– Вы же замерзнете, – не удержавшись, прошептала я.
– Сомневаюсь, – отозвался Владыка. – Под одеяло!
Неловкими, дерганными движениями забралась под покрывало, повернулась спиной к дракону и затихла, боясь пошевелиться. Свет померк, беззвучно прогнулась кровать под телом могучего дракона, затем пространство спальни наполнило его спокойное мерное дыхание.
И тут внезапно я поняла, что лежу в одной постели с мужчиной.
Впервые в жизни.
От этих мыслей на душе стало как-то странно, а к чувству грусти добавился оттенок горечи… Вспомнился Тихомир, магистр Сарантус… лорды и леди из университета… дом и бабушка… Сама не заметила, как с ресниц сорвались первые капли.
– Вот только давайте без слез! – раздалось раздраженное в темноте.
Я постаралась. Правда постаралась. Просто было как-то… горько.
Заснуть я не могла долго, в отличие от Владыки, чье спокойное дыхание было явным признаком глубокого сна.
Потом начало светать…
А потом я каким-то совершенно невероятным образом провалилась в сон.
Мне снился удивительный сон – я летела. Раскинув руки, летела над университетом, замирая от восторга и ощущая невероятное умиротворение. И мне было так тепло, спокойно и уютно, словно меня обнимало солнце и я грелась в его лучах. И мои волосы шевелило дыханием ветра, и на губах играла улыбка, и я чувствовала себя так, как, наверное, только в далеком детстве.
– Так, – раздался где-то совсем рядом напряженный голос, – а вот это никуда не годится.
И чувство защищенности и тепла начало меня стремительно покидать. А потом вдруг вернулось, и мне продолжил сниться удивительный сон, в котором солнце нежно гладит по щеке, осторожно-осторожно, едва ощутимо, практически не притрагиваясь…
Проснулась я как от удара – почему-то показалось, что где-то кто-то застонал от невыносимой боли…
Подскочив на постели, я несколько секунд испуганно озиралась, пытаясь понять, где я нахожусь… Внезапно осознала, что проснулась на половине кровати Владыки! То есть засыпала я с той стороны, а проснулась на этой… Радовало только, что дракон уже встал и его тут нет, а значит, не заметит. Стремительно вернувшись на свою половину, села, с любопытством осматриваясь.
Вчера настроение, состояние, да и душевное напряжение не позволили проявить любопытство, зато сегодня интерес к жилищу дракона проснулся нешуточный. Едва дыша, я сначала бегло огляделась, обратив внимание на неожиданно скромный, по драконьим меркам, интерьер, а затем уже куда внимательнее вновь исследовала покои Владыки. Первое, что невольно бросалось в глаза, – практически полное отсутствие деревянных деталей в обстановке, но почему-то при этом создавалось впечатление вполне уютного пространства. Это был несколько другой, отличный от человеческого, но все-таки уют. И даже вполне органично смотрелись огромные каменные двустворчатые двери, ведущие на внушительную террасу с глубоким овальным бассейном посередине, и блестящий, отполированный определенно драконьим пламенем пол перед камином. И бассейн и двери были рассчитаны на драконий размер, а в камине… я присмотрелась – в камине не было золы. Это удивило.
Осторожно поднявшись с постели, подошла к очагу, но даже при ближайшем рассмотрении золы там не оказалось. Как, впрочем, и сажи. И при этом совершенно не было похоже, что камин моют, но он был весь какой-то сияющий и даже сверкающий местами, хотя казалось, использовался, и нередко.
– Что вы там ищете? – раздался совершенно неожиданно голос Владыки.
Вздрогнув, я обернулась и увидела дракона стоящим в дверях с полотенцем, перекинутым через руку, и подносом, заставленным тарелкой с огромными блинами, пятью чашками с чаем, несколькими стеклянными горшочками с разноцветным джемом и крынкой со сметаной.
– И-и? – вопросил не отличающийся терпением дракон, хмуро глядя на присевшую перед камином меня. – Так что вы там ищете?
– З-з-золу, – призналась я шепотом.
– Золу?! – переспросил Владыка, переступая порог и закрывая дверь. Затем посмотрел на меня, усмехнулся и язвительно поинтересовался: – И как? Обнаружили?
– Нет, – растерянно призналась я.
А затем вдруг выпалила:
– Если в нем горит огонь, должна же быть зола. И сажа… Они просто обязаны быть, хотя бы немного, хотя бы в остатке, даже если ее и выгребают самым тщательным образом. Но ее совершенно нет, нет даже намека… значит, камин никогда не разжигали… И знаете, это очень грустно, если вы огонь в камине никогда не зажигаете. Камины ведь создают для того, чтобы они согревали.
Дракон хотел было что-то сказать, но затем вдруг улыбнулся. Просто улыбнулся, и от этой улыбки лицо его на миг утратило суровость и мрачность, а взгляд стал теплым и искрящимся. А затем Владыка поднял правую руку, раскрыл ладонь и легко, с ироничной улыбкой, подул на нее. Он подул очень легко, едва-едва… но из центра ладони вырвалось ревущее пламя, струей промчалось мимо меня, заставив испуганно отпрянуть, и опало вниз, скатившись по внутренней стене камина, чтобы затанцевать, заплясать там веселым, уютно потрескивающим огоньком! Причем совершенно без каких-либо дров, что заставило меня приоткрыть рот от удивления.
– Драконье пламя, госпожа Радович, – произнес Владыка, подходя ко мне и легко усаживаясь перед камином, – горит без сажи и копоти, энергетический заряд в нем позволяет пламени существовать без подпитки достаточное количество времени. Завтрак подан.
С этими словами он расположил поднос между нами.
Я села на пол. Посмотрела на камин, в котором танцевало пламя, потом на дракона, в глубине холодных серебристо-зеленых глаз которого плясали насмешливые огоньки, и искренне сообщила:
– Ух ты!
– Это вы про завтрак? – улыбнулся Владыка.
Перевела взгляд на завтрак, поразилась как количеству чашек с чаем, так и огромным блинам и пробормотала:
– А это?..
– Оладушки, – с усмешкой сообщил дракон. – Гхарарг сказал, что в деревнях вашего королевства готовят именно такие.
– Только раз в двадцать меньше, – невольно вырвалось у меня.
– Он и старался сделать поменьше, даже наливал тесто на сковороду чайной ложечкой, – все так же посмеиваясь, сказал Владыка.
Я посмотрела на громадные «оладушки», потом на дракона. Владыка молча передал мне тарелку, вилкой подцепил блин, переложил его на мою тарелку, затем протянул ножик и вилку. Безропотно все взяв, я разместила блюдо на коленях, отрезала кусочек оладушка, наколола на вилку, отправила в рот, и… и это были те самые оладушки, которые мне готовила бабушка. Действительно те самые! Как в детстве… Нежные, тающие, чуть сладковатые… изумительные.
– Выражение вашего лица свидетельствует об успешном кулинарном эксперименте замкового повара, – произнес несколько холодно Владыка.
Перестав жмуриться от удовольствия, я посмотрела на дракона и спросила:
– Вас это расстраивает?
– Это? – переспросил Владыка. И тут же устало ответил: – Это нет. Меня расстроил тот факт, что он в принципе расстарался ради вас, прогнозируемо превратно истолковав наше совместное ночное времяпрепровождение. Сметаны?
Я протянула тарелку, мне галантно вывалили одну ложечку сметаны на огромный, занимающий все пространство тарелки оладушек. Посмотрели. Соотнесли размер белой массы и золотистого сдобного изделия и щедро добавили еще две ложки, разместив сметанные горки аккуратным равнобедренным треугольником.
– Спасибо, – прошептала я.
– Не за что. Какой чай вы предпочитаете? – учтиво, но холодно поинтересовался Владыка.
– Теплый, крепкий и сладкий, – честно ответила ему.
Дракон посмотрел на меня, затем посмотрел на чашки с чаем. Молча взял сахарницу и во все чашки, кроме одной, обстоятельно добавил по три ложки сахара. Так же обстоятельно размешал чай везде, после чего взял ту чашку, в которую сахар не поставил, сделал глоток, вопросительно посмотрел на меня и спросил:
– Почему чай не берете?
– Какой? – глядя на него широко распахнутыми глазами, спросила я.
– Любой, – спокойно ответил Владыка. Затем почему-то добавил: – Вы страстная и нежная, на удивление.
Мои глаза, наверное, распахнулись еще больше.
Дракон улыбнулся и пояснил:
– О человеке многое можно сказать по его вкусовым пристрастиям. Берите чай, госпожа Радович.
Я с трудом последовала его рекомендации. Сначала села поудобнее, потом отставила надрезанный оладушек, после взяла ближайшую чашку, отпила немного. Чай был терпкий, смородиновый, вкусный. Но пока я пила, все думала о том, что сказал дракон, и… любопытство победило.
– А что говорит о вас ваш выбор чая? – осторожно поинтересовалась я.
– Крепкий без подслащения – темпераментный, страстный, ни намека на нежность, никакой склонности к извращениям, – безэмоционально ответил Владыка.
Я едва ли поняла, о чем он, но сам факт определения чего-либо на основании выбора чая, он… заинтриговал, и я задумчиво продолжила пить чай.
– Допивать не обязательно, – сообщил дракон, – остальной чай так же приготовлен для вас на основе различных трав… в соответствии с лучшими деревенскими традициями.
Сказав это, он повернул голову в сторону камина, взглядом уменьшил интенсивность горения пламени и вновь все свое внимание целиком посвятил мне, осторожно берущей следующую чашку чая. Потом следующую. И следующую.
– Оладьи остынут, – едва я взялась за пятую чашку, произнес Владыка.
Не став пробовать пятый чай, вновь водрузила тарелку к себе на колени и вооружилась ножом с вилкой, наконец, заметив, что сам дракон ничего не ест. Вопросительно посмотрела на него, на единственную чашку чая в его руках.
– Я встал несколько часов назад, – последовал ответ, намекающий на то, что позавтракать Владыка давно уже успел.
И от этого стало несколько неуютно.
– Вам не нужно со мной сидеть, – пробормотала я, опустив взгляд.
– Почему? – вопрос задали ледяным тоном.
– У вас дел много, – пояснила, отрезая кусочек оладушка. – Не зря же вы встали ни свет ни заря.