Владыка же произнес:
– Я дракон, госпожа Радович, я чувствую золото и ложь.
Сглотнув, я промолчала.
– Одно из двух, – продолжил Владыка, – или вы воруете не только у меня, или это принадлежит магистру Валентайну!
В ужасе от перспективы остаться без книг, я с трудом выдавила из себя:
– Ворую…
В следующий миг сумка магистра Валентайна со всем ее содержимым взмыла в воздух, кошелек влетел в нее, и после все это вместе вылетело из моей каморки.
– Не советую в дальнейшем мне лгать, – ледяным тоном произнес Владыка.
И сунул мне в руки какую-то бумажную коробочку.
После чего развернулся и вышел. Дверь захлопнулась. Я осталась одна, с красиво украшенной коробочкой в руках и диким сожалением по утерянным книгам в душе. Медленно прошла до постели, села, механическими движениями развязала бантик, открыла коробочку и…
Там были трубочки с кремом!
Те самые трубочки с невероятным кремом!
Из той самой кондитерской!
Двенадцать штук!
И я с ходу поняла две вещи: за мной следят – это первое и второе – это вкуснятинка!!! Первые пирожные в моей жизни! Самые первые… и… их купила не я…
Я отложила коробочку, потом вовсе закрыла. Достала блокнот и написала:
«Все ваши вещи у меня забрали».
Магистр Валентайн ничего не ответил. Я добавила:
«Мне подарили пирожные. Что с ними делать?»
Ответ на этот раз пришел незамедлительно, но вот почерк у магистра стал какой-то странный – с наклоном и довольно резкий:
«Съесть».
Я посмотрела на коробочку, на блокнот, снова на коробочку, опять на блокнот.
«Мне неудобно, – написала магистру, – наверное, будет лучше, если я их верну».
«Смертельно оскорбите», – отписался магистр.
Я открыла коробочку, поднесла к лицу, вдохнула сладкий аромат и… каким-то непонятным образом съела первую трубочку. Не распробовав, взяла вторую и, жуя третью, отписалась:
«У меня отобрали все ваши книги. К счастью, я захватила все, что могла из библиотеки УМа, поищу, что есть в них про Серую хворь. Безумно жаль детей… Мне даже сложно представить, насколько бесчеловечным нужно быть, чтобы возродить такое».
«Или человечным», – отписался магистр Валентайн.
«Может, вы и правы… – Пятая трубочка оказалась самой вкусной. – Думаю, мне хватит ночи, чтобы просмотреть захваченную с собой литературу. Если до утра что-нибудь найдете, я буду очень рада. Что слышно про магистра Сарантуса?»
«Будет казнен».
Вообще, магистр стал каким-то немногословным. А я от подобных новостей едва не выронила блокнот. Но от печальных мыслей отвлеклась на трубочки, после и вовсе взялась за книги, стараясь не думать о магистре Сарантусе. Просто… если драконы официально объявили о его аресте, значит, маг был причастен к произошедшему, а убийство детей – одна из тех вещей, которые не оправдать ничем…
До самого ужина я просидела над «Драконоведением». После пришла Камали, я поделилась с ней предпоследней трубочкой, а она рассказала, что забрали троих из наших. Как оказалось, мелодия, которую она играла, была усыпляющей… Так что жертвы просто заснули. Мне было жаль их. Очень жаль, и я понимала, что скоро может наступить и моя очередь, но детей, у которых не было и шанса выжить, так же было безумно жалко.
К сожалению, сама Камали ничего не знала о Серой хвори и помочь мне ничем не смогла. Я же, отказавшись от ужина, продолжала искать.
Ничего нигде не упоминалось вообще. Хвори, как таковые, в частности.
И только в «Драконоведении», в сноске, в описании краткой истории ордена Безумных, имелись слова «Серый дар».
Я тут же потянулась к блокноту и отписалась:
«Магистр, 674 год, упоминание Серого дара. Вы знаете, что это?»
Ответ пришел не сразу, почерк был какой-то несобранный, словно писал совершенно сонный человек.
«Что?» – значилось в ответе.
«Серый дар, от ордена Безумных, – написала я. – Вам что-то известно о нем?»
«Мне известно, – почерк вновь стал четким, – что сейчас три часа утра!»
«Да, ночь прошла впустую… – Я вдруг только сейчас почувствовала усталость, но отогнала ее привычным усилием воли и написала еще: – Сегодня забрали троих из наших, и я не знаю, сколько еще у меня осталось времени. Буду искать дальше».
И закрыла блокнот.
Но он через некоторое время издал странную трель. Я, к тому времени отложившая «Драконоведение» и взявшаяся за «Историю крылатого племени», удивленно его раскрыла и прочла:
«Ложитесь спать!»
Недоуменно покачав головой, закрыла блокнот и начала читать снова. Причем предельное внимание уделила конкретно восьмому веку и нашла упоминание Серого дара! Нашла. Именно после него Драконья долина была полностью изолирована. Более того – даже перекрыли порт по реке Замее и было прекращено любое сотрудничество с человеческими государствами, в том числе и товарообмен. Кстати, до сих пор между нами и Долиной драконов нет торговли. Никакой.
Мои руки подрагивали, когда, схватив блокнот, я торопливо написала:
«Магистр, я, кажется, нашла. Семисотые годы! Почти тысяча лет назад! Снова упоминание Серого дара и перекрытые границы. И знаете, я ведь только сейчас подумала вот о чем: драконы торгуют со всеми, кроме нас! Вам не кажется это странным?!»
Он ничего не написал в ответ. Точнее, сначала попытался, я увидела отразившуюся в блокноте точку, словно кто-то прижал кончик карандаша к бумаге, собираясь писать, да так и не решился.
«Магистр?» – написала я.
Точка стерлась.
Ну, может, спит, в конце концов, он старый человек, ему отдых нужен. Решила больше не беспокоить хотя бы до утра.
Но спустя час, открыв «Драконье пламя», я уже не могла удержаться, и, придвинув блокнот, торопливо написала:
«Магистр, а вы знали, что драконы до трех лет наиболее уязвимы?! И мне вот интересно почему? Хотя одно предположение появилось – у них в этот период нет своего пламени, а то, что передалось с гормонами матери, атрофируется в период с года и до трех! В дальнейшем же драконята не болеют вовсе, потому как проснувшееся в них пламя уничтожает любые бактерии и болезни! Так что это самый уязвимый возраст. Практически единственный уязвимый! Вы знали об этом?»
На этот раз магистр Валентайн ответил мне четким:
«Да».
И как-то мне от этой краткости стало совестно, я написала:
«Простите, что разбудила».
«Уже не спал», – ответил он.
Ну а раз не спал, я и продолжила:
«В целом мне непонятно, как об этом узнали и как драконы допустили, чтобы об этом узнали».
В ответ мне ничего не написали.
Я и продолжила:
«Сейчас драконы прекращают торговлю с гномами, а значит, на этот раз Серую хворь принесли они. Хотя, возможно, это просто мера предосторожности, а может…»
И тут магистр вывел:
«Удивительно, как много вам удалось узнать всего за два дня».
«Нет, мало, – написала я и продолжила: – Чудовищно мало, учитывая ситуацию».
И закрыла блокнот. Не знаю, показалось мне или нет, но, кажется, магистр сегодня не в настроении.
Затем посмотрела на время – шесть утра.
Рухнув на постель, решила, что нужно поспать.
Но как-то не спалось. Совершенно.
Серая хворь – Серый дар… Дракончики, беззащитные дети от года до трех… Прерывание торговых отношений с человеческими государствами… Серая хворь…
Я крутилась на кровати, не в силах заснуть. В итоге пришедшая Камали, застала меня сидящей на стуле с тетрадкой в руках.
– Не спала всю ночь! – с ходу сделала верный вывод драконица.
Потом глянула на коробочку от вчерашних совершенно невероятно вкусных трубочек, которую я накрыла крышечкой и аккуратно поставила на стол, и многозначительно хмыкнула.
– Что-то не так? – встревоженно спросила я.
– Да нет, нет, – поспешила успокоить Камали. – Перевязана алой тканевой лентой, просто подарок. Хотя и непонятно, с чего бы?
– А есть не просто подарки? – напряглась я.
– Конечно. – Камали улыбнулась: – Если лента с золотой каймой – это предложение, приличное предложение руки и сердца. Если с розовой каймой – неприличное предложение, хорошие девушки такой подарок не принимают. Как не принимают украшения и прочее, исключение – книги и сладости.
Как у них все… интересно.
– Так, – взяла коробочку, – а простой подарок предполагает ответный?
– В принципе – да, – созналась Камали, – в том случае, если это не подарок ухажера. Так что в твоем случае – да.
Вопрос: что я могу подарить Владыке, у которого все есть?!
Лучше бы я эти трубочки не брала… Но, с другой стороны, они были такие вкусные… Наверное, вкуснее в моей жизни были только бабушкины пироги с малиной… Хм, пирог!
– Камали, а можно я на кухне поготовлю? – осторожно спросила я.
– Поспать бы тебе, – скептически глядя на меня, сказала драконица.
Но я вознамерилась приготовить что-нибудь для Владыки, и неважно, что спать хочется, главное в этом деле – не оставаться должной.
Уже через час я была не так уверена в своем решении – первый пирог подгорел, второй не поднялся, из третьего вытекла вся начинка. Криворукая я какая-то.
Пораскинув мозгами, я села и прикинула, что мне нужно от пирога:
1. Вкус… – есть у меня на примете одно заклинание, оно даже песок сделает вкусным.
2. Легкость и воздушность – и такое заклинание имеется.
3. Форма – тоже заклинание, причем прос-тейшее.
4. Чтобы начинка держалась… – тут посложнее, но если скрепить все Картахоэтом, должно получиться.
5. Аромат – и для него маленькое заклинание я знаю тоже.
И я, выкинув последний «кошмар», взялась за новый пирог.
Хатор, которому надоело наблюдать за моими страданиями, подошел и начал давать указания:
– Лучше взбей яйца, лучше, говорю. Вот так, до белой пены. Теперь щепотку соли, она усилит вкус. Вот теперь давай сахар, умница. Лучше взбивай. Лучше.
Ну и все в том же духе. А когда пирог отправился в духовку, я села перед ней и начала магичить под откровенные смешки Хатора. Но мы, стипендиаты, к смешкам привычны, так что они мне совершенно не помешали завершить все.