После его писем я ходила со счастливой улыбкой. И однажды мама, застав меня на кухне с чашкой кофе и смартфоном, тихо спросила:
– Надеюсь, ты нас познакомишь, прежде чем уехать?
– А почему ты решила, что я уеду? – осторожно спросила я.
– Все эти разговоры про другие места… – грустно улыбнулась она. – На отдыхе познакомилась, да?
– Да, – согласилась я.
Где был отдых, это уже другой вопрос.
– Он иностранец?
– Да.
Мама вытянула руку и погладила меня по щеке, глаза влажно блеснули.
– Не бойся, мы с отцом не будем против… Ты давно так не улыбалась. Хотя бы поэтому твой парень нам уже нравится!
– Мам! – Я порывисто обняла ее за шею. – Вы самые лучшие!
Быстро покосилась на часы:
– Где папа? Вы не забыли, что сегодня юбилей у Глеба Борисовича?
Родители не забыли.
Девяностопятилетие старика было предлогом. Операция «Погружение» началась. Очень надеюсь, что не придется никому вызывать скорую…
Глеб Борисович встретил нас счастливой улыбкой, незаметно подмигнул мне. С трудом сдержалась, чтобы не подпрыгнуть от радости. Получилось! У нас есть огр!
Отец прогудел пожелания долгих лет, вручил старику коньяк в красивой подарочной упаковке. Мама – набор для обрезки бонсаев. Все прошли в гостиную, где за столом сидели два байкера в банданах и бородатый господин в темных очках.
Поздоровались, познакомились, сели.
После первого тоста за здоровье именинника бородач неторопливо снял очки. Глаза у него были оранжевые, с вертикальными зрачками. Ух ты, водный оборотень.
Папа и мама прекрасно видели через мороки. Это мы заранее проверили. Папа, заметив, что прохожий на улице отличается от нормы, например, острым ухом, случайно высунувшимся из-под кепки, бурчал про дурацкую моду. Мама говорила, что ей померещилось.
Сейчас оба родителя дружно сглотнули. Мама незаметно ущипнула себя за руку.
Гость неторопливо разгладил бороду. Нижний край ее тут же ощерился рыбьей головой и зашипел.
– Ты бы поосторожней с фокусами, – нахмурился отец и кивнул на Глеба Борисовича, – а то тут люди в возрасте!
Я медленно выдохнула и сказала:
– Папа, это не фокус и не спецэффект. Глаза и борода настоящие. Просто он из другого мира.
– Инопланетянин? – недоверчиво хмыкнул папа.
– Иномирянин, – поправил бородач, надевая очки и поднимаясь. – Можете, чтобы убедиться, сунуть свой палец ему в пасть. Но предупреждаю: зубы очень острые и я его давно не кормил, придется шить.
Он погладил бороду, рыбья голова исчезла. Поклонился Глебу Борисовичу:
– Я пойду, уважаемый, дела, знаете! Удачного юбилея!
– Да-да, благодарю за помощь, – улыбнулся Глеб Борисович.
Родители проследили за оборотнем. Мама – напряженно. Папа – с прищуром.
Только хлопнула входная дверь, как отец повернулся к байкерам:
– А вы, мужики, что, тоже головастики?
– Нет, – ухмыльнулся тот, что старше, – мы огры.
– Это такие зеленые, как в мультике? – рассмеялся папа, он явно принял все это за розыгрыш.
Мама была не такой толстокожей, она незаметно подбирала ремень сумочки, висящей на спинке стула. Мамуля готовилась обороняться!
– Почти, – усмехнулся второй байкер.
Стянул бандану, открывая татуировки на бритых висках, и начал медленно буреть. Уши, точно по команде, стали вытягиваться и заостряться. Плечи расширились, рубашка затрещала. Но не лопнула, видно, была на несколько размеров больше. На всякий случай. Непропорциональные массивные и длинные руки огра легли на стол. Глаза уменьшились, превратились в крохотные черные щели, нижняя челюсть выдвинулась вперед, как у бульдога.
Папа нахмурился.
А когда второй байкер повторил фокус с изменением цвета физиономии (на большее у него сил не хватило), отец выдал:
– Да танк вам на парковку, не может такого быть!
– Может, – усмехнулся старший огр, возвращая головной убор и цвет лица на место. Повернулся к маме, кивнул на сумочку в ее руке: – Не стоит, только испортите.
Мама моргнула, опустила занесенную для удара руку, строго посмотрела на меня:
– Эля, что происходит?
Что-что. Пытаюсь наглядно показать родителям-скептикам, что наш мир не единственный!
Огры, переговариваясь, исчезли в прихожей, хлопнула дверь.
Вот и наступил самый сложный момент.
– Мама, пап, на самом деле я не была на отдыхе, я была в другом мире. Альриане. Это звучит странно, но миров много. И между ними есть переходы.
Папа скептически вздернул бровь, сейчас попросит показать.
– Нет, па, взять и отвести вас туда сию же минуту я не могу. Переход откроется через месяц. Поэтому я решила познакомить вас с иномирянами, которые живут тут.
Мама была готова поверить. А вот отец…
– Так. Есть мы ничего не ели, пить – не пили. Тогда что?! Галлюциногенный газ? – Он рывком встал, сердито рявкнул на Глеба Борисовича: – Какую дрянь вы тут распылили в воздухе?!
– Па!
– Что «па»?!
– Иные ми…
– Вот только не неси чушь про иные миры! – перебил папа.
– Конечно! «Если дурак чего-то не знает, то этого для него не существует!» – процитировала я. – Я ничего не перепутала?
Папа, получив в лоб свою же любимую насмешку, сердито замолчал. Еще бы. Сложно спорить с самим собой.
Я подскочила с места, схватила стоявшую на тумбочке коробку с ячейками. В каждой ячейке стоял плотно закупоренный пузырек с ядовитым веществом, которое легко можно купить в магазине или в аптеке. На дне пузырька – этикетка с названием. Снизу дно коробки мы заменили на прозрачную плотную пленку. Если поставить коробку набок, можно увидеть названия. Сверху имелась крышка, непрозрачная, не просвечивающая, для надежности еще изнутри фольгой обклеенная, – она не давала сидящему напротив увидеть, что внутри.
Яды в коробке я заранее изучила, чтоб знать, как ощущаю каждый из них.
– Цирк продолжается? – буркнул папа, опустился обратно на стул и откинулся на спинку. – Тоже фокусы будешь показывать?
– Так уж вышло, что я маг ядов, – невозмутимо сказала я и вручила ему коробку. – Тут двенадцать разных веществ, все они ядовитые. Сейчас выйду из комнаты. Поменяй их местами, как хочешь. Поверни к себе прозрачной стороной. Я назову тебе все.
Отец нехотя кивнул.
Пока топталась на кухне Гилиака, чуть пальцы не сломала от волнения. Сработает? Не сработает? Жаль, Шейда нет. Обернулся бы. Сразу б поверили!
– Готово! – насмешливо сообщил отец.
Для большей наглядности я не стала подходить к столу. Остановилась в шаге от него. Усмехнулась, заметив сумочку мамы, поверх непрозрачной крышки дополнительно закрывающую коробку.
– Верхний ряд: перекись, марганцовка, йод, борная кислота. Второй ряд: щавелевая кислота, – перечисляла я. Последняя на самом деле была средством для мытья сантехники и пестрела опасными добавками, но это мелочи. – Хлорка.
Мама, глядевшая на пузырьки с прозрачной стороны, с тревогой посмотрела на папу. Тот нахмурился, потер ладонью подбородок.
– Больше пузырьков в коробке нет, – продолжила я, – остальные ты, па, сложил на подоконник за штору, видимо, когда менял их местами так, чтобы Глеб Борисович не видел!
Некоторое время мы молчали. Тикали старинные ходики на стене. Мурлыкал на диване кот. Постукивал в окно дождь.
– Хорошо, предположим, – наконец сказал папа, переплетая пальцы. – Но если ты маг, то откуда у тебя все это? Мы ведь не маги.
Мама закивала.
Я покосилась на Глеба Борисовича. Родители проследили за моим взглядом.
Мама хмуро спросила:
– Так эта магия заразная, что ли? Вроде простуды?
– Нет, – улыбнулась я, – мне ее подарили!
Я не собралась сдавать родителям Гилиака, а потому изложила краткую версию. Маг хотел помочь, передал мне магию. При передаче она лечит, если рядом переход. Но гололед и мои сапоги отправили меня в другой мир. Там я поступила в школу магов, познакомилась с отличными ребятами и хочу туда вернуться.
– Правда, переходы открываются редко, – вздохнула я. – И видеться нам часто не удастся. Но зато я могу писать сообщения. Только ответить вы не сможете.
– Твой парень тоже зеленый? – Папа мрачно кивнул в сторону двери. – Или с рыбьей головой на бороде?
– Нет, он василиск.
– А василиск… это что? – осторожно поинтересовалась мама.
– Ну, он может превращаться в огромного змея.
– З-з-змея? – в ужасе переспросила мама.
– Кхм! – крякнул папа.
На этом разговор закончился. Мы попили чаю с пирогом, вспомнив наконец об имениннике, еще немного посидели и вернулись домой.
Родители молчали два дня.
Потом за завтраком папа, насмешливо улыбаясь, спросил:
– А сваты у нас, значит, будут те еще гады?
– Еще какие! – подтвердила я. – Только их у вас не будет. У Шейда плохие отношения с родителями.
– А что так? – нахмурилась мама.
– Ну, они аристократы. И я им в качестве жены сына не подхожу.
– Что?! – Глаза папы гневно сузились. – Моя дочь не подходит каким-то… головастикам? Каким-то тритонам хвостатым?!
– А что им ответил твой Шейд? – спросила мама.
– Ничего. Он ушел из семьи, разорвал отношения. Теперь он сам по себе.
Мама погладила меня по плечу и довольно улыбнулась:
– Любит?
– Да.
– А ты?
– До безумия.
Родители переглянулись.
– Ладно, поверим в эти твои миры, – проворчал папа. – Когда там твой Шейд придет?
– Через месяц!
За месяц родители привыкли к мысли о других мирах. Они периодически спрашивали про Альриан, про моих друзей и Шейда.
В этот раз переход открывался лишь на восемь часов. Следующий – через полгода. А потом перерыв на семь лет. Я столько раз смотрела на график, составленный магами переходов, что таблица будто отпечаталась в моей голове.
«Скоро. Я увижу. Тебя», – написал Шейд за несколько часов до открытия перехода. Именно так, с задумчивыми, полными ожидания точками.
Увидишь!
Я с улыбкой посмотрела в зеркало. Светлое бежевое пальто, невысокие сапоги, волосы, волной спадающие на плечи. Мама была права: яркая брюнетка может выглядеть отлично в светлых тонах! Мне хотелось быть красивой. Для одного-единственного мужчины. Того, что год ждал нашего свидания. Улыбнувшись своему отражению, я захватила зонт и выскочила из квартиры.