остоишь в фонде взаимопомощи, и…
– Пожалуйста. Прошу вас, – на глазах девушки выступили слезы, – пожалуйста…
Павел смерил ее взглядом. Доведенная до отчаянья ситуацией, и в том числе и его словами, худая, босая, без рода… И магик. Сломленная миром молодая девушка, чей путь судьба почему-то пересекла с его.
Павел мог помочь и без передачи целителям. В заговорах и формулах на сращивание повреждений ядра нет ничего сложного. В исцелении подобных повреждении вообще нет ничего сложного, проблема лишь в том, что без заклинаний и алхимических препаратов такое не лечится, обычные врачи ничем не помогут.
– Объясни, п-почему ты не хочешь обращаться к целителям?
Инга на мгновение прикусила губу. Посмотрела на него, по сторонам… Потом сдалась и, тяжело вздохнув, тихо и не очень внятно ответила:
– Красная метка.
Павел оглядел ее еще раз. Чего-то такого он ждал, чувствовал подвох. Красная метка. Опасность для окружающих…
У каждого мага и магика имелась отметка о статусе психического благополучия. Зеленая не накладывала ограничений. Желтая предполагала регулярные переаттестации и запрет на часть практик и часть профессий. Красная вела к пожизненному наблюдению и проживанию под постоянным надзором в специальных учреждениях, почти тюрьмах. Черная подразумевала немедленное устранение.
Вот только причины получения отметок не всегда были объективными. В деле самого Павла красовалась красная. Просто потому, что его брат связался с плохой компанией, и этого оказалось достаточно. Да, его самого ограничивали куда меньше, чем обычно, никто не мешал передвигаться по городу и стране, жить у себя дома… Но это к делу не относилось.
Внешность бывает обманчива. Но девушка, готовая бежать прочь и умирать в одиночестве, не походила на кого-то опасного, да и базовая диагностика заметных отклонений в психике не выявила.
А еще она напоминала Дашу…
Павел мысленно отвесил себе подзатыльник. Вот они, эмоции! А ведь такие простые и неопасные на вид юные девушки с легкостью грабят и убивают без всяких сожалений.
– Пожалуйста. У вас не будет проблем из-за меня. У меня нет друзей и рода. Никто вам ничего не скажет. Просто отпустите меня. Прошу вас.
Красная отметка… У него на работе таких – почти вся команда.
– Ты – магик. Какой аспект? – решил уточнить Павел.
– Аспект?
– Твоя способность. Что у тебя п-получается?
– Я знаю, когда мне врут, – с какой-то тоской отозвалась Инга. – Всегда. И могу ощутить, что чувствует человек, когда говорит то или иное.
Красная отметка. Но глубокая эмпатия – не то, чем можно ударить, чем можно навредить напрямую.
Да и неделю назад Аслан ушел на повышение, место свободно, и…
Павел покачал головой, обрывая собственные размышления. Глупости. Это будет нарушением всех мыслимых проколов. Хотя существование его команды и так их нарушает. Но шеф ведь наверняка не разрешит…
Инга, видя его сомнения, попыталась отодвинуться, явно намереваясь сбежать.
Дашка бы не убежала. Наверняка. Хотя откуда он мог знать? Он-то ее последний раз видел пятилетнюю в аэропорту, когда Марта с дочерью улетала на другой континент... Навстречу одному пьяному козлу на «Ролс-ройсе».
Дочери своей он помочь не смог, зато сейчас имел все возможности помочь так похожей на нее незнакомке. Да и дело-то по профилю Осбого: вытягивание Истока у безродной, неизвестно как его получившей…
Павел принял решение. По правде сказать, он его принял когда увидел, кого именно поймал, но только сейчас казался готов это решение озвучить:
– Если ты не хочешь, чтобы в б-больнице целители увидели метку и вернули тебя в интернат, или где ты там живешь, то есть второй вариант.
– Вы меня отпустите?
– Нет. Я обещал не вредить, а отпустить б-будет вредом, я тебя п-при этом фактически умирать оставлю. Я могу сам тебе п-помочь. Д-да и знакомые целители есть, б-без официального обращения и анализа ауры.
Инга сглотнула. Напряглась.
– А взамен…
– А взамен ты мне расскажешь, как п-получила Исток и кто, как и когда на тебя напал. Моя работа – расследовать п-преступления с участием магов и магиков. И я хочу раскрыть это.
Инга впилась в него взглядом. Недоверие девушки читалось очень легко. Впрочем, ее можно понять.
– Б-больше я ничего от тебя не п-потребую. Обещаю. Отношения с ровесницами моей д-дочери, – Дашке ведь могло быть столько же… – меня не интересуют.
Да и Надя, если заревнует, скрутит в бараний рог, даром что сама магик, а не маг.
– На Исток твой не п-покушаюсь, магию не отберу. Я лишь хочу п-помочь, – добавил Павел.
Инга сузила глаза.
– Неправда.
Маг тяжело вздохнул. Сокрытие чего-либо от эмпата не способствует доверию, вот уж точно. Пришлось признать и то, чего он признавать не хотел.
– Не вся п-правда. Ты п-похожа на одного человека, который был мне д-дорог. И, если я б-быстро сумею встать на след п-преступников, то никто д-другой не п-пострадает, и у меня и коллег б-будет меньше работы.
Говорить вот так, открыто, оказалось некомфортно. Но Павел по напряжению магии видел, что каждое, каждое его слово Инга оценивала, пробовала на вкус. Она легко заметила бы подвох или недоговоренность, а маг все же намеревался ей помочь. Хотя бы потому, что совсем уж случайностей не бывает. Магии видней, почему его судьба пересеклась с судьбой этой девушки, но это в любом случае произошло не просто так.
И человек, чувствующий ложь, пригодился бы отделу и команде. Даже на четверть ставки. Для того, чтобы сидеть на допросах и слушать, не нужно никакого умения или образования.
– Вы меня точно не отпустите? – без особой надежды поинтересовалась Инга.
– Точно.
– Если надо только рассказать… Я согласна, в общем.
– Хорошо. Сможешь встать? П-препараты у меня д-дома хранятся, тут недалеко.
На лице Инги вновь мелькнуло выражение ужаса.
– Я обещал не п-причинять вреда, п-помнишь?
– Да.
Инга поднялась. Медленно, очень неуклюже. Встала – и едва не свалилась на мостовую, Павел еле успел подхватить за плечи. Подумал – и коротким заговором передал частицу своей энергии. Без нормальной диагностики так делать не стоило, но не на руках же нести?
Нести не пришлось, Инга дошла сама. С трудом добралась до квартиры Павла, занимающей второй этаж находящегося неподалеку купеческого особняка, и рухнула на стоящий недалеко от входа диван.
В сознании, правда, осталась, пусть и не говорила, а только смотрела помутневшими глазами, как маг работает с ядром, как вводит нужные препараты… Так и провалилась в сон, пока он набирал в шприц очередную ампулу. Просто отключилась. Строго говоря, такого эффекта не должно было быть…
После короткого колебания Павел все-таки набрал Алису Звягинцеву, целительницу, которая лучше остальных относилась к ночным звонкам. Отчасти потому, что была хорошим человеком, отчасти потому, что была еще и злостной совой. Алиса выслушала, отчитала за самоуправство и пообещала приехать за кофе и оплату такси.
Оставалось только ждать и следить за проблемой, которую Павел сам себе нашел в первый же день отпуска.
Глава 4. Чужой дом
Инга открыла глаза, обнаружив над собой высокий расписной потолок. Моргнула. Потолок, как-то появившийся на месте кровати соседки по хостелу, исчезать не собирался.
Случившееся вчера медленно доходило до разума. Инга хотела заварить себе чай. Спустилась вниз после того, как хозяйка рассказала о ждущем у входа парне. А потом… Ей что-то укололи, так? Потом стройка, тот человек со скрытым лицом, что-то светящееся в его руках, а потом она бежала, бежала, и было больно...
И кто-то ее поймал. Но кто? Память отказывалась работать нормально. Одни отрывки. Она пришла в чью-то квартиру. Потом опять… уколы? Или нет? Приходила какая-то женщина…
Что бы ни случилось, пора убираться отсюда. Если это дом кого-то из знакомых Антона Сергеевича, то вместо контракта будет кабала. Потребует еще чего-нибудь за помощь… Он это подстроил? Конкуренты?
Инга не обманывалась перспективами для восемнадцатилетней девушки тут, в большом городе, полном влиятельных толстосумов. К одному из которых она как раз вчера ходила наниматься…
Она медленно поднялась на ноги. Ладно хоть ее уложили, укрыли, но раздевать не стали.
Комната оказалась небольшой и хорошо освещенной благодаря высоким окнам, выходившим на узкую улицу, застроенную двух- и трехэтажными старыми домами. Из мебели пара шкафов, пустой стеллаж, стол и несколько стульев в углу – все крепкое, но немного потертое и покрытое слоем пыли. Ковер под ногами такой же, не выцветший, а именно что пыльный. На стенах обои с какими-то мишками на бежевом фоне. Чья-то детская? Или у кого-то взрослого такой странный вкус?
Ладно, плевать. Надо уходить отсюда. Забрать из хостела вещи – и валить, валить из Москвы. Нет ничего хорошего в этом городе!
Инга направилась к двери. Движения приносили слабость, как после болезни. Странно… Ладно, об этом она подумает потом. Сначала надо уйти отсюда.
Она почти дотянулась до ручки двери, когда услышала громкие шаги и стремительно приближающиеся голоса.
– Из всех твоих идей эта – самая идиотская! – говорил немолодой и явно недовольный мужчина, – ты – сотрудник…
– Я в д-давно согласованном отпуске, – второй голос. Раздраженный, мужской, смутно знакомый. Кажется, так же говорил и заикался тот человек, которой привел ее сюда.
– Дальше что? Есть протоколы, и ты их знаешь!
– Слежка за обладателем п-полного д-дворянства запрещена.
– Никакой слежки. Пара выводов и один вопрос Звягинцевой.
– Это личное д-дело…
Инга бросила взгляд на окно. Второй этаж, решетки нет, засов вроде простой. Справится.
Но не сразу: засов не то от долгого простоя, не то от еще от чего-то заел. Пришлось приложить немало усилий, чтобы с ним совладать.
А голоса приближались:
– Может и личное, но ночью Звягинцева нужна была на выезде. Я выяснил, почему она добиралась дольше положенного, и пазл сложился. Хотя, признаю, она скрывала правду как могла.