Логично рассудив, что сестра от подруги быстрее что-то узнает, Наташа тоже примостилась на диване. Убаюканная ровным голосом Алины, девочка сама не заметила, как уснула.
Проснулась Наташа от того, что кто-то громко сказал прямо над ее головой:
— Вот она!
— Что?! — дернулась девочка и торопливо села на диване.
Возле нее столпилась вся семья: бабушка в зимней куртке, сестра, дедушка. И еще какая-то незнакомая женщина, а рядом с ней — полицейский в форме.
— Наталья! — строго проговорила бабушка. — Иди сейчас же умойся и расчешись. С тобой будут говорить органы правопорядка. Как со свидетелем преступления.
— Ага! — послушно кивнула Наташа.
Она была совсем сонная, потому так и не поняла, что от нее хотят эти люди. Но честно умылась и расчесалась.
Пока ее не было, Алину увели в другую комнату — бывшую детскую. В приоткрытую дверь было видно, что ее о чем-то расспрашивает полицейский, а бабушка сидит недалеко, на кровати, сурово насупив брови.
— Иди сюда, садись за стол, — позвал Наташу дедушка.
Девочка обернулась к окну: за столом уже сидела женщина-следователь, что-то писала.
— Меня зовут Наталья Владимировна, — представилась она.
— И меня Наташей зовут.
— Значит, мы тезки, легче будет общаться.
Наталья Владимировна улыбнулась, и девочка подумала, что она очень молодая и красивая. Почти как их школьная учительница истории.
— Вначале мне нужно записать твое полное имя и где ты живешь, — сказала следователь, — Продиктуй, пожалуйста.
— Наталья Александровна Белогривцева.
— Какая красивая фамилия! Где ты живешь?
— Петропавловская крепость, 15.
— Где?!
У Натальи Владимировны даже брови подпрыгнули, так она удивилась.
— В Петропавловской крепости, — повторила Наташа. — Это там, где Алексеевский равелин.
Она ничуть не смутилась: незнакомые часто удивлялись, когда слышали ее домашний адрес. Но следователь почему-то сразу рассердилась:
— Наташа, ты уже взрослая девочка! Должна понимать, что совершено серьезное преступление. Твои шутки сейчас неуместны!
Наташа растерянно хлопнула ресницами: но она же правду говорит! Почему ей не верят?
— Мои внуки действительно живут в Петропавловской крепости, — поспешно вступился за нее дедушка. — Вы должны были слышать — газеты сколько раз об их доме писали. Раньше там было пять жилых домов, но в перестройку остальных расселили. А про их квартиры будто забыли: никак взамен ничего не подберут.
— Я не так давно в Петербурге, — недовольным тоном буркнула Наталья Владимировна. — Наташа, расскажи, что ты видела, когда вы с сестрой шли по Ленинскому проспекту.
Все еще чувствуя себя виноватой — хотя и непонятно, из-за чего, — Наташа честно постаралась подробно все вспомнить. Она даже попыталась рассказать, какой был узор на коляске.
— Коляска нас меньше интересует, преступники ее бросили там же, — отмахнулась следователь.
Наташа хотела спросить, что же все-таки произошло и куда делся ребенок из коляски — неужели тоже бросили? Но Наталья Владимировна уже задала следующий вопрос:
— Опиши мужчин, которых ты видела.
— Честно говоря, я их плохо рассмотрела. Они в капюшонах были, на лицо надвинутых, — призналась девочка. — Один был в синей куртке, а второй — в черной.
— Особые приметы у них были? Усы, борода, шрамы…
— Да, они светились!
Брови следователя снова поползли вверх, но Наташа уже не обращала никакого внимания на недовольные гримасы Натальи Владимировны. Девочка вдохновленно описывала странные красные лучи, которые исходили от незнакомцев. И лишь услыхав предупредительное покашливание дедушки, Наташа спохватилась.
Наталья Владимировна, видимо, и не слушала ее — по крайней мере, она ничего не записывала. Следователь смотрела на девочку с таким недовольным видом, что Наташа сразу почувствовала себя так, будто стоит перед завучем, отчитывающим ее за беготню по коридорам школы.
В комнате повисла напряженная тишина.
— Извините, внучка устала, — первым не выдержал дедушка. — Сами понимаете, такой стресс. Еще и на площадке у нас…
— Хорошо, — тяжело вздохнула Наталья Владимировна. — Наташа, расскажи, пожалуйста, что произошло во дворе.
В тот день Наташа так толком и не поняла, что же случилось на проспекте. Видимо, родственники между собой обсудили, когда она спала, а Наталью Владимировну девочка побоялась спрашивать. Уж очень сердитой выглядела следователь.
После ухода полиции дедушка и бабушка начали щелкать каналами телевизора, выискивая выпуски новостей. А внучек отправили на кухню ужинать, чтобы успели поесть до приезда отца.
Да-да, родители забирали Алину и Наташу домой!
Все их планы на новогодние каникулы рухнули! Вместо того, чтобы провести длинные выходные в просторной трехкомнатной квартире, в большом дворе с собственной площадкой, где у них было полно друзей, девочки должны были вернуться в свою комнатушку в крепости.
Полиция посоветовала бабушке, пока идет следствие, отправить внуков обратно, подальше от места происшествия. И в город на праздники не выпускать — мало ли что!
Сидеть дома в разгар каникул было откровенно скучно. Все еще стояли морозы, за стеной крепости дул пронизывающий колючий ветер. К сожалению, туристов неприветливая погода не отпугивала. До десяти вечера по крохотному островку бродили веселые шумные компании, лишь ночью можно было от них отдохнуть.
Висеть на телефоне тоже было неинтересно: полиция строго-настрого запретила девочкам рассказывать о происшествии друзьям. Алину это вряд ли бы остановило — ее друзья из бабушкиной хрущевки и побольше о преступлении знали, но родители пресекали любую болтовню на опасную тему. Даже просмотр криминальных новостей не одобряли.
В этих условиях еще один визит сотрудников полиции показался девочкам чуть ли не развлечением. Алина даже немного подкрасилась тайком от родителей.
В назначенное время — офицеры предупредили о своем приходе заранее — на пороге появились двое мужчин. Наташа облегченно вздохнула и торопливо отвела взгляд: ей очень не хотелось еще раз общаться с Натальей Владимировной. Хорошо, что она не пришла!
Алина, в отличие от сестры, не смущалась, глаз от гостей не прятала. Наоборот, приветливо улыбнулась, выпрямила спину.
Наташа внимательно посмотрела на нее, на незнакомцев. Один был старше, второй чуть моложе — совсем, как их школьный физрук. С веселой улыбкой — когда здоровался, так белые зубы и блеснули. Похоже, он-то сестре и приглянулся.
Однако, к огорчению Алины, с ней офицер общаться не стал. Сразу сказал, что пришел к Наташе, и попросил маму проводить их куда-то в комнату, чтобы можно было спокойно поговорить. Та засуетилась и почему-то снова начала выяснять, как его зовут, хотя он только что показал родителям свое удостоверение.
— Роберт! — улыбнулся «физрук».
— А отчество?
— Лучше без отчества! Оно у меня такое — только язык ломать!
Глава 3
Когда они заглянули в детскую — небольшой закуток, отделенный от гостиной лишь стеллажом, Роберт не сдержал разочарованного вздоха:
— Тесновато у вас.
— Что есть, — развела руками мама. — Сами, наверное, знаете, что на чемоданах который год сидим — ждем расселения.
— Наслышан о ваших мытарствах. Я справки наводил — говорят, будто в следующем году переселитесь.
— Да они десятилетиями обещают, — огорченно вздохнула мама. — Уже боимся что-то загадывать.
Наташа взглянула на Роберта более дружелюбно: в отличие от Натальи Владимировны, он не задавал глупых вопросов, знал об их доме. Мужчина, перехватив взгляд девочки, улыбнулся:
— Наташа, мне с тобой поговорить надо. Как поступим: мама пусть здесь остается или в гостиную ее отпустим?
— Пусть в гостиную идет. Троим здесь и развернуться негде, — по-взрослому ответила Наташа. — Все равно из-за стеллажа все слышно.
Действительно, из большой комнаты доносился равномерный бубнеж: второй полицейский негромко беседовал с Алиной, сидевшей на диване. При желании, отсюда можно было разобрать, о чем они говорят.
— Наташа, меня интересуют те двое мужчин, которых вы с сестрой видели на проспекте перед убийством инкассаторов, — сказал Роберт.
— Там кого-то убили? — подняла испуганные глаза Наташа.
— Да. Разве ты не знала?
— Нет. Мне ведь у бабушки никто ничего не говорил, не успели. Потом полиция пришла и нас сразу домой отправили.
— Неужели родители не рассказывали? Соседи? — искренне удивился Роберт.
— Мы решили ничего не говорить Наташе, — громко сообщила мама, показавшись из-за стеллажа.
Она посмотрела на Роберта с укоризной, будто он нарушил какой-то важный уговор.
— Наша дочь чересчур впечатлительная, ранимая. В прошлый раз наговорила следователю такого, что стыдно было слушать…
Наташа почувствовала, что краснеет. Получается, дедушка рассказал маме о ее разговоре с Натальей Владимировной.
— Мне кажется, вы перестраховываетесь, — мягко сказал Роберт. — Я видел протокол, ничего ужасного там не было.
— Так следователь и не писала всего! Кто ж будет такое записывать?
— Позвольте, мы с Наташей продолжим, — уже другим, строгим, тоном сказал Роберт.
Мама, недовольно хмыкнув, снова скрылась за стеллажом. Но далеко не ушла, остановилась где-то рядом — Наташа чувствовала ее присутствие.
— Расскажите мне, пожалуйста, что там случилось, — понизив голос попросила девочка. — А то все знают, а я нет.
— Те двое, которых вы с сестрой видели, ограбили банк, — так же тихо сказал Роберт.
— Но они ведь были с ребенком! — удивилась Наташа.
— Они были с коляской, — поправил ее Роберт. — Ребенка в ней не было.
— А зачем тогда коляска?
— Преступники спрятали в ней свое оружие. И внимание от себя отвлекли. Ты ведь тоже лучше всего коляску запомнила, правда?
— Правда! Она такой яркой была.
— Получается, ты на мужчин и не смотрела?