же лекарство и находятся под его воздействием. Как под очень сильным гипнозом.
Старик говорил о скорости на одном дыхании, словно торопясь выложить все, что накопилось на душе. Онджо глубоко задумалась о его словах. Раньше среди ее одноклассников смартфоны были только у нескольких человек, но теперь они есть почти у всех. Людей, у которых вообще нет телефонов, считают пришельцами, а тех, кто еще не поменял свой аппарат на новый смартфон, – музейными экспонатами. Пользоваться старым телефоном зазорно, нельзя даже вытаскивать его на глазах у других. Если так подумать, дедушкины слова относились и к окружению Онджо.
Старик перевел дух и продолжил:
– Я тоже раньше был в центре всего. Думал, если перестать бежать – упадешь. И слишком поздно понял, что, перестав бежать, можно просто остановиться или пойти спокойным шагом. С какого-то момента я не мог избавиться от ощущения, что меня окружили со всех сторон и пытаются вытолкнуть. Когда я осознал это, на душе стало очень паршиво. Представь, юная Онджо: ты хочешь просто идти, но кто-то постоянно толкает тебя в спину. Так я и понял, что пора мне уже на покой. Хах.
Онджо вздрогнула всем телом и почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Казалось, она провалилась в пещеру без входа и выхода. Ее всегда учили, что самое главное в жизни – изо всех сил бежать вперед, что в живых остается только победитель. Но если верить дедушкиным словам, это не так. Бывает, что сначала у тебя одна главная ценность, а в будущем она меняется – или человек может вообще пожалеть о том, что принимал участие в гонке.
– У тебя крайне задумчивый вид, юная Онджо, – с улыбкой заметил старик.
– Да, я просто очень удивилась. Как будто меня ударили чем-то тяжелым по голове.
– Ты должна впасть в еще большее замешательство. Только тогда сможешь прийти к какому-нибудь выводу. Хах.
Пещера была бесконечно глубока. Смех дедушки звенел в ней раскатистым эхом.
– Современные механизмы и устройства очаровывают людей. Поэтому они превращаются в зависимость. И избавиться от них не получится до тех пор, пока не случится сильное потрясение, взрывная волна, сродни цунами. Я бросил все, пока не стало слишком поздно. Избавился и от телефона, и от компьютера, и от телевизора. Хотя из-за этого мне теперь приходится притворяться Джеймсом Бондом, чтобы встретиться с Канто. Моя жизнь может выглядеть очень неудобной, но это не совсем так. Есть и приятные моменты. Без лишних вещей крепнет вера в людей. Вместо технологий приходят люди, а у каждого человека своя мораль и свое благородство. Как бы это сказать… Возможно, время теперь идет ради меня? Время больше не властвует надо мной, оно просто молча стоит за спиной. Сейчас время кажется мне более ласковым и дружелюбным. Что-то я слишком разговорился. Юная Онджо, ты хотя бы понимаешь, что старик имеет в виду?
Дедушка, который сидел перед Онджо, оказался другим богом, управляющим временем. Если Онджо была Кроносом, разделяющим время на минуты и секунды, чтобы заставить его идти вперед, то этот старик не кто иной, как Кайрос. Бог, который отделяет удачу от неудач, бог счастливого мгновения, управляющий не только временем, но и смыслом.
Онджо покачала головой:
– Я не очень понимаю, что вы имеете в виду. Мне кажется, то, что вы сказали, – полная противоположность моему пониманию времени. Хотя я не уверена.
– Вот как? Давненько я не встречал кого-то, с кем можно это обсудить. Обычно в твоем возрасте никто еще не понимает, о чем я говорю. Молодые всегда в восторге от скорости, а время для них еле ползет. А для таких стариков, как я, время просто летит. У меня и так голова от этого кружится, а тут еще и каким-то критериям надо отвечать. Вот я и пришел к выводу, что лучше все бросить. Но уже было слишком поздно. Из-за того, что я осознал все слишком поздно, моя жена незаслуженно пострадала. Очень жестоко пострадала.
Лицо дедушки уже не было таким оживленным, как когда он рассказывал о времени. Теперь оно казалось потухшим и безжизненным.
– А бабушка…
– Моя жена? Мне нестерпимо стыдно даже произносить ее имя. Ее уже нет в живых.
– Ох, понятно…
Онджо отвернулась к окну, избегая взгляда старика, и медленно кивнула. Она знала, что, как бы другой человек ни старался понять боль от утраты любимого, никто не может почувствовать то же самое, что сам потерявший. С этой печалью человек может справиться только в одиночку – просто со временем.
Печальное выражение лица старика снова сменилось мягкой улыбкой. Словно он прочитал мысли Онджо, и от них его лицо просветлело. Не осталось ни следа от той настороженности, с которой он встретил «подругу Канто» в самом начале. Должно быть, совместная трапеза и правда много значит. Теперь Онджо начинала понимать, почему взрослые так любят приглашать друг друга на обеды или ужины. Быть вместе в одно и то же время в одном и том же месте, дышать одним воздухом, слушать одну музыку и есть вкусную еду, сидя напротив друг друга, – все это обладало какой-то удивительной силой. В школе тоже у всех ребят есть кто-то, с кем они вместе едят. Даже если они учатся в разных классах, в столовой непременно садятся вместе. Один из человеческих инстинктов требует разделить с кем-то счастливые моменты… Значит, это и есть способ Кайроса делить время? Ведь тогда это время обретает определенный смысл.
– Юная Онджо, как так вышло, что ты интересуешься подобными вещами? Или в этом возрасте все такие? Мой Канто, например, очень любит читать. Я как-то заглянул в его книги, а они тоже в основном про законы или физику времени. Когда я был в вашем возрасте, тоже этим интересовался. Кстати, возможно, это увлечение и повлияло на то, каким я стал сейчас. Когда я смотрю на Канто, кажется, что вижу себя в молодости. Очень уж он на меня похож.
Не зря этот старик с первого взгляда показался Онджо необычным. Каждый раз, когда речь заходила о внуке, он не мог скрыть довольной улыбки.
– Ну… Если честно, я пока еще мало размышляла об этом. Но совсем недавно я очень серьезно задумалась о времени своей жизни. Мне даже кажется, что жизнь – это и есть квинтэссенция времени.
Теперь Онджо догадалась, как Канто нашел ее «Магазинчик времени». Он обнаружил его так же, как и та младшеклассница, которая случайно наткнулась на него, когда искала информацию о времени. Это объединяло большинство клиентов Онджо.
– Ох, какая же ты умница, юная Онджо! В таком возрасте уже думаешь о значении жизни. Приходи вместе с Канто через два месяца. Я буду очень рад снова с тобой увидеться.
– Что? Вместе?
Еда, которую Онджо недавно съела, чуть было не выпрыгнула наружу от неожиданности. Онджо нервно икнула и судорожно принялась пить воду из стакана.
– Что, не получится? Почему ты так испугалась?
– Н-нет, все в порядке. Я передам Канто, – ответила Онджо, стуча себя по грудной клетке. Вода словно застряла в горле.
– Хорошо, тогда договорились.
Старик встал из-за стола. Онджо продолжала сидеть, словно приросла к стулу. Ноги ее не держали.
Онджо подумала, что Канто кажется ей старым другом. Судя по тому, что его дедушка посчитал их ровесниками, он либо одного возраста с ней, либо немного старше. Парень, который любит читать и интересуется временем… Онджо почувствовала невольную симпатию к загадочному клиенту.
Онджо отправила Канто письмо на электронную почту. Рассказала, что ей очень понравился его дедушка. И добавила, что он накормил ее потрясающим обедом в ресторане «Гриль у озера». Не забыла упомянуть о встрече, назначенной на третье воскресенье через два месяца, и о просьбе старика прийти вместе. Но потом написала, что об этом беспокоиться не стоит. Ведь клиент и сам знает: его дедушка не из тех, кто будет обижаться, если сказать, что она в этот день занята.
Канто прислал ответное письмо с благодарностью. Отметил, что очень страдает от невозможности видеться с дедушкой – ведь он единственный человек на свете, которого Канто по-настоящему любит. И добавил, что два месяца – это очень долго, следовательно, об этом можно подумать позже. Написал – очень по-взрослому – о том, что никогда не знаешь, что случится завтра, поэтому не стоит переживать заранее, за целых два месяца. И завершил свое послание расплывчатой фразой, в которой заметил: неизвестно, какими будут отношения уважаемого Кроноса и его клиента через два месяца. Онджо подумала, что говорить расплывчато, без начала и конца – их семейная традиция.
Онджо почувствовала исходящее от Канто тепло. Он явно был намного рассудительнее и взрослее, чем она. Ей захотелось встретиться с ним хотя бы разок. Онджо даже подумала: «Может, притвориться сумасшедшей и заявиться в ресторан без приглашения? Эх, ну нет. Это точно будет нарушением контракта». Если она сама нарушит лично установленные правила, то у нее нет права называть себя хозяйкой «Магазинчика времени».
Канто сказал, что страдает. Эти слова беспокоили Онджо, но она не могла первой заговорить об этом. То, что для одного может быть болью, о которой трудно вспоминать, для другого – праздное любопытство. Поэтому нужно быть осторожной со словами, которые могут поставить в неловкое положение.
Онджо с размаху упала на кровать. Ей казалось, что только за сегодня она прожила целых несколько дней. Это и есть время Кайроса?
В приоткрытое окно задувал свежий весенний ветерок.
Человек, который удерживает Землю в равновесии
И вот произошло то, что давно назревало. Дело с украденной приставкой набирало обороты, и теперь, словно мощная волна, угрожало смести все на своем пути. И на вершине этой волны, разумеется, находилась Онджо. В центре подозрений оказалась группа японского, которая для занятий переместилась в чужой кабинет. Узнав об этом, одноклассники Онджо во главе с Нанджу страшно взбесились. Из каждого угла неслось: «На каких основаниях они смеют нас подозревать?», «Фу, так мерзко, я не могу!», «А что, если это был кто-то из них или вообще кто-то из другого класса?», «Да тех, кто болтает всякую чепуху без доказательств, надо в полицию сдать за клевету!» – и тому подобное. Ситуация ухудшалась. На переменах класс гудел, словно растревоженный улей. Все потому, что школьники не отличаются особым умом.