– Сока девчонке.
Я не успела даже поблагодарить, как передо мной поставили запотевший бокал с клубничным соком и долькой зеленовато-желтого фрукта.
– Спасибо. – Я действительно была искренне благодарна.
Набегалась за день, пить жутко хотелось.
– Обращайся, – усмехнулся гном. И, повернувшись к капитану, спросил: – Ну, чего там?
Капитан Рото, нахмурившись и продолжая внимательно читать, ответил:
– Мало хорошего. Коли драконы до полной луны не решат проблему, порт закроют.
Как раз делавшая глоток, я едва не подавилась, внимательно ловя каждое слово.
– Так-то и закроют? – не поверил его собеседник. – Быть такого не может!
– Может, – капитан Рото сложил письмо, – может, Номо. Бывало уж такое в истории, когда Серая хворь в долину проникала.
Что уж говорить, теперь я вообще не дышала.
– Серая хворь? – Второй гном понизил голос до шепота и с ужасом спросил: – Неужто подтвердилось?!
Капитан Рото лишь тяжело вздохнул, после перевел взгляд на меня и спросил:
– Давно работаешь на халоне Марута?
А в его сжатой ладони, которую гном невзначай расположил на столе, вдруг сверкнул камень.
– Первый раз письмо от него отнесла, – с интересом поглядывая на камушек, ответила я.
Камень взял и сверкнул зеленью.
– Хм, – капитан суров стал, – отчего же тебе столь важное поручение доверили?
– Не знаю.
Камень снова сверкнул зеленью.
Оба гнома странно посмотрели на меня, после на камень, снова на меня.
– А ты вообще откуда? Судя по платью, сосватана за дракона будешь, – произнес Номо.
– Да нет, – даже головой помотала, – я студентка УМа, нас сюда перенесли для расследования, хотят понять, какая магическая конфессия причастна к случившемуся, ну, а пока ждем, я к Камали устроилась курьером, хоть заработаю что-нибудь.
Гномы резко посмотрели на камень. Камень мигнул зеленым, а после дал красный отсвет.
– Не договариваешь, – насупились оба разом.
Надо же. Нет, я в целом не привыкла доверять первым встречным, но гномы обо мне позаботились, это во-первых, а во-вторых, деваться было особо некуда.
– Процедура выяснения конфессии, причастной к случившемуся, в девяноста пяти процентах случаев приводит к выгоранию магии у подопытного, – тихо сказала я, сжав стакан и глядя в его донышко, сок-то я уже выпила.
Гномы промолчали. Как отреагировал камень, я не знаю, не смотрела, грустно просто стало очень.
И тут капитан Рото произнес:
– Послание откровенное весьма, вот и удивился я, что доверие такое у халоне Марута к тебе. Ты прости, коли обидел.
Я кивнула, попыталась улыбнуться. Второй гном, подавшись вперед, прошептал тревожно:
– Так-таки Серая хворь?
Капитан Рото достал письмо, развернул, повернул к нам с Номо, позволяя прочесть. В письме значилось одно предложение: «Ожидается запрет на ввоз продуктов питания, тканей, дерева, шкур животных».
Я лично ничего не поняла, а вот Номо, утвердительно кивнув, убежденно произнес:
– Серая хворь.
– А что вообще такое эта «Серая хворь»? – не выдержала я.
– Болезнь это, – сказал Рото, – плохая болезнь, поражает детей драконов возрастом до трех лет. Выживших… нет.
Первые пару секунд я сидела как громом пораженная. Потом судорожно вздохнула, затем заговорил Номо:
– Видать, подтвердилось, раз драконы перекрывают всему доступ-то.
Рото понурился и сказал:
– И-эх, плакал мой новый корабль, придется пояса потуже затягивать.
Я все еще сидела в ужасе. Бедные дети! Бедные драконы! Какой кошмар…
– А может, найдут лечение-то? – с надеждой произнес Номо.
– Может, и найдут, – согласился капитан Рото. – Владыка-то с умом нынешний, работы любой не чурается, не заносчив, деятелен да ответственность за все на себя берет, хороший Владыка, может, и сдюжит.
– Сдюжит, должон, – поддакнул Номо. – И до истины докопается, найдет, кто из магов хворь-то возродил.
Мне конец, внезапно поняла я. И еще поняла, что как-то вообще, вот нисколечко на драконов не злюсь, потому что дети – это серьезно. И слова гнома – это очень серьезно, но я на всякий случай переспросила:
– Кто-то из магов хворь возродил?
Гномы разом на меня посмотрели и кивнули.
Мне потом еще сока заказали, и мы с Номо сидели молча, пока капитан Рото ответ писал, а уж после, поблагодарив гномов за все, особенно за информацию, я поспешила покинуть залив Аэлы.
Выйдя с территории порта, прикинула в уме карту, просчитала, как будет быстрее все письма разнести, так, чтобы пораньше вернуться в «Весеннюю капель». На обратном пути остановилась, посмотрела на те самые трубочки с кремом, на цену… За день беготни мне бы хватило штучки на три, и от мысли попробовать такую вкусность чуть слюнки не потекли, но… но и сегодняшние туфельки были на грани, а постоянно обирать Камали я не могу, нужно купить себе обувь. И присмотреть сапоги, потому как зимней обуви у меня тоже нет, а значит, никаких сладостей. И я помчалась в гостиницу.
В «Весенней капели» играла музыка. Такая красивая, что я, зайдя в калитку, даже остановилась, прислушиваясь. Играла сама Камали. Сидя на камне в саду и уперев край арфы в землю, она с загадочной улыбкой перебирала струны, наполняя пространство чарующей мелодией. При виде меня драконица улыбнулась чуть шире, кивнула мне и продолжила играть. Все постояльцы, кто высунулся из окон, кто присел на скамеечках, и все восторженно слушали.
Я бы, может, тоже послушала, но ко мне незаметно подошел Хатор, забрал сумку с письмами и шепнул:
– Ступай в комнату и запри дверь. На стук не отзывайся.
Это было уже интересно.
Но я, не возражая, последовала указанию.
Примчавшись в комнату, обнаружила приготовленный и оставленный на столе ужин для меня, заперла двери и, недораздевшись, ухватилась за блокнот – мне было что рассказать магистру Валентайну.
И, открыв блокнот, я торопливо написала:
«Серая хворь».
Ответа не было около минуты, затем магистр медленно написал:
«Теперь все становится понятно. И паника драконов, и их драконовские методы».
В этот момент послышались голоса. И я вздрогнула, с ходу узнав того, кто тогда, посреди метели, произнес: «Это плохая игрушка». Его властный голос теперь разносился под сводами гостиницы, холодный, уверенный, злой. Я не знаю, о чем шла речь, но в какой-то момент неожиданно прогремело:
– Где она?!
После – невнятный лепет Камали. И голос Хатора.
И вновь рык Владыки:
– Халоне Камали!
Я скорее как-то инстинктивно, чем из-за предчувствия, вороватым движением спрятала блокнот за пазуху. Откровенно говоря, после я даже и не поняла, в чем причина, но решение было верным, так как в следующее мгновение дверь в мою каморку распахнулась.
И на порог вступил сам Владыка.
А я сижу на постели в одной туфле, вторую скинула у порога, с поднятым платьем – так сидеть удобнее, узкие у драконов наряды, и полурасплетенной косой, и глаза у меня в тот момент, наверное, были с две плошки.
– Что вы здесь делаете? – игнорируя мой внешний вид и цепким взглядом осматривая комнату, вопросил дракон.
Ойкнув, подскочила, поправила платье, замерла, как цапля, стоя на одной ноге – без туфли на полу стоять зябко, и мозоли за сегодня тоже появились.
– Обуйтесь! – приказал дракон, хотя как углядел, неясно совершенно, на меня он вовсе не смотрел.
На одной ноге я пропрыгала до двери, благо каморка маленькая и прыгать было недалеко, после попыталась обуться, зашаталась. Чтобы не упасть, вцепилась в руку Владыки. Тот поддержал с самым брезгливым выражением на лице, а едва я обулась, мрачно осведомился:
– Вам известно, что вы здесь гость?
Где-то там, за его спиной, раздался всхлип Камали, и я поняла, если скажу что-то не то, достанется ей.
– Известно, – отцепившись от его руки и отойдя на пару шагов назад, чтобы голову запрокидывать не так сильно приходилось, ответила я.
– Рад, – кратко ответил дракон. – Тогда объясните, что вы здесь, в помещении для прислуги, делаете?
Я не была готова ответить на данный вопрос, особенно ему, более того, прекрасно понимала, что любая ложь сейчас недопустима, и потому… нагло солгала. Кто бы что ни говорил, но наглая ложь от собственно лжи отличается и сильно. А потому я заявила:
– Обкрадываю вас.
Владыка, до того пристально оглядывающий помещение, направил внимательный взгляд на меня. И от этого взгляда по спине прошел холод, а ноги ослабли. Не знаю, принято ли у драконов падать ниц перед повелителем, если нет – то я явно буду первой.
– Что. Вы. Делаете? – четко разделяя слова, вопросил дракон.
– Граблю вас… – Голос стал сдавленным, ближе к бодрому шепоту. – Понимаете, у меня нет денег.
– По-ни-ма-ю. – Он едва не прошипел это.
– А у вас их много, не так ли? – Я несла какой-то откровенный бред.
– Достаточно! – отрезал он.
И вот я не совсем поняла, это он про деньги или про нашу беседу. В любом случае, вдохнув побольше воздуха, я зажмурилась и выпалила:
– Вы все равно Камали платите за всех постояльцев, а я просто поселилась в этой комнате, она же дешевле, и выпросила у Камали разницу в оплате. Таким образом, всем хорошо, а вы просто не должны были об этом узнать!
И замерла.
А в каморке повисла тишина. Очень нехорошая, мрачная и взбешенная тишина. И она длилась, длилась и длилась. В результате, не выдержав, я приоткрыла один глаз – Владыка в упор смотрел на меня. С перепугу я снова зажмурилась и решила пока что глаза вообще не открывать.
– Ну же, госпожа Радович, посмотрите на меня, – очень недобрым тоном приказал повелитель Долины драконов.
Я приоткрыла веки.
– Просто любопытно, – продолжил он, все так же в упор глядя на меня, – как вы, по вашим словам не имеющая денег, объясните мне это.
И он протянул руку.
И самым невероятным образом из сумы магистра Валентайна, лежавшей на полу за столом, позвякивая и торопясь, словно боялся помедлить, вылетел кошелек с деньгами. Не просто вылетел, а подлетел ко мне и завис перед моим носом. Осознав, что вляпалась основательно, я начала нервно кусать губы, старательно думая, как выкрутиться.