ла есть, и их необходимо придерживаться, а не разгуливать с красной меткой по Москве и искать приключений на одно место.
Инга бросила взгляд на аристократа. Что-то странное было в его словах… Непонятное. Проверка, что ли? Думает, что она сейчас сбежит? Удачно ведь на светофоре остановились… Или правда хочет вернуть ее в приют? Но он ведь не врал Павлу насчет того, что собирается ехать в хостел. Передумал?
– Я сказала правду про то, как получила метку, – как можно спокойнее проговорила Инга, следя за реакцией Андрея Васильевича.
Тот лишь усмехнулся:
– Думаю, мой коллега это скоро выяснит. А пока помни, что законы принимают, чтобы жить, не поубивав друг друга. Павел почему-то решил, что ты сможешь с нами сработаться. И коль так, то предлагаю несколько раз подумать над тем, что, кому и о чем можно говорить. Сейчас сказанное тобой звучит как выступление народовольца, утверждающего, что нынешние законы мешают создать прекрасное общество, в котором у каждого будут бесконечные блага.
Инга криво улыбнулась:
– Я не из этих. Просто неудачно выразилась.
Аристократ кивнул, словно принимая ее оправдания. Хотя, может, и правда принимая…
Этот Андрей Васильевич явно не в восторге от всего дела, и его можно понять. Он же сыщик – значит, обязан защищать законы. Даже дурацкие.
А дурацких законов много. Например, существовала необходимость учета всех владеющих Истоками и преследования тех, кто верил, что сможет пройти через Завесу и обрести магические способности. Инга слышала и в школах, и в приюте, и позже множество рассказов о том, что на самом деле император и его приближенные скрывают рецепт, по которому любой может стать магиком, а то и магом. Множество гуру, просветленных и просто «великих людей» с упоением рассказывали, что если молиться или медитировать в нужной позе нужное время, то Завеса приоткроется, и…
И, как сказал Павел, этого недостаточно. Оснований не верить настоящему магу у Инги не имелось. Хотя она всегда считала, что что-то нашла в своих детских снах, и потому умеет чувствовать ложь… А выходит, дело в родителях, которых она никогда не знала.
Четыре года после побега из приюта худшим кошмаром Инги являлась встреча с особистами. О сыскарях, работавших с магиками и магами, ходило много совершенно не радостных историй.
Теперь кошмар воплотился в реальность. Но стоило признать, что сам кошмар начался несколько раньше, чем появились особисты. Это обнадеживало.
– Приехали, – пока Инга размышляла о прошлом, Андрей Василевич заехал на ту же парковку, где совсем недавно останавливался Толик. – Оставлять тебя здесь глупо, так что пошли. Заодно покажешь, в какой дыре остановилась и где тебя усыпили. Только далеко от меня не отходи.
Инга вылезла из машины и, скосив глаза, успела заметить, как захлопнувший дверь аристократ цепляет себе на пояс небольшую складную дубинку. Она умела такой пользоваться, и довольно неплохо. В одной драке, правда, отняли.
Андрей Васильевич уверенно направился к хостелу. Как аристократ спрятал свое оружие так, что оно не мешало носить костюм, частично облегающий фигуру, Инга не понимала. Опыт, наверное. Интересно, почему не пистолет? Сыскари же могли огнестрелом пользоваться…
При свете дня двери в подъезд хостела казались самыми обычными, пусть и навевали неприятные воспоминания. Инга потерла место укола.
– Здесь должен был ждать Толик, – она указала на площадку у подъезда.
Бетон и бетон. Лавочка, сейчас пустая. Небольшой газончик перед домом. Может, на приятеля напали? Но нет ни крови, ни рассыпанных продуктов, никаких следов… Ничего.
– Если тут должен был ждать твой Толик, то, значит, он заодно с Ловчими. Или совершенно случайно не заметил, как его подругу усыпили и потащили прочь, – хмыкнул Андрей Васильевич. – Какой вариант тебе больше нравится?
– Он бы не стал ничего такого делать! Мог раньше на машине увезти куда-нибудь, если бы хотел. Но следов нападения нет… я не знаю. Может, его и не было… Я поверила хозяйке хостела насчет ждущего внизу парня, думала, Толик решил купить что-то…
В честь приезда. Словно ресторана мало…
– Сглупила, в общем, – подвела итог Инга.
Особист это никак не прокомментировал. Внимательно осмотрел все вокруг, едва ли под лавку не залез, и только потом спросил:
– У тебя ключ-карта из хостела с собой?
Инга кивнула. Ее, в отличие от телефона, оставили.
– Давай сюда. И держись за мной.
– Я могу сама спросить у хозяйки…
– Можешь. Но не будешь. Даже если кто-то доверил Призму Хеопса бездарям, неспособным ей как следует пользоваться, это не значит, что он или она пустят на самотек все остальное. И, скажи мне на милость, куда бы ты собиралась пойти, если бы не встретила Павла? Опустим самый вероятный вариант – отправиться на тот свет без магической помощи. Проигнорируем второй по вероятности – оказаться в руках официальных целителей и вернуться в приют. Вариант третий?
– Прийти сюда.
Вчера она мчалась, не разбирая дороги, желая оказаться как можно дальше от стройки, кристалла, человека с замотанным лицом. Но успокоившись, рванула бы сюда – за вещами, остатками денег, да хоть Толику позвонить…
– Именно. И если заказчики похищения в курсе, что похищение не удалось, то наверняка отдали команду замести следы, и ничего хорошего внутри ждать не стоит.
Инга протянула ключ-карту. Андрей Васильевич открыл подъезд и начал подниматься по лестнице так, словно заходил сюда уже много раз. Казалось, этот человек привык излучать уверенность в каждом действии.
Лестница вела в небольшой пустой холл, за которым находился коридор, объединявший помещения хостела. Стоило звякнуть входному колокольчику, как из первой же двери слева, из кухни, появилась хозяйка заведения. Краска на ее волосах едва маскировала седину, а притворная радость на лице плохо скрывала удивление и страх.
– О, Инга, а ты решила вернуться с другом?
– Вернуться?
– Ну да…
– Я и не выезжала, – руки Инги начали сжиматься в кулаки, – вообще-то.
Что тут происходит? Почему хозяйка хостела ее… Боится?
– К-как не выезжала? – на лице женщины появилось искреннее недоумение.
– Да вот так. Я только сейчас хочу свои вещи забрать.
– Батюшки святы, – хозяйка перекрестилась, – сгинь, нечисть!
Женщина попыталась юркнуть на кухню, но Андрей Васильевич не дал, задержав ногой дверь.
– Госпожа, я из Особого отдела, – он достал и развернул удостоверение, – так что могу уверить, что эта девушка вовсе не нечисть. Почему вы считаете, что она выехала?
Недоумение на лице женщины сменилось тревогой и сожалением. Хозяйка отошла от двери кухни и заговорила негромко:
– Я так и знала, что дело нечисто… Но что ж я господ сыскарей беспокоить буду по такому поводу? И так пьяниц гоняют да дурманщиков…
– К делу, – поторопил Андрей Васильевич. – Что случилось ночью?
– Да ничего. К Инге пришел парень.
– Какой парень?
– Да уж не знаю, я ж не видела его. По голосу – парень, он ж позвонил в домофон. Я и передала все, как он просил. Инга ушла вниз и быстро не обернулась. Но я ж не дура, знаю, как парни и девушки время проводят, порадовалась только. А то худая такая, одинокая…
Инга метнула на хозяйку хостела мрачный взгляд. Та говорила с аристократом, не обращая на нее внимания. Вот ведь…
– Я уже думала спать лечь, как – звонок. Вернулась Инга. Двигалась как-то странно немного, неловко, сказала, что выпила, что нашла жилье и съезжает, а карту входную потеряла, заплатила за нее денег нормально так. Я вещи-то отдала, там рюкзак один да обувь. Она все в руки взяла и ушла. Я подивилась, конечно. Инга, ты, – сочувствие в голосе казалось липко-удушающим, – лучшего заслуживаешь, а не чтобы вот так, выпив, подцепить кого-то и ехать прочь… Но это все не мое дело.
– И что вас насторожило настолько, что сейчас вы назвали Ингу нечистью? – особист уже успел сделать несколько пометок в блокноте.
– Поначалу-то ничего. Пить и все такое любая может. Вот только Генка поутру со смены возвращался и принес мне тапки. Я жильцам их при заселении выдаю – дешевле, чем мыть все время. Сказал – внизу стояли. И тут-то до меня и дошло, что за вещами-то постоялица в тапках пришла. А кто ж пьет, себе парня и жилье ищет – и все это в тапках домашних? И не под домом же гуляли, я б услышала… Конечно, и переобуться можно во что-нибудь одолженное, но странно это. А тут – вы, я и испугалась. А кто это приходил-то?
– Прекрасный вопрос… – пробормотала Инга, чувствуя, что ничего хорошего дальше не случится.
Ее рюкзака со всеми записями, телефонами и прочим в комнате не оказалась. Все унесла самозванка.
– Пока не распространяйтесь о случившемся и нашем визите, – уходя, Андрей Васильевич протянул хозяйке хостела визитку, – и, если вспомните что-то еще о прошлой ночи или кто-то будет искать вашу постоялицу, позвоните. Мы скоро вернемся. Пойдем, – аристократ поманил Ингу за собой.
Она пошла как телок на веревочке.
Там, в том рюкзаке, вся ее жизнь... Деньги. Одежда. Мишка-брелок от сестренки из первой семьи. Нить, связывающая с хорошими людьми, не успевшими оформить усыновление до отъезда за границу. Оловянный солдатик от брата из второй семьи. Телефоны приемных и приютских. Рисунки Марты, немой девочки, зачем-то ей, Инге, дарившей свои творения. Ракушки с первой работы, простенькое украшение с отколотым камнем – в память о недолгих отношениях и первом поцелуе, старенький плеер, купленный на первую зарплату...
Телефон. Деньги. Контракт.
Инга заставляла себя ровно дышать. Сжала руку в кулак. Воспоминания лезли и лезли в разум, вновь и вновь напоминая о потерянном.
Слишком привязываться к вещам нельзя. Но…
– Ситуация неприятная, – резюмировал Андрей Васильевич, стоило им вернуться в машину, – но кое-что из нее выжать можно. Не могу гарантировать, что твое добро к тебе вернется, но шанс есть.
Инга вопросительно посмотрела на казавшегося почти дружелюбным особиста.