Противники переглянулись, видимо, обмозговывая соблазнительность идеи остановить поединок талантов и признать позорное поражение от девчонки.
– Нет, я не готов сдаться без боя, – покачал головой Геар. Но совершенно точно сегодня что-то витало в воздухе: они набрали одинаковое количество очков и в глубокой задумчивости вернулись к столу.
Пока мы выясняли, кто сноровистее бросает дротики, исчез только-только початый кувшин с медовым хмелем. Стакан с бальзамом оказался ополовиненным, а кто-то, явно просто пробегавший мимо, надкусил жареную сосиску и вернул обратно в остывшую сковороду. Впрочем, набег на угощения никого не смутил, разве что Тина-пуговка кисло отставила стаканчик, не решившись снять пробу с питья. Я подавила приступ злорадства и мысленно возблагодарила дерзкого налетчика.
– Почему ты не сказала, что Аниса – мастер? – с претензией спросил кузен у Тильды, пока мы рассаживались.
– Не хотела тебя расстраивать, – хмыкнула та. – Кто первым рассказывает две правды о себе?
– Уговор есть уговор, – подхватил охочий до сплетен Дживс.
Парни переглянулись.
– По дороге я отдал половину колбасы извозчику, – признался Геар.
– Ты серьезно? – вытаращилась Тильда на кузена. – Гостинцы из дома – святое!
– По заветам предков, мы обязаны делиться святым.
– Так и поделился бы с голодной сестрой! Ты вообще что-нибудь привез? – сузила глаза кузина.
– Нет. Остальное забыл на постоялом дворе, – покаялся он и немедленно передал эстафетную палочку собрату по проигрышу: – Господин аристократ-младший?
Господин аристократ покрутил в руках кружку с хмелем и, подняв на меня пронзительный взгляд, произнес:
– Я жалею.
Короткая фраза, заключавшая целый разговор невысказанных слов, ударила в солнечное сплетение. Я почувствовала, как накатывают то жар, то холод и что тело ужасно ломит. Внутри свернулся огромный спутанный клубок чувств. Швырнуть бы в придурка пуговицей, да потом придется застегивать мантию булавкой.
– Что за ущербный секрет, Мажор? – сморщилась Тильда. – О чем ты жалеешь, что этот болван не довез до меня подарки из дома?
– Я жалею, что сегодня побил стекла в общаге, – договорил он, сводя признание к шутке.
– Так и знала! – подпрыгнула на лавке Тильда. – Признайся, колотили же вместе с Ведьмой! Так?
Я состроила страшные глаза, мол, притворись немым! Форстад нахально подмигнул и поделился вторым секретом:
– Вместе с Эден мы вылезали из окна.
– Ведьма, и ты молчала?! – охнула Тильда.
Божечка, сможешь сделать так, чтобы этому паршивому котику кто-нибудь отдавил хвост, и он не мог больше мяукать, а только вопить дурниной? Спасибо. Если что, запиши на мой счет.
В академию возвращались глубоким вечером, взяв один экипаж на всех. Крепкий мороз мгновенно пробирался под одежду, щипал щеки, студил пальцы. Мы шустро загрузились в ледяной салон, немедленно прочувствовав, что места на холодных лавках маловато. Долго примерялись, кто повезет Дживса на коленках, но добровольцев не нашлось. По всему выходило, что «восставшему из трупов» гуляке оставалось или бежать рысцой за каретой, или пристроиться на козлы. Первый вариант не нравился самому болезному, второй, подозреваю, не обрадовал бы извозчика.
– Зачем тесниться? – невинно улыбнулась блондинка, в нашей шумной компании почти не подававшая голоса. – Я сяду к котику.
Быть точнее – плюхнулась сверху на котика, хотя, по всей видимости, пыталась опуститься с королевским изяществом. Грациозно ей удалось разве что впечатать копыто мне в сапог. А Форстад, это хвостатое гулящее недоразумение, с которым мы тесно прижимались боками, коленями, плечами, да и вообще разными частями тела, даже не подумал протестующе мяукнуть! Предполагаю, он, наоборот, замурчал. Просто из-за возни остальных пассажиров, пытающихся поместиться в узком пространстве и не поколотить друг друга локтями, не удавалось расслышать довольного мурлыканья. Но оно было! Зуб даю.
– Я не тяжелая, котик? – кокетливым голоском протянула Тина – пуговичная паутина.
– Нормальная.
– Только места много занимаешь, – не удержалась я. – Может, поменяетесь с Дживсом местами?
– Нет! – разом громыхнули три голоса.
Карета наконец тронулась, мы качнулись. Тина взмахнула рукой и заехала мне по лбу маленькой сумочкой.
– Извини, – хихикнула она.
Точно специально вмазала! Пуговка-прилипала! Согласитесь, если уж вскарабкалась на коленки чужого бывшего парня, то цепляйся покрепче и не делай резких телодвижений, чтобы не скатиться на пол… или чтобы не помогли упасть.
Экипаж затрясся на обледенелой брусчатке. Острый нос женского сапога три раза уткнулся в мою голень: тук-тук-тук.
– Ты можешь не егозить? – взорвалась я.
– Ну, извини, карета качается, – огрызнулась она.
– Форстад, держи крепче свой багаж!
– Аниса, иди ко мне. – Геар с подозрительным энтузиазмом протянул с другой стороны салона длинные руки.
– От перемены слагаемых сумма не изменится, – немедленно воспротивилась Тильда. – Пусть лучше на своей стороне поменяется местами.
– С Мажором?! – окончательно взбесилась я, подогретая стремительно побеждающей лихорадкой и ревностью.
– Вообще, я имела в виду поменяться с Дживсом, но, если хочешь подержать на руках девушку, кто мы такие, чтобы вас останавливать, – съехидничала лучшая подружка, всегда умеющая подобрать нужное слово, чтобы окончательно добить.
– Эй, колбасный принц, – через паузу позвал Илай. – Предложение еще в силе? Колени от мороза не ломит?
– Не жалуюсь, – ухмыльнулся тот из темноты.
– Отлично.
Ловким движением блондинка перекочевала к Геару. Обмен был столь стремительным, что ни «багаж», ни «колени» не поняли, каким образом оказались вместе.
– Котик! – взвизгнула Тина, налегая спиной на громко крякнувшего кузена Юри, как на спинку дивана. – Почему ты меня пересадил?
– Ноги затекли, – коротко «мяукнул» тот.
Какое счастье, что городские огни, едва сочащиеся через маленькие оконца, не озаряли салон, а всего лишь рисовали на стенах полосы света, иначе все заметили бы, с каким трудом я проглотила довольную улыбку.
– Мне тут в голову пришла мысль, – прервал молчание Дживс.
– Оставь ее при себе, – немедленно посоветовала я. Зная, какой бардак творился в голове у Дина, ничего умного от него ждать не следовало, а глупости интереснее слушать на занятиях по высшей магии, когда адепты отвечают домашку.
Однако сосед решительно вознамерился поделиться размышлениями с миром:
– Если бы я не знал тебя, Форстад, то решил, что вы с Ведьмой цапаетесь как бывшие.
Он хохотнул над собственной шуткой, в которой не было даже доли шутки, и в карете повисло долгое молчание. Было слышно, как грохотали колеса по каменной мостовой, поскрипывали рессоры, шмыгнула носом блондинка.
– Чего все примолкли? – не понял он.
– Дживс, ты такой кретин, – хмыкнула в тишине Матильда. Лицо подруги терялось в темноте, но по ехидным интонациям можно было легко представить, как она закатила глаза.
– Никакого чувства юмора, – укоряюще поцокал «шутник» языком.
– Дин, – вкрадчиво позвал Илай. – Сделай доброе дело: усни до приезда.
Тот обиженно засопел и отодвинулся от меня, вжимаясь в стенку. Теряться не стала, расправила плечи и наконец вздохнула полной грудью. В полном смысле этого слова, а то от ревности что-то случилось с подачей кислорода к голове: в сумбурных мыслях все время крутилось злосчастное «я жалею».
Карета остановилась напротив ворот академии. Мы дружно выбрались на холод. Дартмурт выглядел мрачным, безлюдным и покинутым, словно днем действительно наступил конец света. Лишь в жилом крыле светилось несколько окон-глазниц, доказывающих, что замок не обездолен, обитатели не исчезли и по коридорам не летают призраки.
К слову, последнее утверждение ничем не доказано. В академии даже имелся официальный клуб охотников за привидениями. Но, по слухам, за все годы существования сообщества чудаки сумели обнаружить только одного призрака, и им оказался кастелян, раньше любивший инспектировать ночные коридоры. Когда энтузиасты набросились на ничего не подозревающего старика, тот едва досрочно не превратился в злого духа. Говорили, он месяц гонял наказанных горе-охотников по главному холлу и заставлял по пять раз на дню перемывать мраморные полы. Странно, как после этой абсурдной истории клуб не прикрыли. Дело «охотников» по-прежнему было живо – сама недавно видела на доске объявлений призыв ко всем неравнодушным вступать в ряды непримиримых борцов с привидениями.
Форстад сухо попрощался, коротким кивком призвал верного пажа к ноге, и оба, пряча шеи в поднятые воротники пальто, торопливой походкой направились к зданию общежития. Тина-пуговка, забыв поблагодарить Геара за щедро предоставленные колени, ринулась следом. Невольно я проследила, как она, поскальзываясь на обледенелой брусчатке, нагнала моего бывшего парня, схватила под локоть и, размахивая сумочкой, что-то защебетала.
В голове, как мелодия от застрявшего в музыкальном ящике почти разрядившегося магического кристалла, снова закрутилось навязчивое «я жалею». Почему-то зазвучавшее сладким голосом блондинки.
– До встречи, Аниса, – проговорил Геар.
– Я жалею! – в ответ объявила я.
– Жалеешь? – не понял он.
– Кого? – удивленно моргнула.
– Ты сказала, что жалеешь.
– Я?
– Ты.
Божечки, я сказала дурацкую фразу вслух? Совсем дело плохо! Пришлось выкручиваться:
– В смысле, не жалею, а желаю! Удачи, Геар.
– Ведьма, ты не заболела? – осторожно уточнила Тильда, следившая за престранным прощанием.
– Пока еще нет.
Демоны дери суровую зиму в Дартмурте, у меня действительно начинался жар! Я столько раз принимала аптекарские снадобья по идиотским поводам, что не уверена, не выхлебала ли бутылочку жаропонижающего до последней капли. А сироп подорожника?! После истории с араустом волшебного сиропа оставалось на самом дне флакона! Помру от глупой простуды, даже не достигнув совершеннолетия, только потому, что выдула снадобье для профилактики приступов паники.