Он сказал, что я похож на него. В школе стояла суматоха после возвращения PMP. Тут он заявил, что раскроет всю правду. Получилось так, что это мне, наоборот, пришлось умолять его не делать этого. Я думал, будто должен остановить его во что бы то ни стало, пока все не усложнилось еще больше. Случись что, пострадал бы не только я, но и ты.
Стараясь оттянуть время, я сказал ему подумать хотя бы еще день. Тогда мы с ним о многом поговорили.
Я спросил у него, почему он хочет об этом рассказать, ведь все уже утряслось, но он ответил, что больше не может терпеть. Что у него такое ощущение, будто кто-то затягивает на шее петлю, и лучше умереть. Тогда я спросил, зачем он вообще это сделал, а он ответил, что сам не понимает. Он хотел сделать что-то рискованное, потому что находился в сложной ситуации, и это что-то оказалось кражей чужих вещей. Он получил такое удовольствие, что не обращал внимания ни на что другое. В этот момент его напряжение достигало высшей точки и заставляло забыть об обычной тревожности. Он хотел исправиться и даже ходил к психологу. Но в итоге впал в отчаяние и решил, что эту болезнь можно излечить только смертью.
В начальной школе он однажды украл жвачку в магазине. И попался маме. Она спросила, откуда он взял жвачку, и тут же повела его обратно. Когда они подходили к магазину, ему хотелось спрятаться. Он пытался убежать и укрыться за клумбой, затем за горкой на детской площадке, но мама доставала его оттуда и упрямо тащила за собой. Он упирался, падал на землю, но ничего не помогало. Тогда он впервые понял, что такое стыд. Но мама продолжала волочить его, как собаку на поводке, пока они не предстали перед дяденькой из магазина. Мама велела сказать, что он украл жвачку, извиниться и отдать деньги. В тот момент он хотел умереть. Парень надеялся, что мама извинится за него, но она была неумолима. В те минуты он не думал о том, что красть – плохо, а просто ненавидел маму, холодную как лед. Ему было страшно, потому что никто в этом мире не поддерживал его, никто не занимал его сторону. Даже мама, которой он доверял больше всего, предала его.
Все в его семье были выпускниками известных университетов и не признавали тех, кто не относился к элите. Он учился хорошо, но не лучше всех, поэтому родители часто говорили, что он позорит их. Такие слова в открытую звучали перед остальными родственниками, и все соглашались. Мама с папой велели ему даже не мечтать о поступлении в университет, который выбрали не они, и тогда он действительно задумался о смерти.
Ему захотелось опозорить своих родителей. И он вспомнил о нездоровой реакции матери, когда он украл жвачку в детстве.
Каждый раз после очередной кражи он приходил в себя и понимал, что это неправильно. Он презирал себя и проводил ночи как в аду, дрожа от ненависти к себе. В итоге ему захотелось отомстить самому себе за бездарность и стыд. Он решил, что чем жить так, лучше умереть, сохранив достоинство и хотя бы раз в жизни сделав выбор самостоятельно. Меня бросало в дрожь, пока я слушал его. В голове снова крутились кошмарные картинки, как в замедленной съемке. Как будто бы на этот раз уже он лежит бледный на холодном бетоне, а из разбитой головы вытекает лужа крови. Я подумал, что лучше бы не видел в тот день, как он ворует PMP. Или хотя бы притворился, что не видел. Тогда все его проблемы не затронули бы меня. А потом я подумал о тебе. Мне было так стыдно перед тобой. Потому что, если с ним теперь что-то случится, нам с тобой обоим придется нести этот груз до конца жизни. Мне стало страшно.
Онджо хотелось обнять дрожащего Ихёна за плечи и утешить. Но она не могла этого сделать. В висках ломило, словно это ее ударили по голове. Когда Ихён сказал, что боится, ей тоже стало страшно. Серьезность ситуации стала очевидной. На кону жизнь человека.
Онджо посмотрела вверх на плотную крону глицинии, которая не пропускала ни одного солнечного луча. Ее затошнило от запаха зелени. Лиловые цветки, гроздьями свисающие вниз, казались до ужаса живыми.
Подъехало такси, из которого вышла Нанджу. По ее одежде было видно, что она очень постаралась выглядеть сегодня красиво. Она надела короткую юбку, хотя никогда не носила юбки вообще, и туфельки на платформе. «Ну конечно, она расстаралась. Почему нет? Ведь для нее это так важно», – подумала Онджо и внезапно расхохоталась. Но быстро поняв, что сейчас не время смеяться, спрятала улыбку и побежала навстречу Нанджу, на ходу окликая ее.
Нанджу оттолкнула руки Онджо, которая потянулась, чтобы обнять подругу, и недоуменно моргнула. Она по очереди вопросительно посмотрела на Онджо и Ихёна, молчаливо вопрошая, что происходит. Из-за присутствия парня подруга даже не могла как следует разозлиться и наорать на нее. Онджо подумала, что благодаря Ихёну сможет избежать ссоры, и расслабилась.
– Привет, прости! Тут кое-что случилось, – к счастью, Ихён помахал рукой и первым поздоровался с Нанджу.
– Ага, привет! – нерешительно ответила подруга.
В жизни часто приходится сталкиваться с неожиданными вещами. Нанджу, наверное, всю ночь представляла себе, как встретится с Ихёном у кассы кинотеатра с мягким приглушенным освещением и запахом попкорна. Она сотни раз прокручивала в голове первое приветствие. Онджо и Ихён тоже не ожидали такого. Никто не мог предположить, что сегодня они окажутся в ситуации, когда непонятно, как реагировать на приветствие. Галогеновые лампы и приятная атмосфера холла кинотеатра бесследно пропали, и им пришлось встретиться, хмурясь под яркими лучами осеннего солнца и не зная, куда девать взгляды.
– Так вы были вместе? Ты мне соврала? – тихо прошептала Нанджу на ухо Онджо, бешено вращая глазами.
Казалось, Ихён целую вечность стоит рядом и смотрит на них. Онджо старательно избегала его взгляда.
– В этом доме живет мой друг. Ночью он прислал мне сообщение, что планирует умереть сегодня. Я прочитал его, когда собирался в кино с вами, – пояснил Ихён своим особенным безразличным тоном.
– Кто? Почему? Что случилось?
Нанджу заинтересованно подняла голову. Подруга уже умирала от любопытства. Никто не может оставаться невозмутимым, когда речь заходит о чьей-то смерти. Нанджу тут же забыла о своем недовольстве из-за того, что они не пришли в кино, и с интересом смотрела на них.
Ихён взял велосипед и покатил его вперед. Все трое пошли в сторону площади. Нанджу, не умолкая ни на секунду, продолжала допрашивать Онджо. Свои бесконечные вопросы подруга сопровождала чувствительными тычками в бок.
– Я тоже не знаю, кто он. Слишком долго объяснять. Сейчас не время, я тебе позже все расскажу, – произнесла Онджо, хватая Нанджу за руку, чтобы избежать очередного тычка. Ее ладошки все еще были мокрыми от страха.
Нанджу резко остановилась и закричала в спины Онджо и Ихёну:
– Думаете, все, кто так говорят, умирают, что ли? Да тогда бы в мире никого живого не осталось! Моя бабушка вон еле ходит и каждый день приговаривает: «Вот бы помереть, вот бы завтра помереть!» И что? Я не думаю, что она действительно этого хочет. Мне кажется, она говорит: «Хочу жить, хочу жить!» Вот и друг ваш тоже сказал так, потому что на самом деле жить хотел. Просто он достиг дна. Задерживал дыхание, пока мог, а когда сил уже не осталось, выплыл на поверхность и так попросил спасти его, сказал, что хочет жить.
Онджо и Ихён замерли на месте и одновременно повернулись к Нанджу.
– Да вы посмотрите на свой видок! Выглядите так, будто сами скоро откинетесь, вместо того чтобы кого-то спасти! Я собиралась промолчать, но больше не могу терпеть!
Как только Нанджу закончила, Ихён взорвался от смеха. Онджо подумала, что вот теперь подруга похожа на себя.
«Видок? А что с ними?» Онджо и Ихён посмотрели друг на друга. Точно, потрепанные. Глаза у обоих были напуганными и потухшими. Оба выглядели так, будто пережили на крыше серьезную схватку.
Ихён снова потер ушибленный затылок и пробормотал:
– Ты же девчонка, с чего у тебя рука такая тяжелая? Будто молнией ударило. Блин, вот позорище.
– Радуйся, что еще не прилетело, – оскалилась Онджо в ответ.
Онджо беспокоилась. Если рассказывать подруге о PMP и всем остальном, никак не получится утаить существование «Магазинчика времени» и придется объяснять вообще все. Если Нанджу узнает всю правду, Онджо потом костей не соберет.
Холм, на котором дул ветер
Прошла неделя с тех пор, как он исчез. Онджо каждый день снилось, как парень, лица которого она не видит, стоит на перилах крыши, а затем срывается вниз, широко раскинув руки и ноги. Во сне можно летать. Поэтому он летел, а потом плавно приземлялся на обе ноги.
Ихёну снился похожий сон. Он пытался поймать падающего с крыши парня, но ветер кружил того, словно снежинку, и уносил в неизвестном направлении.
Спустя десять дней он отправил в школу открытку. Получателем был указан Ихён. Легкая, как перышко, открытка всколыхнула всю школу, и каждый вздохнул с облегчением, узнав, что парень все еще жив. На открытке были указаны лишь имена отправителя и получателя. Все были бы рады, если бы он написал, что жив и с ним все в порядке, но посчитали хорошим знаком хотя бы то, что он не стал просить прощения.
В день, когда Ихён получил открытку, в школу пришли родители того парня. Взяв ее в руки, его мама задрожала как осиновый лист. Однако она изо всех сил пыталась сделать бесстрастное лицо. Ихёна вызвали в учительскую, и ему пришлось выступить в качестве представителя одноклассника. Реакция родителей оказалась такой же леденящей, как и снег на горе Чантомок, изображенной на открытке. Их гордость была задета.
На следующий день в школу доставили посылку. В маленькой коробочке лежала белая электронная книга. А сверху на ней желтый стикер с надписью «Прости». Классный руководитель, которому вручили посылку, молча смотрел в окно в состоянии, близком к панике. Потому что как бы глубоко он ни закопал эти извинения, они все равно вылезли бы наружу и заставили людей чувствовать собственное бессилие.