Хорошо хоть дождя давно не было и Инге не пришлось краснеть из-за следов грязных лап.
В целях конспирации эмпат заказала себе кофе. Самый простой, но все же на чужие деньги. Чувствовала она себя не в своей тарелке. Или это серьезность сыскарей так подействовала?..
– Никогда не заведу собаку, – пробормотала Инга, стаскивая Щен с очередного стула. И добавила громче: – Сиди ты смирно, а то выгонят еще!
«Вряд ли, – раздался негромкий голос в наушнике, и эмпат чуть на месте не подпрыгнула, – не станут».
Казалось, что Демыч стоял рядом.
– Ты нашла себя подругу? – с удивлением спросил подошедший Толик.
Приятель пришел не один, а с маленькой, наряженной в розовое девочкой.
– Собака! Я хочу гладить собаку!
– Она не кусается, но все же лучше не надо, – заметила Инга, увидев маленькую руку, тянущуюся к Кюн.
Как-то неудобно получается, это ведь все-таки человек, а не собака…
Девочка слова Инги проигнорировала начисто и принялась с упоением наглаживать рыжего шпица. Кюн, судя по блаженному виду и повиливанию хвоста, ничего против такого обращения не имела.
Толик оглядел всю эту сцену со сдержанным непониманием, и Инга поспешила объясниться:
– За прошедшие два дня я успела нарваться на грабителей, лишиться телефона и найти временную работу. Правда, приходится мириться с ней, – эмпат указала на шпица.
– О как! Рассказывай. И давай возьмем по пирожному – я Марье обещал. Дочь шефа, – пояснил Толик.
Инга смотрела на приятеля как-то чуть иначе. Толик вроде бы не изменился, но что если он замешан? Предлагал работу он искренне, но…
На самом деле она оказалась той еще дурой. Польстилась на легкие деньги и чуть не распрощалась с жизнью. Да, не Толик на нее напал… Но сидела бы себе на югах – и никаких Призм и нападений. А родственники… Не знала бы – и дело с концом.
– Эй! Ин, ты уснула?
– Извини, задумалась, – призналась Инга, сдержанно улыбаясь и стараясь задвинуть подальше все свои подозрения. – Да и рассказывать нечего. Совпадение, не более. Пошла прогуляться, подумать. Забрела в парк, а там пара амбалов. Догнали, сволочи. Отдала и телефон, и деньги, какие были – с двумя мне не справиться, а у них еще ножи. Иду обратно расстроенная, и тут навстречу Олимпия Павловна – я у нее в «Летнем Рае» отработала почти два сезона. Она уехала к Эльбрусу, так пути и разошлись. Оказалось, она теперь в Москве живет. Разговорились, я и пожаловалась, что, может, и получится с работой, но теперь работодателя еще найти надо, денег нет… Она мне и предложила жилье и небольшой доход в обмен на уборку и выгул вот этого рыжего чуда, которое одиночество не любит. Я и согласилась пока – хоть какие-то деньги и крыша над головой, хостел-то не бесплатный.
Врать Инга не очень любила, но все же надеялась, что подозрений ее рассказ не вызовет.
– Хоть позвонила бы. Мой номер же в книжке твоей есть. Решили бы все, – за словами приятеля чувствовались разом и разочарование, и тревога, и подозрение.
– Я ее потеряла. Давно еще.
Официантка принесла заказ: три пирожных и кофе. Тут Толик себе не изменил, заказав двойную порцию самого крепкого. Такой кофе Инга пить не стала бы и под дулом пистолета. А Толику и раньше нравилось, и теперь.
– Ты темнишь, подруга. Дай угадаю: парня нашла, а? Такого, что увезет за сто морей?
Все-таки Толик ей не поверил. Имел право, хотя его предположение о том, как все на самом деле, царапнуло нутро. Неужели она похожа на готовую к первому встречному в день знакомства переезжать? Что, если молодая и приезжая, то… Стереотипы!
– Нету у меня никого, – не без раздражения отозвалась Инга.
– Темнишь… Ладно, не буду лезть, куда не просили, – хохотнул приятель, – только смотри: тут много охотников за красивыми девушками. Ты, если что, скажи, и я в рыло дам, ага?
Инга кивнула. Толик остался Толиком. Немного недоумевающим от происходящего, но все же своим простым парнем, пусть с бицепсами и без привычных «патлов».
– В общем, я к чему: ты как, согласна? Про то, о чем шеф говорил? А то ты исчезла, телефон не отвечает. Я поискал хостел рядом с тем местом, где тебя высадил, и решил узнать, не уехала ли ты, а теперь вот пришел с предложением. Тема такая: коль ты не сбежала сразу, но пока еще думаешь, шеф предложил разовую работу. У него сегодня в четыре обед с важным человеком в «Листе». Место пафосное, но мы с тобой там сможем нормально посидеть, заведение больше для деловых встреч, а не для потрясания перьями. В общем, там для нас столик. Еда с меня, как и напитки. Просто посмотрим, послушаем. Разговоры будут о бизнесе, и шеф хочет знать: кидалово или нет. Платит за раз двадцать, а нужно просто посидеть часик и чужие беседы послушать. Вот задаток в десятку, бери.
Толик положил купюру прямо на стол.
Инга склонила голову, перебирая варианты действий. В ухе Демыч что-то бубнил о каких-то расчетах…
Да и пусть себе рассчитывает. Толик говорил честно, да и вот он, шанс еще раз увидеть Антона Сергеевича. И не только увидеть, но и заснять.
– А с собаками туда пускают? Мне Олимпиада Павловна голову открутит и на улицу выкинет, если с Щенком что-нибудь случится.
– Так давай ее домой отвезем.
– Вчера она чуть не удавилась, запутавшись в шторе, – на лету придумала Инга.
Щен тявкнула и к восторгу девочки встала на задние лапы, как цирковой пес.
– Ладно, что-нибудь придумаю, – поскреб затылок Толик, – так ты в деле?
– Да, – Инга согласилась быстрее, чем Демыч закончил свою тираду про то, что шансы непредвиденных осложнений составляют больше шестидесяти процентов.
Не хотелось расстраивать Толика, который надеялся на ее согласие и собственную реабилитацию в глазах начальства. Приятель хотел как лучше. Да и двадцать рублей… На это можно месяц, а то и больше, жить. Месяц! Хоть половину суммы за одежду отдаст.
– Отлично! Тогда поехали, нам стоит прибыть раньше партнеров шефа. Так, на всякий случай. И деньги бери, не обижай, это аванс, все честь по чести. Для шефа это ерунда ведь. Не хочешь сама тратить – вместе потом куда-нибудь сходим с твоей собакой. В кафе там, а?
Обрадованный согласием Толик буквально всунул купюру ей в руку.
Инга в два глотка допила уже остывший кофе. Марья, поняв, что пора идти, попыталась уговорить «дядю Толю» остаться, но узнав, что «милый песик» едет с ними, обхватила собаку и понесла на выход. Щен при этом отчаянно виляла хвостом.
Инга хотела улучить момент и вернуть деньги за несделанную работу, но стоило им отъехать, как Толику позвонили, и почти всю дорогу приятель согласовывал какие-то поездки. Марья с упоением гладила шпица, и только Инга, смотря в окно на проплывающие дома и слушая выкладки Демыча о вероятных исходах предстоящего мероприятия, чувствовала себя неуютно.
«ЛистЪ» оказался небольшим и на удивление уютным заведением. Расположенный в старом доме, с интерьером в стиле начала даже не прошлого, а позапрошлого века, этот ресторан утопал в дереве, теплых цветах и вычурных фресках. Надпись на входе гласила, что Яков Лист работал в далеком 1791 году императорским поваром, пережил Великую Магическую и отправился в Москву, где открыл маленькую семейную кухмистерскую, в которой и по сей день работали его потомки.
Судя по всему, заведение было рассчитано как раз на «старых дворян» – на столах приборов лежало куда больше, чем Инга привыкала.
В углу обнаружился скучающий Антон Сергеевич в парадном костюме, кивнувший Инге и Толику. Рядом с предпринимателем сидела его жена, к которой тут же рванула Марья, таща за собой Щенка. Неподалеку разместился небритый, не самый опрятный мужчина средних лет, бросивший на вошедших пронзительный взгляд.
Толик подвел Ингу к столику у окна и решил уточнить:
– Так, мы с тобой будем сидеть тут. Делай вид, что ты ни с кем не знакома, рассказывай все мне. С шефом его родственник-маг, такой небритый чувак, вот он сидит, я как-то о нем говорил. И, чтобы честь все по чести, с деловым партером шефа тоже будет маг. Но мы сидеть отдельно будем, и никто на нас внимания не обратит.
Инга похолодела.
– Сдурел? Маги вычислят меня в два счета.
«При использовании артефактов типа «Всевидящего ока» или заклинаний с таким же эффектом, вроде «Вороньего глаза», вероятность обнаружения при десятисекундном фокусе составляет семьдесят процентов, при двадцатисекундном приближается к девяноста...» – бубнил в ухо Демыч.
– Расслабься, все отлично будет. Шеф заинтересован в том, чтобы тебя не раскрыли.
Инга сделала глубокий вдох, стараясь усмирить бешено бьющееся сердце. Ее-то, может, не раскроют, но она ведь не одна… Да и небритый мужчина смотрел в упор, словно все понял.
Зазвонил телефон. Номер незнакомый, но Инга смутно догадывалась, кому он мог принадлежать.
Щен словно бы что-то почувствовала, изогнувшись в руках девочки и смотря на эмпата.
– Олимпия Павловна…
– Вам пора валить домой, – прошипела трубка голосом Надежды, – сейчас же.
Инга поднялась на ноги. Толик правда верил в то, что все пройдет отлично, а вот Демыч, продолжавший что-то бубнить, был напуган до смерти. Как и Надежда.
– Прости, я срочно должна идти, – Инга в два шага подошла к столику Антона Сергеевича, выхватила у испуганной девочки собаку и устремилась к выходу из ресторана.
– Подожди, Инга, ты…
Она увернулась от руки Толика, заслонившего путь к выходу. Прижала к себе шпица, чувствуя, как что-то тянется к мыслям, что-то незримое, заставляющее остановиться, замереть…
Двери ресторана распахнулись. Двое почти квадратных мужчин отодвинули Толика в сторону, и в сторону же шагнула Инга. За «квадратами» шли сухопарый старик и молодая рыжеволосая девушка. Их появление развеяло ощущение скованности разума, и эмпат рванула прочь, мимо оттесненного в сторону приятеля. На улицу, как можно дальше от всего этого…
Остановилась она кварталах в четырех. Прижатая к груди Щен уже хрипела от недостатка кислорода.
Инга обернулась – никого. Отпустила собаку…