– Где Айо? – не выдержала я.
– Умер. – Старик отвел взгляд.
– Уверены? – прищурился Шейд.
– Да. Он погиб, – глухо ответил Гилиак. Ссутулился и словно стал меньше ростом. – Его тело в семейном склепе под моей надгробной плитой.
– Ничего себе! – ахнула я.
Гилиак доковылял до скамейки и уселся на край, подальше от меня. Заметил старый плут, как напряженно я слежу за его движениями.
– Успокойтесь, Эля, – устало вздохнул он. – Я не стану забирать дар обратно. Вам будет куда больше проку от моей силы и силы моего сына!
– Что? От чьей силы?
– Моей и моего сына, – повторил Гилиак. – Айо отдал мне свою силу…
Прохвост Ивиан отдал свою силу? С какого такого перепуга? Раскаялся? Ну да!
– Так я и оказался здесь с двойной силой и его узором магии…
С его узором магии… Стоп! Что-то мне попадалось то ли в книгах, то ли в магической сети про наследование дара родственниками…
Ах да, вспомнила! Перед глазами четко встала таблица из учебника с кучей умных слов вроде «доминантный», «рецессивный», «реципиент-донор» и прочее. На самом деле все просто.
Когда ребенок отдает родителю свою магию, она моментально приживается, при этом узор родительской магии (если таковая имелась на тот момент) уничтожается, заменяясь узором подаренной. Силы же необратимо сливаются, и разделить их уже невозможно. А потому и вернуть подаренную магию в том виде, в каком она была у ребенка изначально, не получится. Можно только отдать магию полностью, вместе со своей. Теперь такие передачи магии на особом контроле у государства, именно из-за них ввели договоры дарения. Потому что бывали случаи, когда родители специально забирали силу детей, чтобы обвести закон вокруг пальца и уйти от ответственности за свои проделки. Типа – это не я, и узор не мой, ничего не знаю.
Кстати, если родитель дарит ребенку магию, все происходит аналогично, по той же схеме. Единственное исключение – дар приживается не сразу. А как у всех тех, кто получил силу по договору.
– Рассказывайте! – потребовал Шейд. – Все. По порядку.
– Эти его игры… – зябко передернул тощими плечами старик.
Оперся о зонт и, глядя в пустоту, монотонно заговорил.
Для игр Айо требовалось прикрытие, им и стал теневой король Рэйса. Он был отличным магом переносов, но хотел получить еще и умения мага ядов. На том и сошлись. Заключили договор дарения, который должен был вступить в силу лет этак через тридцать. Сначала у них все проходило гладко, один развлекался, второй прикрывал. Но потом последний начал проявлять нетерпение. И когда это нетерпение стало опасным, Айо принялся подыскивать себе ищейку или мага переносов, чтобы заменить – радикально, с помощью яда – опасного напарника.
– Вы, Шейд, были одной из кандидатур. Собственно, для этого Ивиан и испортил вашу кровь, а потом подстроил обвинение вашей милой невесте.
– Почему я? – мрачно спросил василиск.
– Мой сын терпеть не мог дилетантов и непрофессионалов. Признавал только самое лучшее. А вы были лучшим в своей профессии. Умным, напористым, въедливым, – просто ответил старик. – Однако оказались слишком упрямым и слишком честным.
– Но откуда вы это знаете? – вмешалась я.
Вряд ли Айо откровенничал с отцом.
– Я следил за ним. Не сам, конечно. Но деньги могут всё.
– Следил? – ахнула я. – За собственным сыном?
– Возможно, я был плохим отцом, Элечка. Но я любил сына. Очень любил. И когда он начал вести себя, хм… неподобающе, надеялся, что перебесится, перерастет. Всего лишь запоздалый подростковый бунт. Бывает. Но он не перерос. Все стало только хуже. И я понял, что должен его остановить. Пошел учиться, чтобы освоить магию. Но почти сразу осознал: догнать Ивиана у меня не получится. Слишком большая у него фора, а я слишком стар. И голова уже не та. Тогда я и начал собирать на него досье. Чтобы держать в узде. Хотя бы таким образом.
Старик сглотнул, отчего кадык жалко дернулся на тонкой шее. И замолчал, крепче вцепившись в трость.
– Дальше, – спокойно потребовал Шейд.
Айо действовал осторожно, но теневой король Рэйса был опасным противником. Он заподозрил неладное и больше не подпускал Ивиана, сам же удвоил усилия, чтобы заполучить обещанный дар. И подбирался все ближе. А новый помощник не находился. У Ядовитого Айо буквально земля горела под ногами.
– Он понял, что доигрался, – кивнул старик, – и приехал ко мне. Я обрадовался. Очень обрадовался. Надеялся, что теперь-то уж точно сын одумался. Особенно когда он предложил отдать мне свой дар… Чтобы больше никому не вредить… – голос Гилиака дрогнул. – Я… Я согласился. Дар прижился мгновенно. Мне не нужна была двойная сила. Но только так я мог спасти сына. Дать ему второй шанс. Ведь без магии он теневому королю будет не нужен. А я… Ну я достаточно стар и прожил долгую жизнь…
Хороший сынок. Перекинул дар отцу, подставив того дружку-бандиту. А сам получил возможность беспрепятственно бегать везде, подготавливая пути отступления.
– К тому же Ивиан сказал, что у него для нас есть план… Он даже пообещал оставить признательные показания перед тем, как мы оба исчезнем. Чтобы восстановить справедливость.
Ядовитый Айо хотел восстановить справедливость? Слепа родительская любовь. Ой как слепа…
– И каков был план? – спросил Шейд.
По лицу василиска скользнула тень. Он, как и я, сомневался, что тот самый план пошел бы на пользу Гилиаку.
А план спасения был эффективен и прост. Ивиан нашел мир, куда не будет перехода в ближайшие десять лет. Мир, где магией можно пользоваться, хоть и с погрешностями.
Написал завещание, по коему все имущество, которым он владел или будет владеть, должно быть вручено через десять лет тому, у кого будет дар Ивиана, с узором именно его магии.
Тайно составил второй договор передачи дара, которым аннулировался первый, а стало быть, теневой король оставался с носом и разбитыми надеждами. По второму договору дар передавался человеку, который должен был появиться через десять лет у дуба. И у которого опять же будет узор магии Ивиана.
– Я думал, что это все про меня, – горько сказал Гилиак. – У меня же узор его магии. Считал, что мы вместе… теперь… везде… Правда, формулировка договора передачи дара показалась мне немного странной… Да и потом… Зачем все это, если мы не собирались возвращаться? Хотели остаться в новом мире и начать жизнь с чистого листа…
– Вы что, читали тот договор? – ошалело спросила я.
– Да, – кивнул Ивиан-старший. – Мистер Руфус не только поставил меня в известность, но и показал мне все документы. Не бесплатно, конечно.
Вот жук!
Чтобы кое-что для себя прояснить, Гилиак нанял соглядатаев из клана наемников. Кусочек информации тут, кусочек информации там… Айо не особо скрывался, он явно считал отца слабаком, неудачником, трусом.
– Наверное, так и есть, – невесело усмехнулся Гилиак.
Подозрения множились. Но старик не хотел им верить. Не хотел и не верил. Не верил даже тогда, когда Айо потребовал силу обратно. Не верил, когда догадался, какая роль ему отводилась в том самом плане, – дураком Гилиак точно не был. До последнего не верил. Пока не обнаружил за своей спиной сына с занесенным над головой кинжалом.
Не планировал Айо начинать новую жизнь в новом мире. Он собирался получить удвоенную силу обратно, убить отца и выдать его изуродованное тело за свое. Похоронить в семейном склепе «погибшего Ядовитого Айо», от имени Гилиака раструбить о скорбном событии, исчезнуть и спокойно отсидеться на Земле, пока на Альриане все не утихнет.
А потом вернуться. Через десять лет. Прибыть как совершенно посторонний иномирянин-наследник с полностью прижившимся даром и заявить права на наследство. Сначала на магическое, а спустя некоторое время и на денежное, благо документы были заранее подготовлены.
– Но как же первый наследник? – Я неопределенно пошевелила пальцами. – Ивиан ведь знал, что тот будет его искать и попытается забрать дар?
– И как бы тому первому наследнику это удалось? – Перекошенный уголок губ старика дернулся. – Полностью прижившийся дар нельзя выпить.
Нельзя. Как я могла забыть? Меня вот от спасения отделяют какие-то двадцать процентов!
– Вернемся к Айо с занесенным кинжалом, – бесстрастно вмешался Шейд.
– В тот миг я осознал, что потерял сына. Навсегда потерял… – По морщинистой щеке старика скатилась слеза. Он сердито вытер ее и нахмурился. – Но мои чувства уже не имели значения. Я умер, осталась лишь оболочка. И долг. Долг перед теми, кого я мог защитить от того монстра, который стоял за спиной. Я сказал ему, что не отдам обратно силу, пригрозил досье. А он…
Ирония судьбы. Айо погиб, когда пытался серьезно ранить отца, чтобы тот испугался и вернул магию. И полученную, и родную. Неделимую, сросшуюся намертво, ставшую в два раза сильнее.
Представляю, сколько бы дел он с ней наворотил.
– Мы упали. Покатились… – старик сипло выдохнул. – А когда я отполз, его нож торчал в его же груди. Он случайно напоролся на него. И скончался, с ненавистью глядя на меня…
Какой ужас… Ни один родитель в мире не заслуживал такой участи.
– Вы его похоронили в закрытом гробу под своим именем. Почему? – допрашивал Шейд. – Испугались расследования?
– Испугался? – усмехнулся Глеб Борисович. И с достоинством выпрямился. – Старого отца, потерявшего единственного сына, ничто уже не способно испугать. Я просто не мог там задерживаться ни на минуту. Не мог… Смерть молодого человека вызвала бы много вопросов, потянулись бы допросы и прочее. А старик… Да умер от старости, и бог с ним.
Василиск держался невозмутимо. Казалось, он отгородился от эмоций каменной стеной. У меня, увы, так не выходило! Я вытянула руку и погладила старика по плечу.
– К тому же я почти не соврал, начертав свое имя на могильной плите, – задумчиво заговорил Ивиан-старший. – Гилиака больше нет. Он умер. Умер в тот момент, когда увидел занесенный над ним кинжал. И покоится в семейном склепе, рядом с сыном, что предал его.