Теперь, когда Марков набрал вторую космическую скорость и не нужно было больше терпеливо кружить по околоземной орбите, копя кинетическую энергию, он сбросил излишнюю массу. С этой минуты «Лебедев» почти неуправляем, но это неважно, все сложные манёвры позади. Всё равно как если бы какой-нибудь яхтсмен прошлого намеренно освободил лодку от руля и тяжёлого киля, зная, что дальше его ждёт попутный ветер и тихое море.
— Поздравляю, Дмитрий, — сказал Мертон в микрофон. — Ловко сделано. Но этого мало, всё равно ты меня не догонишь.
— Это ещё не всё, — услышал он в ответ.
В самом деле, на последнем, прямом участке Дмитрий может обойтись без второго пилота.
— Вряд ли Алексей обрадуется, — заметил Мертон. — И ведь это против правил.
— Да, Алексею придётся поплавать десять минут одному, пока его не подберёт коммодор. А что до правил — в них ничего не говорится о численности экипажа. Уж ты-то должен это знать!
Мертон промолчал; исходя из того, что ему было известно о конструкции «Лебедева», он торопливо обрабатывал новые данные. Закончив вычисления, Мертон убедился, что исход далеко не решён. У самой Луны «Лебедев» его догонит.
Однако судьба гонок уже определилась в девяноста двух миллионах миль от трассы.
На Солнечной обсерватории номер три, внутри орбиты Меркурия, автоматические приборы записали весь ход вспышки. Внезапный взрыв превратил сто миллионов квадратных миль поверхности Солнца в бело-голубое пекло, рядом с которым остальной диск словно померк. Из бурлящего ада, крутясь и извиваясь, будто живое существо, в созданном ею же самой магнитном поле вырвалась струя плазмы. А впереди неё со скоростью света мчалась, предупреждая, волна рентгеновского и ультрафиолетового излучения. Она достигнет Земли за восемь минут и вреда ни причинит. Иное дело заряженные атомы, летящие следом со скоростью всего четыре миллиона миль в час. Через сутки они окутают смертоносным облаком «Диану», «Лебедева» и сопровождающий отряд.
Коммодор откладывал решение до последней минуты. Даже когда струя плазмы прошла орбиту Венеры, ещё была надежда, что она не коснётся Земли. Но когда до встречи с ней осталось меньше четырёх часов и сеть лунных радаров подала сигнал тревоги, он понял, что больше ждать нельзя. Следующие пять-шесть лет, пока не успокоится Солнце, никаких гонок не будет.
Вздох разочарования пронёсся по всей солнечной системе. «Диана» и «Лебедев» шли почти рядом на полпути между Землёй и Луной, но никто так и не узнает, какая яхта лучше. Болельщики будут спорить годами, а в историю войдёт короткая запись: «Гонки отменены из-за солнечной бури».
Получив приказ, Джон Мертон расстроился так, как не расстраивался с самого детства. Сквозь завесу лет отчётливо и ярко пробилось воспоминание о десятом дне рождения. Ему была обещана модель — точное повторение знаменитого космического корабля «Утренняя звезда»; несколько недель он представлял себе, как будет её собирать, где повесит в своей комнате. И вдруг, в последнюю секунду, слова отца: «Прости меня, Джон, слишком уж дорого. Может быть, к следующему дню рождения…»
Спустя полвека, прожив славную жизнь, он снова был убитым горем мальчишкой.
А если не подчиниться? Пренебречь запретом и идти дальше? Пускай отменили гонки, его перелёт войдёт во все отчёты и будет долго вспоминаться.
Нет, это хуже глупости — это самоубийство, к тому же очень мучительное. Джон Мертон видел агонию людей, поражённых лучевой болезнью, потому что отказала магнитная защита их кораблей. Слишком дорогая цена…
Он переживал не только за себя, но и за Дмитрия Маркова. Оба заслужили победу, но она никому не достанется. Пусть человек научился запрягать лучи светила и мчаться к рубежам космоса — спорить с разъярённым Солнцем ему не дано.
В пятидесяти милях за «Дианой» катер коммодора уже подошёл к «Лебедеву», чтобы снять капитана. Унёсся вдаль серебристый парус: Дмитрий обрубил снасти, и Мертон вполне понимал его чувства. Маленькая капсула будет доставлена обратно на Землю, может быть, даже ещё раз пойдёт в дело, но паруса делались только на один рейс.
Можно нажать кнопку катапультирующего устройства и сберечь спасателям несколько минут. Но это было свыше сил Мертона, он хотел до последнего оставаться на судёнышке, которое так долго было частью его грёз и его жизни. Могучий парус, развёрнутый под прямым углом к Солнцу, развил предельную тягу. Он уже давно вырвал яхту из объятий Земли, и «Диана» продолжала наращивать скорость.
Внезапно его осенило. Он знал, что делать. Ни сомнений, ни колебаний; Джон Мертон в последний раз обратился к вычислительной машине, которая помогла ему пройти половину пути до Луны.
Закончив вычисления, он завернул вместе бортовой журнал и скромное личное имущество. С трудом (разучился уже, да и не так-то просто справиться с этим в одиночку!) Мертон влез в аварийный скафандр. Он как раз закрыл окошко гермошлема, когда радио донесло голос коммодора:
— Через пять минут подойдём к вам, капитан. Обрубите парус, чтобы нам не запутаться.
Джон Мертон, первый и последний капитан солнечной яхты «Диана», на секунду замешкался. Он ещё раз обвёл взглядом миниатюрную кабину со сверкающими приборами и умело размещёнными рычагами, которые теперь были наглухо закреплены в одной позиции.
Наконец сказал в микрофон:
— Оставляю судно. Не спешите, всё равно меня найдёте. «Диана» сама за собой последит.
Его порадовало, что коммодор воздержался от ответа. Профессор Ванстраттен, конечно, понял, в чём дело. И понял, что в эти завершающие секунды Мертону хочется побыть одному.
Он не стал откачивать воздух из переходной камеры, и вырвавшийся из неё газ мягко понёс его прочь от «Дианы»; толчок отдачи был последним даром Мертона яхте. Она быстро удалялась, и парус её ярко блестел в лучах Солнца, которые на века определят путь «Дианы». Через два дня она пронесётся мимо Луны, и та, как и Земля, не сможет её удержать. Освобождённый от тормозящей массы, парус с каждым днём будет увеличивать свою скорость на две тысячи миль в час. Месяц — и «Диана» будет идти быстрее любого из созданных человеком кораблей.
Чем дальше, тем слабее лучи Солнца, и ускорение начнёт падать. Но даже на орбите Марса скорость за сутки будет нарастать на тысячу миль в час. И задолго до того ход яхты будет таким, что даже Солнце её не удержит. Быстрее любой кометы она устремится в межзвёздную пучину, недоступную воображению человека.
Глаза Мертона заметили зарево ракет в нескольких милях. Катер идёт за ним — с ускорением, в тысячи раз большим, чем то, которое когда-либо сможет развить «Диана». Но двигатели катера израсходуют запас горючего в несколько минут, а солнечная яхта сотни лет будет наращивать скорость, подстёгиваемая неугасимым пламенем Солнца.
— Прощай, кораблик, — сказал Джон Мертон. — Интересно, чьи глаза увидят тебя и через сколько тысяч лет?
Кургузая торпеда подошла вплотную, но на душе у Мертона было легко. Ему уже никогда не выиграть гонку до Луны, но его судёнышко первым вышло в долгое плавание к звёздам.
Немного об авторах
Азимов Айзек — известный американский учёный, писатель-фантаст и популяризатор научных знаний.
Родился в 1920 году, в девятнадцать лет окончил Колумбийский университет в Вашингтоне, в двадцать семь получил степень доктора. Был профессором биохимии в Бостонском университете, публиковаться начал в журналах в 40-е годы, с тех пор написал сотни научных трудов, научно-популярных и научно-художественных произведений. Имя Азимова знают любители фантастики во всём мире, хорошо известно оно и советскому читателю: у нас в стране опубликованы «Я, робот», «Путь марсиан», «Космические течения», «Конец вечности» и многие другие произведения Айзека Азимова.
Боманс Готфрид (1913–1971) — один из самых крупных и популярных современных писателей Нидерландов, романист, драматург, новеллист, эссеист, автор сказок и сатирических произведений. Известен также как автор остроумных юмористических рассказов, многие из которых посвящены спорту — олимпийским играм, футболу, шахматам.
Брунамонтини Джузеппе — известный итальянский писатель и спортивный журналист. Родился в городе Фермо в 1926 году, сменил, прежде чем стать писателем и журналистом, множество профессий, в частности работал слесарем и техническим контролёром на заводе. Перу Брунамонтини принадлежат романы «Небо над трибунами», «Последний акт жизни» и «На верхушке столба», а также множество рассказов на спортивные темы. Сейчас Джузеппе Брунамонтини живёт в Риме и работает в Итальянском олимпийском комитете.
Гловацкий Рышард — молодой польский фантаст, родился в 1950 году. Рассказ «Допинг», включённый в настоящий сборник, — первое произведение Рышарда Гловацкого; на польском языке рассказ был напечатан в варшавском научно-популярном журнале «Млоды техник» (1976, № 4).
Кларк Артур (родился в 1917 году) — известный английский учёный и писатель-фантаст. Окончил лондонский Королевский колледж по отделению математики и физики, во время войны служил на первой экспериментальной системе радарного оповещения. С 1950 года Кларк был председателем Британского астронавтического общества и членом совета Британской ассоциации астрономов. Литературная деятельность Артура Кларка началась в 1947 году, с тех пор он написал около двадцати научно-фантастических романов и повестей и много научно-художественных произведений о море и космосе. Романы «Пески Марса», «Лунная пыль», «Большая глубина», «Одиссея 2001 года», «Свидание с Рамой», а также научно-фантастические рассказы Артура Кларка пользуются заслуженной популярностью у советских любителей научной фантастики.
Лем Станислав (родился в 1929 году) — всемирно известный польский писатель, видный представитель философской фантастики, мастер сатирического гротеска. Во многих из написанных им рассказов, романов и эссе Лем рассматривает возможные последствия научно-технической революции для человека. Многие произведения Станислава Лема переведены на русский язык, среди них — «Непобедимый», «Астронавты», «Возвращение со звёзд», «Солярис», «Звёздные дневники Ийона Тихого».