– Алиса крайне точно подсчитала время твоего пробуждения, – как ни в чем не бывало продолжила десятница, – впрочем, она тебя и вводила в искусственный сон, так что этого следовало ожидать. Держи, – Надежда протянула Инге что-то похожее на большой йогурт с одноразовой ложкой, прикрепленной к крышке. – Это тебе точно можно, а остальное – как скажет Звягинцева.
– Спасибо, – Инга чуть помедлила.
Хотелось ущипнуть себя за руку. В словах женщины чувствовалось что-то странное. Что-то мягкое.
– Не за что, доченька.
Инга едва с кровати не свалилась.
Надежда же засмеялась. Громко и совершенно беззастенчиво.
– Ладно, не буду так больше говорить, а то тебе волнения не полезны и все такое. Но вообще-то имею полное право. Как мачеха.
Инга сглотнула.
Она не врала. Десятница говорила правду.
Но… Как же…
– Расслабься. И ешь, а то потом придет Алиса, и будут тебе осмотры и уколы.
Инга решила все-таки последовать совету. Бурчащий живот заставил. Но и ответы на вопросы получить хотелось. Правда, эти вопросы еще поди сформулируй.
– А… почему я тут? И это яблоко, я…
Надежда остановила ее жестом. Поднялась, подошла к двери и нажала на кнопку в ручке. По помещению пронеслась волна горячего воздуха, резонировавшего с чем-то внутри Инги.
– Что-то чувствуешь? – с любопытством спросила Надежда.
– Наверное… Что это?
Десятница усмехнулась.
– Думаю, что магия. Я не эксперт в этом, знаешь ли. Но, если очень коротко, – из-за твоих приключений и действий Лопухова, как я поняла, был снят какой-то блок, который до того скрывал твой магический потенциал. Но так как этот блок был снят криво и случайно, то все пошло несколько не по плану, и вот ты тут. Алиса тебя усыпила, чтобы что-то там стабилизировалось, но коль ты пришла в себя, то тебя, скорее всего, отпустят домой. И хорошо, а то скидка, конечно, у Паши есть, но все же лучше тут не разлеживаться без надобности.
Инга сглотнула. Это сколько она должна?..
– Я отдам…
– Нет. Паша против. Ты же теперь его незаконнорожденная дочь. К тому же он теперь отказывается отпустить тебя ко мне в управление даже во время отпуска, так что подработки тебе не видать, а зарплаты у особистов не слишком высокие, знаешь ли. Не бери в голову.
Инга накрутила локон на палец.
Павел же хотел, чтобы она была как можно дальше. А теперь… что? Да и… Она чувствует ложь. Все еще. Это магия? Или нет?
– Не бери в голову, говорю, – отмахнулась десятница, – все образуется, со всем разберемся. Обещаю воспитывать только по выходным и праздникам. Наверное. Как бы то ни было – добро пожаловать в семью Войцеховских. Семейных торжеств, гор золота, приемов и светской жизни не обещаю, но у нас не скучно.
Это было так странно… Но так искренне.
Инга против воли улыбнулась. По венам разливалась не только странная сила, но и странное, непривычное тепло.
Глава 30. Разбор полетов
Павел выпил. Молча. И так же молча наполнил стакан севшему рядом Андрею.
– Расскажешь, что случилось? – поинтересовался негатор , сделав пару широких глотков.
Павел кивнул. Лопухову пришлось везти «магобомбу» далеко за город, удерживая поле, тащить ее на полигон, держать жесткую изоляцию, пока творение Ноля разбирали на запчасти, гасить всплески силы… Он имел право знать
Павел помнил, как изменился голос Андрея, когда тот узнал, что маг в больнице. Не как пациент, а вместе с Ингой.
Почти сразу их обоих дернул шеф – работа еще не закончилась. Они понадобились аналитикам, потом – кому-то еще. Потом выяснилось, что от Ноля толку мало – одни Печати да клятвы...
Павел раздумывал – возвращаться в больницу или нет. Он разобрался с безопасниками, сдав им отчеты и подписав просьбу о снятии их команды с кураторства форума. Бомбу нашли, а остальным пускай перваки сами занимаются. Спросил Алису, но та уверила, что Инга не проснется еще сутки…
И в итоге он сидел у себя в кабинете. Маг чувствовал себя донельзя вымотанным, расстроенным и опустошенным, но понятия не имел, что делать дальше.
Он был рад помочь девушке, похожей на Дашу. Был в ужасе, когда узнал, что эта девушка – возможная дочь Виталика. Расстроился, когда все подтвердилось, ведь он понятия не имел, как себя вести не с обычной краснометочницей со сложной судьбой, а с собственной племянницей. Испытал облегчение, когда понял, что Инга не против работать подальше от него...
И почти сразу, накидывая на нее ментальную защиту, ощутил глухую тоску и запертую на засовы боль, рожденную таким отношением. Инга чувствовала то, что сам Павел не всегда мог или хотел выразить словами, и опиралась на эти ощущения, а вовсе не на то, что говорилось. Это раздражало и ставило в тупик. Как и то, что эта взрослая девушка что-то от него хотела.
Но и слова Андрея из головы не шли. О тех, кто растет в приютах и опирается только на себя, потому что больше не на кого. И о том, что между Ингой и Нолем разница лишь в том, что Ноля нашел Вторяк, а Ингу – он, Павел.
А потом случилось… то, что случилось.
– Что произошло? – повторил Андрей.
– Инга едва в могилу не отправилась. Из-за тебя.
– Из-за меня?
Павел тяжело вздохнул.
– П-площадная изоляция. На нее еще в раннем д-детстве наложили б-блок, скрывавший за малым ядром п-полноценное, связанное с п-полноценным Истоком. П-первый удар изолятора, в котельной, из-за особенностей б-блока только надломил его. Такие чары сразу д-даже изолятором не снять. А вот второе негаторное поле б-блок сорвало, жестко и варварски. И ее едва не выжгло собственной силой.
Андрей тихо ругнулся. Павел залпом допил содержимое стакана и налил еще.
– Не знаю, каких б-богов б-благодарить за то, что Алиса еще не уехала с этой п-припадочной. Звягинцева сумела все выровнять, Инга в б-больнице п-под ее надзором. Официально она теперь моя д-дочь.
Павел выпил еще.
– Ты не очень рад.
– Я рад? Д-да я – д-дерьмовый отец! – расхохотался маг. – Моя жена со мной развелась, п-помнишь? А д-дочь не узнавала, п-потому что не видела п-почти. Они от меня в Америку уехали. От меня, п-понимаешь? А Инга… Она… Какой из меня отец или д-дядя? А она вроде взрослая, а вроде и ребенок…
– А ты в восемнадцать жил сам, в своем доме, сам себя обеспечивал? Никогда не хотел поговорить, совета у отца спросить?
– У матери чаще. А ты к чему?
– Паша, вспомни себя в восемнадцать. И представь, что отец выгнал тебя из дома и стер всем память, и никто не знает, что ты – Тавров. И тебя никто не знает. И магии у тебя нет, и никогда не было. И денег тоже нет.
Павел передернулся.
– Инга – маг. Теперь. И шеф намекнул, что или она – в команде п-под твоим надзором, или устранят.
– Присмотрю. Просто помни, что ей нужен кто-то, с кем она может поговорить, на кого сможет опереться. Как и всем нам, впрочем. Вот ты, например, мне многое рассказываешь.
Павел хмыкнул.
– Ты сам спрашиваешь.
– А ты против?
– Если б-бы б-был, то ты б-бы п-понял.
– Вот именно. Инга не знает, каково это – иметь родственников по крови. Да, не все ее ожидания могут быть реалистичными. Но она слышит не только то, что сказано, но и то, что лежит за словами. Не бойся ошибиться, просто будь искренним. Лучше честно сказать «я не знаю как» или «я не могу сейчас» и объяснить, почему не получится. Но только если и правда не можешь, а не просто бежишь.
– Она совсем не п-похожа на Д-Дашу, – пытаясь выразить разом целый клубок чувств, в котором имелся и самый банальный страх, пожаловался маг.
– Не похожа. Поговори с Ингой, Паш. Узнай, что ей нравится, какие у нее интересы, о чем она мечтает и что ценит. Но только если искренне заинтересован в ответе. Все как с любым другим человеком, с которым хочешь иметь хорошие отношения.
Маг выпил еще.
Любой другой человек не умирал, выжигаемый собственной силой, на начищенном полу «Зеленого зала» «Града».
С воспоминанием в ладонь вернулась дрожь, и Павел едва не расплескал содержимое стакана. Словно в его руках вновь шлейф энергий, способных спасти – или убить. И не кого-то, а Ингу. Его кровь.
– Паша, пошли отсюда, – Андрей отобрал у мага стакан, – так ты или учудишь чего, или допьешься до того, что придется самого в больницу сдавать. Мы все, что могли, сделали, а остальное уже не в нашей власти.
Павел с сожалением посмотрел на стакан и поднялся. Мысли уже обгоняли тело.
– Наверное. Спасибо. Отвезешь? – не так внятно, как хотелось бы, спросил он.
– Разумеется.
До машины маг дошел сам, хотя мир вокруг несколько потерял четкость, а пол почему-то оказывался то левее, то правее того, где должен был быть. И вылез из машины сам. Почти.
Поднялся в квартиру, отпер дверь – и почему замочные скважины делают такими узкими? – добрел до дивана в гостиной и решил чуть посидеть, а потом пойти дальше. Посидеть минутку…
Пришел в себя Павел от ярко бьющего в глаза солнца. Все еще на диване.
Из-за плотно прикрытой двери столовой доносились тихие голоса. Голова болела, и неимоверно хотелось пить. Хорошо хоть кто-то заботливый поставил рядом с диваном минеральную воду.
Павел выпил за раз почти всю бутылку и отправился переодеваться и приводить себя в порядок. Кажется, прямо сейчас срочных дел не имелось, иначе бы разбудили.
В итоге до столовой маг добрался не то чтобы счастливый, но более-менее довольный жизнью.
За столом обнаружилась Надежда, что-то просматривающая на планшете и периодически передающая этот планшет Инге. Та с каждым разом краснела все больше и больше и что-то бормотала.
– О, а вот и спящая красавица проснулась, – Надя отложила планшет и, поднявшись, поцеловала мага в щеку.
Инга старательно отводила глаза. Выглядела она не то чтобы бодро, но вполне нормально. Точно лучше, чем на том мраморном полу.
– Что ты тут д-делаешь? – вышло, наверное, несколько жестко.
Эмпат смутилась и поднялась на ноги.
– Приношу свои извинения. Я…