Затем последовало:
«Вы остаетесь в университете».
Не зная, как на это реагировать, я просто спросила:
«Почему?!»
И получила до крайности странный ответ:
«В лесу холодно».
Несколько потрясенная вообще всем подряд за это утро, я осторожно написала:
«Я знаю».
В ответ появилось:
«Я рад за вас».
Я за себя рада не было совершенно, мне за себя было страшно, и чем дальше, тем несколько страшнее, особенно теперь, когда за меня со всей своей основательностью взялся сам лорд Энроэ. Да еще и как!
— Вкусняшка, а ты меня вообще благодарить собираешься? — донеслось вдруг из комнаты.
Да. За лорда дознавателя особенно!
Я растерянно опустилась на ящик с чистым бельем, подумала о том, что хоть перестирать все успела, сделала глубокий вдох и написала Главнокомандующему:
«Простите, но…»
Дописать не успела. Перечеркнув мою строку, ниже появилось:
«Госпожа Радович, вы вольны делать все, что вам заблагорассудится, но учтите: если вы вляпаетесь в смертельно опасную для жизни ситуацию — я вмешаюсь. О последствиях нашей встречи напоминать нужно?»
Дрогнувшей рукой ответила:
«Я помню».
«Я рад», — ответил Главнокомандующий.
И я закрыла блокнот. Еще некоторое время посидела, безрадостно глядя в пространство, затем встала и пошла для начала умываться и переодеваться, а после собираться.
Пока металась по ванной, затем по комнате, все пыталась хоть как-то обдумать произошедшие накануне события. Первое, что совершенно не укладывалось в голове: магистр Аттинур — жертва. Давняя, многократная и ныне едва не подвергнувшаяся нападению. Зато теперь стало ясно, отчего он столь сильно опасался магистра Воронира. Маг, многократно выпивающий силу другого мага, неизменно обретает власть над ним. Я на миг остановилась, прямо посреди комнаты, вдруг осознав, что ректор Аттинур, по факту, марионетка, отчаянно пытающаяся вырваться из рук кукловода. И как минимум обезопасившая свою любимую женщину от того, что пережил сам… А еще я вдруг задалась вопросом — сколько же Аттинуру лет? На вид — под семьдесят, не меньше, но если они с профессором Нарски давно вместе, значит, вероятно ровесники… то есть он выглядит лет на двадцать старше собственного возраста…
— Лакомка, ты бледнеешь, — глубокомысленно сообщил Владыка.
Не ответив дракону, я поспешила к шкафу, достала походный рюкзак и начала складывать в него казенное сменное белье, продолжая мучительно думать о ситуации. А ситуация была жуткая. Во-первых, я все так же не могла понять, зачем кому-то понадобилось устранять магистра Аттинура?! Во-вторых, кому в принципе могло прийти в голову нападать на драконов? Это же откровенное самоубийство! В-третьих, непонятно, что вообще происходит!
— Слушай, аппетитная моя, сюда иди! — вдруг скомандовал беглый Владыка.
Даже не подумав подходить, я повернулась и вопросительно посмотрела на дракона. Он, не став настаивать на своем предыдущем приказе, произнес:
— Что с тобой? Что ты мечешься, как птица в клетке, теряя перья?
Мой взгляд стал еще более вопросительным.
Владыка молча указал на лежащие на полу вещи, которые я обронила и не заметила. Конфуз ситуации состоял в том, что это было белье. Нижнее. Я забегала по комнате еще быстрее, все собирая, а когда вернулась к шкафу, вновь разлегшийся на моей постели Гаррат задумчиво произнес:
— Слушай, я вот что подумал — почему Воронир сам не убрал вашего этого Аттинура? К чему вообще это кольцо подсунули ректору?
— Я не знаю, — призналась честно.
Но Владыка был прав: с чего магистру Ворониру оставлять ловушку для своей марионетки, если он и так при желании мог управлять Аттинуром даже на расстоянии? Это бессмысленно.
Все так же держа охапку вещей, медленно прошла к постели, села на место, освобожденное пододвинувшим свои ноги Владыкой, и тихо сказала:
— Я вообще не могу понять, что происходит.
— Конкретно где происходит? — уточнил дракон, попутно постучав в стену.
Я вот подумала было, чего это он, но все стало ясно, едва из стены высунулся призрак, причем уже хорошо знакомый мне.
— Дохну с голода, — сообщил ему Гаррат.
— Вас понял, — лаконично ответило привидение, вновь скрываясь в стене.
Дракон же, закинув руки за голову и устроившись еще удобнее, повторил:
— Так ты конкретно какое место имела в виду? Университет?
— Допустим, — напряженно ответила я.
Дракон, закинув ногу на ногу и покачивая этой конструкцией, равнодушно ответил:
— С университетом все кристально ясно. Вы — шавки.
Я даже переспрашивать не стала, выразительно воззрившись на Гаррата. И тот любезно пояснил:
— Ну знаешь, на охоте, к примеру на волка или на медведя там, вперед отправляют стаю собак. Они бегут такие радостные, лаем заливаются, пыжатся от осознания значимости своей — типа, вот мы какие собачки, нас много, мы сильные, мы сейчас всех порвем. Но по факту их отправляют на зверя с определенной целью — найти и задержать добычу до прибытия тех, кто под прикрытием всей этой толпы начнет стрелять в цель издали, не рискуя собой. Так вот вы — шавки.
— Мы — будущие маги, — тихо возразила я, едва шевеля помертвевшими губами.
— Нет, — усмехнулся Гаррат, — вы шавки. Все, на что вы способны, — куснуть зверя, причем не особо сильно. И вот этим одним силовым ударом ваши способности и ограничиваются.
Он вдруг сел, щелкнул меня по носу, заставляя вздрогнуть и осознать, что сижу с потрясенно приоткрытым ртом, и насмешливо произнес:
— Слушай, я мог бы привести тебе с десяток фактов и доказательств, но ты у меня умненькая конфетка, и тебе хватит всего одного — скажи-ка своему любимому дракону, зачем вас сейчас в лес отправляют?
У меня перед глазами, как наяву, возникла сияющая в воздухе надпись:
«Я, король Умарх Третий, милостью и величием своим повелеваю — привлечь студентов Университета Магии для составления карты поселений Горлумского леса!»
И как ни горько было это осознавать, все же ответила:
— Выслеживать и находить человеческие поселения…
— Читай — добычу. — Гаррат снова улегся на постели и добавил: — Заметь, король превосходно осведомлен о вашей роли.
А затем, помедлив минутку, задумчиво произнес:
— И эти, третья сторона, тоже.
— В смысле, третья сторона? — переспросила я.
— Ну, печенька, головой подумай, — с укоризной глянул на меня Гаррат. — Воронир на данный момент либо все еще скрывается у нас, в Долине, либо находится где-то на территории эльфийских государств — границу человеческих стран он не пересекал.
— Откуда вам это знать? — сдавленным шепотом произнесла я.
— Я знаю Ирэнарна, — равнодушно пожав плечами, ответил дракон, — я знаю, как он действует. Поверь, все границы были перекрыты с момента нападения на тебя в Долине. И если при первом покушении мы не были уверены, что это Воронир, то, подвергнув тебя абсолютной иллюзии, он себя выдал. Думаешь, почему я сразу поволок тебя к младшенькому, а не взялся спасать сам?
Он широко мне улыбнулся, будто это могло что-то объяснить, и продолжил:
— Так что все это вот — это не проделки Воронира, да и стиль не его. Нет, тут определенно есть третья сторона, которая очень хочет, чтобы мы прекратили копать в вашем университете, а еще лучше — погребли его под обломками. Как думаешь, тут есть что погребать?
И тут я вспомнила:
«Срочное секретное донесение его королевскому величеству Умарху Третьему, датированное от восьмого яросня от верноподданого мага Гарнилиуса. Великий, истинный, святопомазанный, гениальнейший и умнейший, простите, сегодня я вынужден быть краток и не могу в полном объеме выразить вам свое восхищение и уважение, ибо сообщить должен — орден „Мучительной гибели всех драконов“ требует от вас решительных действий, ваше величество. И знать желают, что там с тем ядом, экспериментальный состав коего вы передали магистру Аттинуру, для испытания на гадах подлых из комиссии проверяющей. Издохли ли? Мучительно ли? Корчились ли поганые?»
И проговорила, честно говоря, не особо веря тому, что говорю:
— Орден «Мучительной гибели всех драконов».
— Мм-м? — мгновенно отозвался Гаррат. — Это ты к чему сейчас? Название вообще дурацкое, эльфами попахивает. Не люблю эльфов, кстати.
Я не совсем расслышала последнюю его фразу, с ужасом вспоминая: «В момент их атаки магистр Воронир находился с посольством в дета-королевстве. Одно из самых воинственных эльфийских государств».
— Что-то ты вообще плохо выглядишь, — глубокомысленно произнес Владыка. — Оголодала, видать, совсем.
И словно в ответ на его слова, дверь открылась, пропуская призрака с подносом, полным еды. Вслед ему неслись проклятия и отворачивающие заклинания, кто-то даже молнией громыхнул, но бывший маньяк-убийца и не оглянулся. Призрак торжественно влетел в мою комнату, расположил поднос на столе, поклонился продолжающему лениво возлежать дракону, прикрывшемуся иллюзией известного уже всем студента, и вежливо осведомился:
— Господин желает что-нибудь еще?
— Ага, — рывком поднимаясь, ответил Гаррат. — Не в службу, а жизни сохранения ради слетай вниз, к завхозу этому вашему, возьми для меня мантию походную, костюм там и все дела. Скажи ему, что для Вачовски, он мигом все соберет.
— Будет исполнено, — заверил призрак.
И торопливо покинул мою комнату.
В коридоре же раздалось:
— Все, Вачовски Радович от драконов уже спас. Видели, да? Он у нее там на кровати в чем мать родила!
Брезгливо скривившись, Гаррат произнес:
— Видел бы он меня в чем мать родила, обзавелся бы психологической травмой на всю жизнь. Комплекс неполноценности, знаешь ли, серьезная штука.