– И где этот прохвост? – обратился Натан к троице.
Но не успел ни один из них произнести даже слова, как дверь каюты снова распахнулась и к столу капитана подошел Лис, а за ним и кок Грэм, со своим обычным недовольством оглядывая всех собравшихся.
– Прекрасно, все в сборе, – произнес капитан и запер дверь, предварительно проверив, не может ли кто подслушать. – Итак… – он немного задумался, выбирая, с чего следует начать. – Нужно признать, что мы оказались в плачевной ситуации. Я буду с вами откровенным, собственно, для этого мы здесь и собрались. Также, я должен быть уверен, что каждое слово, произнесенное здесь, и каждое решение, принятое в этих стенах не станет достоянием всех на корабле. Думаю, вы и сами понимаете, что это в ваших же интересах. Дела обстоят таким образом, что к сегодняшнему дню у нас есть несколько важных вопросов. Во-первых, еда. Сколько продлится штиль, известно только богам, в наших силах было добыть воду, но без еды мы все равно обречены на смерть. Грэм сообщил мне об оставшейся крупе и галетах. Я просил его сосчитать, на сколько дней этого может хватить команде. Вы сосчитали, мистер Грэм?
Все с нескрываемым любопытством посмотрели в сторону кока: после того, как двери камбуза были надежно заперты на амбарный замок, Грэм стал еще более замкнутым и нелюдимым. Через несколько дней он вообще начал спать возле двери крепко сжимая в руках заряженный пистолет.
– На два дня, капитан, – взглянув исподлобья, ответил кок.
Каждый отреагировал по-своему: Дэвери тяжело задышал, Уайт опустил голову, доктор в очередной раз поправил свои очки, а Ворон громко выдохнул и сел на тумбочку. Зато Ролан, Натан и Лис будто ожидали такого ответа. Но вот чего никто не мог ожидать, так это следующего вопроса капитана. Он крепко взялся за столешницу и сказал:
– Скольким мы должны прекратить давать еду, чтобы протянуть еще две недели?
– Так нельзя, капитан, – воскликнул изумленный Дэвери. – Вы обречете кого-то на смерть. Этого нельзя делать, это кощунство.
– Мистер Грэм, – не обращая внимания на возгласы Дэвери, продолжил капитан, – я жду ответа.
Кок закивал и зашептал что-то себе под нос, то потирая голову, то морщась от мысли, которая ему не понравилась.
– Грэм!
– Ну, двадцати пяти будет достаточно, – все-таки сообщил он через какое-то время.
– Двадцать пять? – недоуменно сказал Дэвери, пораженный одной этой цифрой. – Да как вы можете! Двадцать пять человек и вы что, все с ним согласны? – он огляделся по сторонам, пытаясь найти поддержку. Никто не отвел взгляда, но и не выказал никакого желания поддержать юношу. – Вы совсем разум потеряли? Вы собираетесь убить двадцать пять человек, просто потому что хотите есть? И как вы будете решать, кому жить, а кому умереть? Подкинете монетку или будете рассматривать, кто уже готов отправиться к богам, а кто еще побрыкается несколько дней?
Капитан ничего не ответил, вместо него Дэвери перебил кок.
– Это если с тем мясом, что вы говорили, – тихо произнес он.
– У нас еще есть…
– Мистер Дэвери! – повысил голос Натан. – Прошу вас помолчать. Вы не единственный, кто хочет задать этот вопрос. Поэтому я отвечу. Нет, у нас нет мяса… но оно будет… когда начнут умирать люди.
Авика в ужасе замерла и заметила, что Уайт рядом с ней беззвучно заплакал, стараясь моргать как можно чаще, чтобы не выдать своих слез. А Дэвери ошеломленно замолчал, до последнего не желая верить в услышанное. В гробовой тишине капитан продолжил:
– Сегодня Дэвери и Лис соберут все оружие и запрут в пороховой. Охранять его будут по очереди. Сегодня же первые десять человек не получат еды, остальным будет выдан самый минимум. Если ветра все еще не будет, то дальше мы сделаем то, что должны. Теперь больные. Доктор, у вас есть те, кто не болен, а только слаб?
Доктор сглотнул, снова поправил свои очки и скрипучим голосом произнес:
– Да, сэр, двое. Довольно крепкие малые, но у одного открытые переломы, а у другому придется отрезать ногу… Но, капитан, им нужна вода и еда, иначе организм просто не выдержит и начнется горячка.
– Хорошо, – спокойно сказал капитан. – Ролан, всех остальных больных за борт сегодня же. Этих двоих оставь в каюте.
– Это разумно, капитан, – произнес доктор, но Натан его перебил.
– Они будут в первой десятке, – хладнокровно сообщил он.
Широкое лицо доктора в этот момент неестественно вытянулось, а очки все-таки свалились с его длинного носа.
– Натан, – возмущенно обратился он. – Я никогда! Слышишь меня, я не дам этого сделать. Я давал клятву спасать людей, я заботился об этой команде столько лет, я залечивал их раны и сохранял жизни не для того, чтобы их повели на убой. Ролан, клянусь, я не подпущу тебя даже близко к моим больным. Никакой инфекции у них нет, для остальных они не представляют никакой угрозы, а как сделать так, чтобы они выжили, это уже моя забота. Ты не смеешь жарить из людей отбивные.
– Доктор, – сквозь зубы произнес капитан. – Кажется, здесь только вы с Дэвери никак не можете понять простой истины, у меня нет желания убить половину своих людей. У меня есть только одно желание – спасти тех, кого еще можно спасти.
– Как вы можете так говорить, – обратился ко всем Дэвери. – Как вы можете? Согласиться морить голодом часть команды, чтобы их съесть, а потом называть себя людьми! Вы заигрались в бога, капитан, будьте вы прокляты, да кто вам дал такое право решать, кого следует спасти, а кто не достоин вашего внимания?
– Да потому что это мой долг и моя работа! – взорвался Натан Виару, хлопнув ладонью по столу, и глаза его сузились от злости. – Я обязан решить, кому жить, а кого оставить умирать, потому что боги решили убить нас всех! И ни ты, ни ты, и даже ты, – он ткнул пальцем в сторону собравшихся, – не можете решить за меня! Я делаю это, мать вашу, чтобы вы через несколько дней не убивали сами своих друзей! И ты, когда станешь капитаном, обязан будешь сделать то же самое. А нет? Так пошел вон! Я дам тебе пистолет и стреляйся – спаси кого-нибудь от голодной смерти и избавь меня от своих нравоучений! Либо сдохни, либо живи – другого не дано. А умолять жить я не стану, как видишь, на твое место претендует сразу десять человек! Всем все ясно?
Все молча кивнули.
– Дэвери! Ты отказываешься от своей еды? Да или нет?!
– Нет, сэр, – потупив взор, ответил юноша.
– Я не слышу!
– Нет, капитан! – прокричал он.
– Тогда, если все меня поняли. Я еще раз повторяю. Доктор… прошу вас… позвольте Ролану пройти к вашим пациентам…
– Но можно ведь более гуманными… – попытался перебить его доктор, но капитан снова вскипел от злости.
– Молчать! – охрипшим голосом прокричал он, а когда все замолчали, продолжил уже тихо. – Еще раз. Позвольте Ролану пройти к вашим пациентам. Вы, видимо, не понимаете всей серьезности ситуации. Даже беременная жена моего брата, которая прибыла из монастыря, способна на принятие решений. Может, мне ее надо было взять на борт вместо вас? Что ж, я упрощу вам задачу. Либо вы пропускаете Ролана к своим пациентам, либо мы сохраняем им жизнь за ваш счет. Клянусь, если вы готовы, я лично прослежу, чтобы их доктор стал их лекарством от голодной смерти. Так что? Теперь ваша гуманная совесть заткнулась? – он немного помолчал, впившись взглядом в побледневшего доктора. Но тот больше не произнес ни слова. – Вот и хорошо. С одним решили. Лис собирает все оружие и закрывает его в пороховой. Дэвери, вы будете охранять его вместе с Роланом. Остальные понадобятся мне на палубе, когда десять человек не получат еду. Сегодня к вечеру я решу, кто именно. Все, кто находятся в этой каюте, получат свой стандартный паек и воду. Дадут боги, протянем до ветра.
– А если нет? – спросил Дэвери. – Если ветра все не будет? Что мы станем делать тогда?
– Выберем еще людей.
– И вы останетесь последним? Я правильно понимаю?
Натан безумно улыбнулся, хотя улыбка его потрескавшихся губ на лице с шелушащейся кожей больше была похожа на оскал.
– Нет, юный мистер Дэвери. Боюсь если мы дойдем до этого, то последним останется самый сильный из нас. Вы даже представить не можете, насколько сильно в человеке желание выжить. А теперь всем выполнять приказ. Ави, задержись.
Авика уже давно перестала бояться разговоров с капитаном и опасаться за то, что ее маленькая тайна будет раскрыта при беседе. Натан Виару настолько уверился, что перед ним юноша, что даже допустить иного не мог. Но теперь отчего-то, стоило ей только услышать собственное имя, как сердце в бешеном ритме пустилось в пляс. Пытаясь сохранять спокойствие и подавить в себе желание сбежать из каюты, она покорно ожидала, пока все покинут свои места и выйдут.
– А ты хорошо держишься, – произнес капитан через некоторое время, как только они остались одни. – Я даже удивлен. Думал, что ты одним из первых начнешь проситься на берег и винить меня во всех грехах.
Она подумала, что большая цель – это лучший стимул для выживания. К тому же ей просто нельзя было умирать, нельзя было плакать, хандрить, нельзя было положить кому-то голову на плечо и забыться, нельзя было позволить эмоциям, настроению и состоянию взять верх. Да много чего было нельзя, возможно, куча запретов и было единственной причиной того, что она могла держаться не хуже заядлых моряков. Но вслух Авика сказала другое:
– Мы все знали, зачем идем, сами выбрали такую жизнь и такой путь. И все знают, что если дойдут, то получат награду, которая позволит обеспечить всю дальнейшую жизнь. Ради этого стоит рискнуть и попытаться выжить.
Капитан утвердительно кивнул.
– Так скажи мне, если мы в твоем междумирье, как скоро будет ветер? Я не вижу здесь вокруг пустых кораблей и трупов в воде. Так как нам его пройти?
– Не знаю, – пожала плечами Авика. – Если бы знал, давно бы сообщил вам об этом. Может, в ваших умных книгах найдется ответ?
Натан тяжело выдохнул и сел за стол.
– В том-то и дело, что нет, – ответил он. – Ничего не сказано. Ни одного слова. Иногда мне даже кажется, что тем, кто это писал, было просто стыдно говорить, через что п