он встал и подошел к экрану для просмотра рентгеновских снимков на стене. Он вытащил два рентгеновских снимка из конверта и пристегнул их к светящемуся экрану. Взяв ручку, он указал на одну пленку.
— Это первый рентгеновский снимок, который мы сделали, а этот сделан после операции.
— Вы говорите, что мне не нужно облучение или химиотерапия?
Он покачал головой:
— Для этого нет причин.
Я села прямее.
— Это очень хорошие новости, вы так не считаете?
Я была слишком ошеломлена, чтобы согласиться с ним или просто кивнуть. Голос доктора Уилсона отошел на второй план, когда до меня стало медленно доходить сказанное им. Мне снова вернули жизнь.
Я не помню, как встала со стула, но неожиданно оказалось, что я стою. Я закрыла рот рукой и боялась, что вот-вот поставлю себя в нелепое положение, залившись слезами. К своему крайнему изумлению, я заметила, что Маргарет плачет. Она встала, обняла меня и зарыдала громче.
— С тобой все будет в порядке, — повторяла она. — О, Лидия, с тобой все будет в порядке!
Доктор Уилсон рассказывал про новое лекарство, которое он мне выписал, и про побочные эффекты, но в тот момент для меня это не имело никакого смысла. Я была слишком счастлива, чтобы обращать на это внимание.
Мы с Маргарет обе перешли от неприкрытых слез к неуместному веселью, и наша реакция была вполне синхронной. Наше хихиканье, наверное, походило на истерическое. Маргарет прикрыла рот кончиками пальцев и старалась не смотреть на меня. Она сделала усилие сконцентрироваться на том, что пытался объяснить нам доктор Уилсон. Это не имело никакого значения. Я знала одно — мне вернули жизнь. Моя прекрасная, удивительная жизнь снова была в моем распоряжении.
Не успели мы выйти из врачебного кабинета, как я подумала о Брэде.
— Маргарет, — сказала я, схватив сестру за руку, когда моя первая радость иссякла. Мы стояли у лифта. Маргарет наверняка услышала страдание в моем голосе, потому что улыбка сползла с ее лица.
— Что?
— Брэд… Я так жестоко обошлась с ним, когда он хотел помочь.
Маргарет явно хотелось закричать мне «А что я тебе говорила?», но сказала только:
— Поговори с ним.
Мне ужасно не хватало Брэда, и я очень хотела позвонить ему, но не могла. Он еще дважды делал попытки навестить меня, пока я лежала в стационаре, но я отказывалась видеть его. Он попросил медсестру передать мне письмо. Я знала, что если прочту его, то он заставит меня отказаться от своего решения, поэтому попросила ее унести письмо, не распечатав его.
Позднее медсестра вернулась и рассказала мне, что Брэд все еще ждал ответа и ей пришлось сказать ему, что я не стала читать его письмо. Теперь все это кажется мелодраматичным и бессмысленным. Я вполне могла разрушить самые многообещающие отношения в моей жизни.
— Я могу попытаться поговорить с Брэдом, но не знаю, выслушает ли он меня.
Я не стану его винить, если он никогда больше не пожелает меня видеть. Единственной моей надеждой было то, что он не сможет игнорировать меня, когда будет доставлять товар в мой магазин.
Солнечным ранним утром вторника я снова вернулась в свой бизнес. Я даже не стану объяснять тот трепет, с которым я входила в свой магазин и переворачивала табличку «Закрыто» на «Открыто». Даже шум стройки на противоположной стороне улицы не мог испортить мое хорошее настроение.
Реальность вмешалась в эту идиллию в виде перечня инструкции от доктора Уилсона. По всей видимости, я была хорошим кандидатом на лечение новым препаратом для предотвращения роста рецидивирующих опухолей.
Мое утро было постоянно занято, так как покупательницы устремились в магазин, и все с вопросами, почему меня не было почти целую неделю. Оказалось, что многие из них узнали, что я вернулась, — одна покупательница позвонила другой, другая — третьей и так далее. Даже не могу описать, как я была довольна. Маргарет проявила максимум энергии, чтобы помочь, держа магазин открытым большую часть дня, но мои покупательницы привыкли иметь дело со мной.
Маргарет, кажется, понравилось работать в магазине. Всего три месяца назад я и представить не могла, что буду тепло думать о своей старшей сестре. Я была ей так благодарна за все, что она для меня делала.
В полдень, когда в магазине наступило временное затишье, я с нетерпением бросала взгляды в витрину, надеясь заметить Брэда. Когда большой коричневый грузовик подкатил и остановился напротив цветочного магазина, я почти бегом выскочила из двери. Но шофер доставки был вовсе не Брэд.
— А где Брэд? — не удержалась я от вопроса.
Заменивший Брэда оглянулся через плечо на мой резкий вопрос.
— Брэд больше не работает на этом маршруте.
— Что значит «больше не работает на этом маршруте»? — требовательно спросила я.
Было ощущение, словно тротуар стал прогибаться у меня под ногами. Я не могла поверить, что Брэд совершил такой радикальный поступок, как этот.
— Брэд теперь осуществляет доставки в районе делового центра города.
Я поняла, что произошло.
— Он попросил перевода, не так ли?
Шофер пожал плечами:
— Я ничего об этом не знаю, простите.
— Вы с ним видитесь? — спросила я, надеясь передать с этим человеком записку для Брэда.
— Не часто.
Он был занят, а я явно отвлекала его от работы, поэтому вернулась в свой магазин, едва волоча ноги.
Я понимала, что поступила с Брэдом плохо. Я обидела единственного человека, доказывавшего мне свою преданность снова и снова. Мне оставалось только надеяться, что еще не поздно загладить вину.
Глава 41 ЖАКЛИН ДОНОВАН
— Жаклин.
Казалось, ее имя слышалось откуда-то издалека.
— Жаклин.
На этот раз громче, и она узнала голос Ризи. Глаза у нее открылись, она уставилась в темноту и обнаружила мужа, стоявшего над ней.
— Что случилось? — спросила она, протирая глаза.
Должно случиться нечто из ряда вон выходящее, если Ризи вошел в ее спальню посреди ночи.
— Поль только что звонил — Тэмми Ли рожает.
— Сейчас?
— А разве дети когда-нибудь появлялись в приличное время суток?
— А что сказал Поль?
— Только то, что он находится в больнице с десяти часов.
Быстрый взгляд на часы сказал ей, что уже почти пять.
— Она уже скоро родит, — закончил ее муж. Жаклин не колебалась. Она отбросила прочь одеяло и автоматически потянулась за халатом.
— Ты действительно хочешь ехать в больницу? — удивленно спросил Ризи.
— Конечно.
Он может делать, черт побери, все, что душе его угодно, и если уж на то пошло, то именно этим он и занимается последние двенадцать лет их брака. Но что бы он ни говорил, это не удержит ее дома, когда вот-вот родится ее внучка. Жаклин уже сунула ноги в шлепанцы и направилась в ванную.
— Я тоже еду, — решительно объявил Ризи, словно ждал возражений с ее стороны.
— Поступай как знаешь.
Он проигнорировал ее раздраженное замечание.
— Не задерживайся, — предупредил он. — Судя по тому, что сказал Поль, это может произойти в любую секунду.
— Я буду готова через десять минут.
В других обстоятельствах Жаклин потянула бы время, но сейчас она решила сдержать слово. Ровно через тринадцать минут она вышла к Ризи, который сидел в машине. Он уже открыл дверь гаража и включил двигатель, приготовившись ехать.
По дороге в больницу они молчали, и Жаклин думала, совпадают ли его мысли с ее воспоминаниями. В такую же ночь он вез ее в больницу рожать Поля. У нее посреди ночи отошли воды, и в панике, боясь, что любое движение может нанести вред ребенку, она приникла к Ризи. Ее единственной заботой было, чтобы пуповина не обвила шейку малыша.
Как настоящий герой, Ризи подхватил ее на руки, отнес в машину и отвез в больницу. К счастью, движения не было никакого, поскольку он делал повороты с такой скоростью, что ему мог бы позавидовать любой гонщик. Тогда Ризи отнес ее в приемный покой больницы и оставался с ней до тех пор, пока Поль не вошел в этот мир. Закрыв глаза, она до сих пор слышала первый пронзительный крик своего сына. В то время это был самый чудесный звук из когда-либо ею слышанных.
Они приехали в больницу, быстро припарковались. Вместе, бок о бок, они поспешно вошли в вестибюль, и их направили в родильное отделение на шестом этаже.
У стола приемного покоя Ризи назвал фамилию медсестре, и та предложила им пройти в комнату ожидания. Пока Жаклин листала журналы, Ризи пошел посмотреть, нельзя ли раздобыть где-нибудь чашку кофе.
Через пять минут он вернулся с двумя дымящимися чашками.
— Из кофейного автомата, — сказал он, пожав плечами.
В тот момент Жаклин было все равно, лишь бы горячий и с кофеином.