Мы словно попали не глубоко под землю, а в другое измерение.
– Идем, – подогнал меня Ратмир.
Поднявшись по мраморным ступеням, прошли в зал, гораздо меньший, нежели первый. У большого стола с мороком города, словно бы показанного с высоты птичьего полета, собралась разношерстная публика. Здесь были и люди, и тролли, и даже аггелы. Говорили тихо, словно бы осторожно.
Миниатюрная копия Ветиха позволяла следить за кипучей жизнью в реальном времени (точно такую карту я видела в Ратуше). Медленно плыла Сервица, на ее берегу переливался разноцветными красками припортовый район. В островках эльфийских парков поблескивали фонари. Извилистые улочки походили на ленточки, изысканно пришитые к полотну города умелой рукодельницей. Светился кремль, в котором располагался Ветиховский магический совет. Над зданием Исторического музея крутился зеленоватый знак четырехлистного клевера. Ветих спал.
Опершись о столешницу, над мороком склонился мужчина с опрятной бородкой, тот самый, к которому накануне ночью приходили Ратмир с Богданом. За его плечом, скрестив руки на груди, морщила носик худенькая Свечка. Среди прочих стоял непривычно серьезный Стриж. За эти сумасшедшие дни я ни разу не видела его столь сосредоточенным.
Я не ожидала застать целую толпу (откровенно говоря, вообще не понимала, чего мне ждать в ордене!) и даже притормозила, но Ратмир подтолкнул меня вперед. Мужчина с бородкой вычитывал что-то подчиненным. Тут он поднял голову и оборвал себя на полуслове:
– Увез все-таки!
– Сбежала, – поправила я.
Народ стал недоуменно оглядываться.
– Ветров? – произнес шеф, предлагая объясниться немедленно.
– Венцеслав? – копируя начальственный тон, отозвался тот и подтолкнул меня к столу.
Шеф ордена изогнул брови, намекая, что подлец охамел вконец, но вслух, конечно, произнес исключительно вежливым и спокойным тоном:
– Ты осознаешь, как тебе только что повезло?
– Он вообще парень везучий, – фыркнула Свечка.
– Нет, мы просто очень быстро ехали, – с елейной улыбкой вклинилась я.
Народ загудел, с излишним воодушевлением возвращаясь к обсуждению проблем. Когда я пристроилась рядом со Стрижом, приятель, не скрывая довольной улыбки, похлопал меня по плечу и пробормотал в ухо:
– Птаха, ты мужик! Ты мне выиграла четвертной!
Кто-то отозвался:
– Денег не получишь! Вы с Птахой сговорились!
Под пристальным взором Венцеслава спорщики притихли, крайне недовольные друг другом.
– Где твой брат? – резко спросил у меня шеф.
– Ехал сразу за нами, – соврала я в ответ.
– Значит, так, Ветров! – В спокойном голосе Венцеслава вдруг появилось раздражение. – Предупреждаю сразу. Только попробуете с Истоминым устроить разборку, как на последнем собрании, выгоню обоих взашей!
– Ясно. – Ратмир с высокомерным видом сунул руки в карманы, демонстрируя буквально преступное наплевательское отношение к приказам начальства.
– И сотру память, – ткнул пальцем Венцеслав, выходя из себя. – Понял меня, Ветров?
– Да.
– Без права восстановления! – не унимался бородач.
Ветров только пожал плечами.
У Богдана вообще имелась раздражающая черта втихую знакомиться с мужчинами, неосторожно решившими приударить за мной. Из-за его душевных разговоров поклонники исчезали из моей жизни со скоростью ветра. Иногда мы даже до второго свидания не дотягивали. Удивительно, как при таком присмотре я вообще умудрилась потерять девственность до замужества!
Дольше всех продержался библиотекарь Степан, от которого Богдан пребывал в абсолютном восторге – тщедушный очкарик, любивший классическую литературу и органную музыку. Он взял меня за руку только на третьем свидании и осторожно назвал «мой цветочек». Мы так и не дошли до первого поцелуя, потому что я лично возжелала расстрелять зануду из отцовского самострела.
Воспоминания о распуганных старшим братом мужиках так меня разозлили, что, когда он ворвался в зал, мы как раз могли бы потягаться силой гнева.
– Истомин! – гаркнул Венцеслав, прищуриваясь. – Почему опаздываешь?
– Меня без автокара оставили. – Он окатил Ратмира гневным взором.
Устроившись с противоположной стороны стола, брат уставился на нас так, словно желал протянуть через этот самый стол руки и придушить меня или Ветрова, а лучше обоих сразу. Фыркнув, я сделала вид, что мы не знакомы, и сосредоточилась на обсуждении.
Златоцвет, потерявший при взрыве почти всю свиту, сильно опечалился тем, что сила браслета перетекла ко мне, превратив в живой резервуар, полный черной магии. Сейчас мы делили дар, но маг желал заполучить всю силу браслетов и уже открыл на меня охоту. Пока я находилась в особняке Венцеслава или в ордене, ставший в разы сильнее чернокнижник не мог меня обнаружить, но вот по дороге в музей – запросто (потому-то Ратмир и гнал, словно ошпаренный). Теперь, чтобы избавиться от господина Орлова, неожиданно превратившегося не только в наглого, но и опасного противника, ему решили устроить ловушку.
– Он знает, – Ратмир кивнул на карту, – что Веда в ордене, но ему нужна толпа, чтобы мы не могли стрелять. Утром он будет искать ее здесь.
– Ветров прав, – согласился Богдан, – один в поле не воин.
– В нем сейчас столько силы, – фыркнул тролль, в котором я узнала хозяина постоялого двора, – что он и воин и целая армия.
Присутствующие заспорили. Из обрывочных фраз я поняла, что Златоцвета хотели заманить в ловушку, а в качестве приманки использовать… меня, конечно.
– Один пентакль на Лобной площади, другой в холле музея, поэтому место отличное. – Ратмир уперся ладонями в ребро столешницы.
Я оказалась заключенной меж его рук, прижатой к твердой груди, – и старательно не замечала злых взглядов брата.
– Вы решили использовать меня в качестве приманки? – не удержалась я.
Народ, как по команде, примолк.
– Никто не собирается бросать тебя на растерзание психу, – высокомерно фыркнул Богдан, и на его лице промелькнуло знакомое с детства выражение «ты-чего-совсем-глупая».
– Вместо тебя пойдет двойник, – тихо пояснил Ратмир мне в макушку.
– Кто? – наверное, излишне наивно поинтересовалась я, потому как Богдан закатил глаза.
– Например, я, – скривила губы Свечка. – Ты ведь даже выстрелить не в состоянии.
– Или я, – предложил Стриж. – Я отлично стреляю.
Присутствующие подхватили грубоватую шутку, предлагая свои кандидатуры и не давая мне сосредоточиться на странной тревожной мысли. Откуда она узнала, что я боюсь нажать на курок?
Мой двойник должен был заманить мага в ловушку на Лобном месте перед музеем, в так называемый «пентакль», выложенный под брусчаткой еще во времена инквизиции. Знак перекрывал черную магию и мгновенно переносил жертву в подвал ордена. Со стороны план казался до гениальности простым.
– Я могу сделать это сама. Заманить его, – предложила неожиданно даже для себя. – Ничего сложного.
– Нет! – рявкнули сразу три голоса. Причем два из них принадлежали братьям Ветровым, а последний Богдану. Вот уж не подозревала в этой троице такой солидарности!
– Да бросьте, ребята. – Я обратилась к главе ордена, изучавшего меня пристальным взглядом. – Я правда смогу.
– Ты провалилась в доме Лосиана Толтеа, – нашелся Стриж.
– Если бы ты столкнулся на задании с собственным братом, наряженным в женский халат, ты тоже провалился бы! – огрызнулась я.
Кто-то хихикнул.
– Веда, лучше помолчи, – хмуро отозвался Богдан. Судя по злобному взгляду, он отчаянно желал выставить меня из ордена пинком под зад на веки вечные и закрыть в доме наших родителей. Жаль, там охранных контуров не имелось.
– Да брось! Ты ведь правда был в халате, – развела я руками. – И все равно мне удалось напоить тебя сывороткой правды.
– Истомин, один-ноль, – хмыкнул один из аггелов и протянул пятерню глумливо ухмылявшемуся эльфу. – Она тебя сделала.
– Но, вообще, спрятаться в личине гоблина – отличная идея, – протянул кто-то одобрительно.
– На самом деле это придумал… Ой!
Ратмир схватил меня за локоть и потащил к выходу:
– Мы немедленно уходим! Сейчас же! Ты еще тут друзей заведешь!
– Стой! – тут же выкрикнул Богдан, стремительно направляясь к нам. – Не смей ее трогать. Она уйдет только со мной!
Скандал раскручивался столь стремительно, что обещал втянуть в воронку всех присутствующих.
– Мы едем домой! – произнес Ратмир.
– Эй, парни, вы ведете себя как дети! – встряла я. – Вы как будто коняшку не поделили.
– Веда, заткнись! – рявкнул Богдан.
– Истомин, не смей так говорить со своей сестрой! – Кажется, Ветров только и ждал удобного случая, чтобы сцепиться с братом.
Я едва успела отскочить, как они схватили друг друга за грудки. У обоих затрещала одежда. Удивительно, как от напряжения не сыпались искры.
– Стоп! – рявкнул Венцеслав, и от его вскинутой ладони воздух всколыхнулся волной. В лицо пахнуло теплом, ветер взъерошил волосы. Надо же, оказывается, хозяин ордена сам являлся магом!
Тяжело дыша, мужчины с яростью уставились друг другу в глаза, не имея сил остановиться.
– Я предупреждал обоих! – вкрадчиво добавил маг.
Скандалисты нехотя разжали кулаки и одернули одежду.
– Желаете выяснять отношения, так идите отсюда! – Венцеслав ткнул пальцем, и с кончика сорвался узкий луч, рассекший полумрак помещения. – Вам стоит остыть и заключить перемирие, потому как Веда будет участвовать в операции! Это ее решение!
Ох, хорошо, что взгляды все-таки не убивают. Оба скандалиста посмотрели на меня с такой яростью, что я поежилась.
– Вон, я сказал! – подогнал их Венцеслав. – Когда придете в себя, вернетесь!
Бывшие друзья старались держаться на расстоянии, как будто боялись снова сцепиться у всех на глазах. Ратмир покидал место боя вразвалочку, сунув руки в карманы. Богдан, натянув на голову капюшон, ссутулился, как в детстве, когда мама Ярослава наказывала его за наши общие проделки.