И эти продолжали улыбаться. Все. Все так же натужно и вымученно, но улыбаться. И я вдруг поняла почему. Любой проблеск агрессии — и их выбросило бы с тропы! Более того — они, кажется, вообще первая армия, сумевшая ступить на тайные тропы. Как?! Я не знала, но догадки были — эльфы владели своими эмоциями как никто и никогда. Многочасовые медитации, долгая продолжительность жизни, обучение, заставляющее подавлять любые чувства еще в зародыше. И я не знаю, сколько времени им потребовалось, но передо мной была армия, абсолютно лишенная агрессии, что позволило ей ступить и пройти путь по тайной тропе! Они просто взяли и обошли защиту тайных троп. И жрецы Древуна знали об этом. Знали, оттого и собрались в храме, готовые биться до последнего.
— Вход здесь, — между тем произнес главный эльф, сверившись с прутиком.
И над рядами армии дета-королевства прозвучал военный горн. Но как-то тихо, приглушенно и очень даже радостно. Эльфы в целом излучали радость, свет, хорошее настроение и вот эти вот ужасные улыбки.
А затем главный эльф с легким звоном высвободил огромный лунный меч из ножен, взмахнул им и, широко улыбаясь, первый направил своего коня в невидимый вход в храм.
Остальные все так же с улыбками двинулись следом и…
И остановились.
Потому что совершенно неожиданно излишне мускулистый конь попятился задом и вынес своего всадника обратно на тропу. Эльф улыбался. Все так же широко, а может, даже и шире.
В руках у него тлела и осыпалась пеплом сожженная напрочь ивовая веточка, в синих глазах застыл ужас, из-под шлема стекал пот…
Подъехавшие лучники с тревогой всматривались в своего предводителя.
А предводитель с трудом проговорил всего одно слово:
— Ирэнарн.
Но этого хватило для того, чтобы все эльфы, как один, уже даже не улыбаясь, слаженно свалили с тропы, резко отшатнувшись вправо и исчезнув, едва, собственно, больше тропы не касались.
Остались только я и потрясенный, местами дымящийся предводитель.
Мы посмотрели друг на друга. И разом бросились прочь: я по тропе в противоположную сторону той, откуда эльфы приехали, он — прочь с тропы. До бегущей меня не сразу донеслось: «Реани, предупреди Воронира!»
Я знала, как переводится это слово: реани — птенец.
Меня приняли за пособника магистра Воронира. Вот только предупреждать этих нелюдей, что с легкостью уничтожали лесные деревни, я ни о чем не собиралась. Просто бежала и очень надеялась, что бегу в правильном направлении.
Далеко бежать не пришлось — к тому моменту, как в глазах заплясали черные точки, а в боку нестерпимо закололо, я увидела впереди развилку. Одна дорога от нее вела вниз, из лесу по краю опушки до виднеющейся вдали и слышной уже отсюда таверны, вторая — Двурогий ее ведает куда, она исчезала между могучими деревьями Средиземья.
Сдерживая дикое желание рухнуть в траву и просто полежать, я перешла на быстрый шаг, придерживаясь за нестерпимо болящий бок, после вновь побежала, вниз по холму бежать было легче, и вскоре уже подходила к массивным воротам, охранял которые орк. Могучий, суровый орк. Который при виде меня открыл рот и спросил:
— Вкусняшечка?
Задыхающаяся, я неуверенно кивнула.
И содрогнулась, когда орк просиял широченной улыбкой.
Нет, она была вполне радостная, веселая и почему-то даже предвкушающая и ничем, вот абсолютно ничем не напоминала оскалы эльфов, но, кажется, я теперь как-то предвзято отношусь к улыбкам.
— Что происходит? — нервно спросила у орка.
Но тот, не отвечая мне, зычно крикнул:
— Она тут!
И сразу же там, за воротами, послышался какой-то трудно определяемый гул возбужденных голосов, после стало тихо, и я услышала:
— Открывай.
Орк, широко улыбаясь мне, как-то по-отечески протянул руку и поправил растрепавшиеся волосы, потом полы плаща, затем подумал и плащ вообще с меня снял. Оглядел с явным неодобрением брюки, рубашку и форменный свитер, надел плащ на меня обратно, отряхнул, перекинул мою косу наперед, цокнул одобрительно и распахнул ворота.
И я увидела цветы.
Много, много, очень много цветов. Полевые, луговые, лесные, весенние, летние, осенние и даже подснежники. Их было так много. И они были везде! Они украшали стену высокой, построенной явно на века таверны, синие васильки вообще полностью закрывали крышу и вообще, кажется, густо произрастали на ней. А еще целые букеты были в руках у радостно скалящихся гномов, троллей, людей, даже эльфов, а также полукровок, смешанок и прочих индивидов бандитской наружности, которые стояли по краям усеянной лепестками алых роз дорожке, ведущей к белой арке, из цветов же построенной над ступенями широкого крыльца таверны. И вот там, на ступенях, в белом костюме по правую руку от эльфийского друида стоял Владыка и радостно мне улыбался.
Кто-то сунул мне в руки букет белых роз и нацепил белый же венок на голову.
Еще кто-то подтолкнул в спину, намекая, чтобы я уже шла.
Сидящие на ветках птицы засвистели торжественную мелодию.
Внезапно я поняла, что Гаррат стоит без иллюзии. То есть здесь и сейчас все превосходно видели, что Владыка Драконьей долины имеет виды на человеческую девушку. Какие именно виды, никого не волновало — с драконами не спорят не только в человеческих королевствах, с ними в принципе никто никогда и нигде не спорит — слишком опасно.
— Вкусняшка, — поторопил Гаррат-Ррат-Эгиатар, поправив свои серебристые волосы и глядя на меня пугающе-черными глазами, которые без налета иллюзии Вачовски выглядели совершенно жутко, — не стой симпатичным аппетитненьким столбиком — друиды заключают браки только в присутствии невесты. Так что давай топай сюда своими сладенькими ножками, я, между прочим, тебе великую честь оказываю — эльфийские браки признаются во всем мире.
И он не шутил. Вообще не шутил. Владыка Долины драконов, несмотря на играющую на его губах полуулыбку, смотрел на меня холодно и зло. Пристально, холодно и зло. Потому что он дракон из Правящего рода, тот, которого боялся каждый на просторном дворе этой таверны, и он действительно оказывал мне великую честь. И отказаться вот так, на глазах у всех… Я не была уверена, что выживу после этого. Я видела его глаза тогда, в лесу, когда напала, пытаясь спасти Тихомира, и я четко знала — он меня убьет. Просто убьет, если я только посмею сказать «нет» сейчас.
И я шагнула вперед, осторожно, как по тонкому льду, я даже попыталась улыбнуться. Холод и злость исчезли из глаз Гаррата мгновенно, словно их там никогда и не было. А я быстро взглянула на друида — его посох был выполнен из серебра, венчал его огромный, с две моих руки, бриллиант. А значит, если судить по иерархии жрецов, определяющейся по посоху, это был не простой друид. Очень непростой. Тот, к чьим словам прислушаются, тот, кто явно станет лучшим подтверждением, что Правящий дракон действительно женился на человечке. И единственное, чего я сейчас не могла никак понять, — зачем все это Владыке Долины? Хочет брату отомстить непонятно за что? Или драконам, за то, что не приняли и не оценили его по достоинству? Ведь если бы действительно был любителем человеческих девушек, взял бы, что хотел, не спрашивая. И не только меня — любая принцесса любого королевства пошла бы к нему безропотно, не возразив даже взглядом. Но Владыка демонстративно выбрал меня — безродную сироту, презираемую даже в человеческом обществе, что уж говорить о драконьем.
Хороший такой способ унизить весь свой народ разом.
И единственное, на что я сейчас рассчитывала, — на скрупулезность друидов, о которой легенды ходили.
А потому, подойдя к лестнице, я оперлась на протянутую Гарратом руку, поднялась по ступеням, встала перед эльфом и прямо спросила:
— Простите, а сколько времени примерно длится брачный обряд?
Друид странно посмотрел на меня, в глубине его бесцветных глаз промелькнула усмешка, и он произнес:
— Не менее часа, дитя человеческое.
Какая радующая меня лично информация!
Я благодарно, вот действительно с искренней благодарностью улыбнулась друиду, повернулась к дракону и тихо сообщила:
— Главнокомандующий здесь.
Гаррат замер, судорожно выдохнул через стиснутые зубы и уточнил:
— Где конкретно «здесь»?
— Конкретно — в храме Древуна, — пояснила я. — И Ирэнарну известно о тайных тропах.
И Владыка превратился в Вачовски мгновенно.
В следующее мгновение с меня сняли венок, напялили его на голову оторопевшего друида, затем ему же в руки сунули букет белых роз, отобрав его у меня, и перекинувший меня же через плечо дракон крикнул уже на бегу:
— Свадьба временно откладывается. Шкода, за мной!
Никодим вынырнул откуда-то из толпы и помчался следом за нами, теряя лепестки с букета, который все еще держал. Вслед нам смотрели потрясенные люди, нелюди и представители прочих рас Средиземья. Друиду очень шел венок из белых роз, если честно.
Мы неслись по тайной тропе, оставляя позади украшенную цветами таверну и продолжая пребывать все в том же виде — я на плече у Гаррата, Никодим с рассыпающимся букетом. В какой-то момент Владыка, не оборачиваясь, спросил:
— Место входа запомнил?
— Да, там горенка растет, — задыхаясь, ответил травник.
— Беги вперед! — тут же скомандовал дракон.
И студент, теряя букет окончательно, рванул, обгоняя нас. Обогнал, профессионально вглядываясь в обочину тропы слева. И мы продолжили бег. Бежали недолго, вскоре Никодим, красный и запыхавшийся, остановился, указав на неприметную сине-зеленую мшистую травку, на которой сидел уже знакомый нам кузнечик. Кузнечик задумчиво потирал лапками голову, видимо, не понимая, что происходит. Боюсь, мы добавили ему непонимания, когда шагнули с тропы в сторону и исчезли с глаз насекомого.
Вышли уже на знакомой заледенелой дороге посреди новопостроенной деревни Медведково. После чего, все так же не снимая меня с плеча, Гаррат скомандовал: