Пока она отзванивалась, я осмотрел помещение: обычный офисный интерьер, ничего особенного. Но чувствовалось, что здесь всё сделано добротно, дорого. Даже вешалка для пальто выглядела как предмет искусства.
Девушка отвела нас в сторону, открыв дверь в кабинет. Там сидел мужчина средних лет, волосы чуть поседели на висках, лицо холёное. Увидев нас, он приподнялся.
— Проходите, — голос звучал ровно, но без особого энтузиазма.
Лёха встал как вкопанный.
— Здравствуйте, Виктор Петрович, — проговорил он. — Мы…
Тот вскинул ладонь.
— Молодой человек, — голос его звучал холодно, — во-первых, прошу называть меня Ваше Благородие. Я — барон Соколовский. Конечно, если уж совсем тяжело, можно и Виктор Петрович, но в высшем свете другие правила. Я не могу списывать отсутствие манер на вашу молодость.
У меня дёрнулась бровь. Вот это номер. Вроде бы человек зарабатывает на грязноватом бизнесе, но при этом требует, чтоб его называли благородием? Пафос, однако.
— Меня зовут Тимофей Резников, — я коротко кивнул, безо всяких «ваше благородие». Ну вот не люблю все эти аристократические ритуалы.
— Присаживайтесь, — он прищурился, явно недовольный.
Мы втроём сели за стол. Лёха заметно нервничал, начал было тараторить:
— Виктор Петрович… простите, Ваше благородие, мы… У нас тут вопрос…
Я положил руку на плечо Лёхи и взял слово.
— Раз уж такое дело, позвольте, я объясню. Нам нужна консультация насчёт… деликатной финансовой операции.
Виктор Петрович смотрел на меня прищуренно, как ястреб на мышку. Потом неопределённо хмыкнул.
— Консультация, говорите? Я оказываю разные услуги, да. А вы кто такие?
— Мы представители одной компании, — уклонился я. — В личных интересах я бы не хотел раскрывать ее названия. Пока что. Вопрос такой: надо провести некоторую сумму без лишних глаз.
Он кивнул, сощурил глаза, явно пытаясь оценить, в какие степени можно нас раскрутить.
— Сумму большую?
— Достаточно, — уклонился я от точных цифр. — Само собой, нужно сохранить конфиденциальность.
Вот тут и началось. Барон достал телефон из кармана и начал в нем копаться. На вид обычный смартфон, но моя способность начала работать. Вокруг Виктора Петровича проскользнули потоки магии, которые отображались мне кодом — неизвестными, но уже давно знакомыми символами.
Это был магический код.
Один из параметров начал увеличиваться на глазах. Я сто раз видел такой и примерно понимал, где цифры, а где буквы. И вот цифры сейчас росли на глазах. Этот жук Виктор Петрович увеличивал параметр и колдовал на нас.
Это был типичный признак «увеличения ментального воздействия» — видел я подобное уже не раз. Аристократы любят так играть: повышают «убедительность», «харизму» или что-то ещё, чтобы собеседники соглашались на их условия.
Я внутренне напрягся. Хитрый лис. Думает, мы тут простачки?
Виктор Петрович заглянул в телефон, хмыкнул и принялся тараторить о расценках, правилах, каких-то непонятных комиссиях:
— Если вы хотите провести крупную сумму, то нужен предварительный взнос за услуги. Кроме того, я беру процент от оборота. В обычной ситуации он от десяти до двадцати процентов, но вижу, что вы, господа, особо деликатные, значит, деликатность стоит дороже…
Я делал вид, что слушаю с интересом, хотя внутри уже свербило. Он начал выдумывать разные пункты: «страховка», «рискованные каналы», «проверка аристократического совета». Всё это звучало как лапша на уши. Лёха хватался за листок, пытался записывать, а мне было ясно, что барон ведёт нас к астрономическим условиям.
Но по какой-то причине мне даже нравилось его предложение. Почему нет? Если все так гладко и надежно. Да и конфиденциальность к тому же. Меньше рисков, что Гео что-то узнает. Славное предложение.
— В результате, — подвёл итог Виктор Петрович, потупив взгляд в телефон, где, очевидно, подкручивал уровень «Авторитет +1», — я готов взяться за ваш вопрос, если возьму пятьдесят процентов от суммы.
— Пятьдесят? — вырвалось у меня.
Так, стоп! Это его магия на меня так действует? Какие еще пятьдесят процентов? Это же афера чистой воды. Соберись, Тим.
Сделав над собой усилие, я кое-как собрал мысли в кучу. Отгонял от себя мысли о том, что это весьма надежно и легко. И пытался анализировать информацию. Получалось слабо. Его предложение так и манило.
— Да, половина. Но не забывайте, что за эту половину вы получаете полный комфорт и ноль рисков.
Это магия. Это всего лишь магия. Лучшая защита — это нападение. Надо снизить его концентрацию. Выбить из колеи, чтобы он перестал так воздействовать на меня.
Я рассмеялся в голос. Лёха аж вздрогнул. Барон нахмурился:
— Что смешного?
— Да понимаете, — я отбросил любой официоз, кое-как приходя в себя. — Мне нравится идея комфортных схем, но не настолько, чтобы дарить вам половину денег. Вы Ваше благородие видимо, сами себе царь и бог, раз дерёте такие проценты?
Он помрачнел, явно недоволен, что его магическое воздействие не сработало. Очевидно, ждал, что мы, околдованные, кивнём и станем рассыпаться в благодарностях. Но со мной такие фокусы не пройдут.
— Ладно, — сказал я, вставая, — благодарю за приём. Похоже, мы не подходим друг другу.
— Постойте! — барон опять дёрнулся, телефон в руке заблестел, потоки магии вспыхнули сильнее. — Возможно, мы можем обсудить…
— Никаких обсудим, — отрезал я, уже шагая к выходу. — Всего доброго, ваше благородие.
Лёха поплёлся за мной, напоследок бормоча:
— Извините. Спасибо за уделенное время…
Длинноногая секретарша смотрела на меня с приоткрытым ртом, вроде удивлённая, в то же время восхищенная. Мол, как это вы так быстро отказались?
Я даже ничего не сказал ей, поспешил в коридор и дальше — вниз, к выходу.
И только когда мы вышли на улицу, выдохнул. Остановился и наклонился, уперев руки в колени. Стал глубоко дышать. От его ментального воздействия сложно было избавиться. До сих пор как будто что-то давило на мозг.
Лёха тут же схватил меня за рукав.
— Тим, что ты делаешь⁈ Нам же надо как-то решать вопрос! Может, стоило хотя бы поторговаться?
— Чертов маг хотел околдовать нас! — рявкнул я. — Фу-ух, — шумно выдохнул, выпрямляясь. — Теперь понятно, почему все довольны взаимодействием с ним. Околдовывает всех, и дело с концом.
— Ты сейчас серьезно?
— А тебе не показалось странным, что он с ходу запросил пятьдесят процентов? — Я криво усмехнулся. — Совсем охамел. Если бы не эта цифра, мне бы тяжело было прийти в себя. В следующий раз надо брать с собой какие-то защитные артефакты.
Лёха выпучил глаза:
— То есть, предложение было совсем невыгодным для нас…
— Именно, — подтвердил я.
— Черт, — выругался он. Похоже, тоже начал приходить в себя. — А еще думаю, чего это я так поплыл с его слов? Чего это мне все так нравится.
— Для него выгодно разводить таких, как мы, — пожал я плечами. — С акулами бизнеса, понятное дело, себя так не ведет. А вот новичков развести — как раз плюнуть. Незнающий человек и не поймет, в чем дело. Я заметил, что он подкручивал себе магию убеждения в телефоне. Видел, как циферки росли. Он хотел, чтобы мы потеряли способность критически мыслить.
Когда маги наконец раскусили, что все их заклинания — это, по сути, программный код, они напрягли лучших программагистов и свели всё к удобной системе. Логика проста: есть некий интерфейс, в котором маг мог подвигать ползунки, подкрутить параметры, усилить или ослабить эффект — словом, настроить под себя.
Хотел подправить «харизму»? Пожалуйста, зашел, поставил «+5», получил более внушительное воздействие на собеседника. Правда, оно, конечно, не только плюсы давало. Если выкручивал что-нибудь на максимум, где-то обязательно проседали другие статы.
Зато многие маги готовы были ради сиюминутного эффекта пожертвовать долговременной стабильностью, в результате чего появлялись курьёзы: то у тебя «коммуникабельность» выше крыши, а «трезвость мышления» падает к нулю, то «боевые чары» усилились, но «контроль» улетел на дно.
Естественно, на таком софте «АрхМагнетикс» и остальные зарабатывали немалые деньги. Легальные фирмы делали базовые версии, где ничего особо опасного нельзя было накрутить. А вот на черном рынке продавались версии с куда более жесткими настройками.
Но людям нравилось, и спрос рос. Каждый пытался втихаря подправить дар, выкрутить «силу удара», «эффект внушения», «контроль сознания» и прочие показатели.
Вот Виктор Петрович, похоже, тоже во время разговора лишь крутил ползунок «убедительность», чтобы мы тут же хлопали в ладоши и несли ему все деньги.
Я давно знал про такие возможности и не раз видел, как маги это юзают. Иногда это было жутко эффективно, особенно когда перед тобой три старшеклассника-мага с выкрученной «выносливостью» и «агрессивностью».
Но чаще я наблюдал типичную схему: человек вколачивал «+10» к харизме, а где-нибудь потом натыкался на жесткий откат и слетал с катушек. Так что и магам, и мне приходилось быть начеку: никогда не знаешь, кто именно и как допилил свои способности.
— Серьёзно? — Лёха побледнел. — Я ничего не заметил.
— У тебя и нет зрения на магический код, — напомнил я. — А я с ходу вижу, когда маг тянет свои параметры вверх. Он нас пичкал внушением. Поэтому у тебя, вероятно, и появилось желание отдать ему всё.
— Да, — Лёха тяжело вздохнул. — У меня действительно странно дрогнуло сердце, будто я хочу, чтобы он решал все наши проблемы. Я думал, это просто боязнь.
— Вот видишь, — я хмыкнул. — А прикинь, мы бы подписали всё это под гипнозом, потом пришли в себя с пустыми карманами.
Мы двинулись на улицу и поймали такси. Когда машина тронулась, Лёха замялся:
— Прости, Тим. Я не ожидал, что тут так всё серьёзно. Получается, эта «КераМод» — шарашкина контора?
— Да они, может, и легальны, но явно не горят желанием нам помогать, — ответил я, откидываясь на сиденье. — С таким магическим приёмчиком и кабальными откатами мы точно связывать не будем.