— Так-так, где же это было?.. Ах, да. На странице двести тридцать семь.
Она не произносила никаких дурацких стишков и не подпрыгивала, выделывая какой-нибудь фокус-покус. Ей вообще ничего не пришлось делать. Я бы сказал даже, что все происходящее казалось не таким уж впечатляющим.
Луна засияла и замерла прямо посередине неба. А потом, приняв озабоченный вид (наверное, по привычке), стала источать серебряный свет. И сразу же распались грозные облака и показались очертания горных вершин. Они все еще были грязно-серыми или блекло-красными, бледно-зелеными или голубыми. Но все же цвета стали ярче, а это было уже кое-что!
— Да-а-а-а, — протянула тетя Лили, — не слишком хорошо получилось, верно? Я, конечно, многое подзабыла.
Она устроилась в своем старом кресле и снова принялась за книгу. Только в этот раз она уже не издавала глупых смешков, не хмурила брови и не принимала озабоченный вид. Она просто вдумчиво читала.
Прошло много времени. Наконец она взглянула на нас, словно проверяя что-то. Действительно ли она произнесла что-то вроде слова «Грундигер»? Правда ли вдруг стала далекая серая гора зелено-голубой? На самом ли деле ли ветер донес до нас раскаты грубого хохота? Или все это мне только показалось?
Тетя Лили продолжала читать.
Действительно ли вершина голубой горы Эскарет начала изменяться, медленно-медленно превращаясь из голубой в медно-красную? И…
Ну и ну! Хватит с меня! Конечно, я хотел сделать все возможное, чтобы спасти Мерн — горных троллей, летучих свиней, драконов, снуков и всех остальных. Но оказалось, что на это потребуется очень много времени. Если бы все можно было поправить одним взмахом волшебной палочки, это было бы одно дело. Но это оказался не тот случай. Здесь работенки хватит на много-много лет. Тетя Лили пыталась решить эту проблему довольно долго, но так почти ни в чем и не преуспела. Все, что ей удалось, это чуть-чуть сдвинуть луну и осветить парочку старых гор. Это, конечно, не тянет на восьмое чудо света…
— Тетя Лили! — позвал я.
Она продолжала сидеть, уткнувшись в книгу.
— ТЕТЯ ЛИЛИ!!!
— Что случилось, дорогой мой? — Тетя бросила на меня абсолютно отрешенный взгляд. Она была полностью погружена в одни лишь ей ведомые расчеты.
— Мы с Мэри хотим домой.
— Я тебя не понимаю…
— Да-да, тетя, — поддакнула Мэри.
— Домой, — как эхо повторила тетя Лили, словно впервые услышала это слово.
— На Фруктовую улицу. Помнишь, где ты жила с тетей Джойс, — произнес я, с надеждой посмотрев на тетю Джойс.
Но та, словно не слыша, слезла с Виспера и, глупо улыбаясь и дожевывая свой бутерброд, начала обучать Стод основам какого-то сольного танца со сложными па.
— Фруктовая улица… — рассеянно произнесла тетя Лили. — О боже, не надо никакой Фруктовой улицы! — добавила она, побледнев. Потом отложила книгу и задумалась. — Понимаете, ребятки, это и есть мой дом, — прервала она наконец свое молчание.
— Но вы с тетей Джойс должны присматривать за нами! — возмутилась Мэри.
— Мы все это время шли по горячему следу, чтобы найти вас. — Я начал бить на жалость.
— Я вся поранена и не мылась несколько дней! И не ела как следует!!!
— Скоро мама с папой вернутся из отпуска. Что они скажут?
— И мы еще не разобрались с этой проклятой Дженни Ганивер! — вовремя вспомнила Мэри. — С ней же надо что-то делать!
Фу-ты, а я-то совсем о ней забыл!
— Да, что вы собираетесь с ней…
— ДА ЗАМОЛЧИТЕ ВЫ, НАКОНЕЦ!!! — взорвалась тетя Лили.
Мы замолчали.
— Я остаюсь здесь. И точка, — жестко сказала тетя. Потом добавила более мягко: — А вы двое возвращаетесь.
Я собрался опять начать выяснять все по новой, но по ее взгляду понял, что она заранее знает все, что я ей скажу, и лучше не тратить на это время.
— Мне слишком многое нужно здесь сделать. Я не хочу растрачивать себя на такие мелочи, как Дженни Ганивер. Хотя постойте-ка, вот вы оба и поможете мне позаботиться о ней!..
Я хотел заговорить, но язык перестал меня слушаться. Тетя Лили бросила рассеянный взгляд в сторону тети Джойс.
— Я отправлю эту глупую женщину следом за вами, когда вы будете к этому готовы.
Я до сих пор отчетливо помню, как она открыла свою маленькую книжку в последний раз. Я помню улыбающихся Виспера и Хрюка, Стод и Сквота. Жующего язык Вгфна Мгфни. И мяукающую Мог.
— Но… Но…
Времени на сентиментальные прощания не было.
Глава 19Гениальная идея
— Ой, Билли! Я ничегошеньки не вижу!
— Мэри! — Я обо что-то споткнулся. — Ты где, сестренка?
Прямо как игра в жмурки!
— Ой! Билли! Свет режет мне глаза!
Свет? Ну да, теперь и я прочувствовал его на себе — он был ослепляющим. И было очень жарко. Пот лил с меня в три ручья.
— Мэри!
Я попытался нащупать ее. Потом я открыл один глаз и тут же закрыл его снова. Мои руки коснулись какой-то жесткой поверхности. Она была теплой и разбивалась на зигзагообразные линии. Сверху вниз и из стороны в сторону.
Наконец мои глаза привыкли к яркому свету и открылись. Я четко различил два цвета — голубой и невероятно насыщенный белый. Это было солнце. Огромное солнце в ясном небе. После длительного созерцания одной только луны вид солнца стал для нас настоящим потрясением.
— Билли!
Мэри находилась совсем близко от меня. Ее лицо морщилось от непривычно яркого света. Мы стояли спиной к высокой кирпичной стене. Обычной кирпичной стене. За ней был парк с обычной травой, обычными деревьями, обычными качелями и каруселями, обычный прудик и обычный мусор, разбросанный по всему парку. Подул легкий ветерок, пуская рябь по водной глади и раскидывая пустые пластиковые бутылки и бумажный мусор по окрестностям.
— Билли, у меня такое чувство, что мы дома…
Мы действительно были снова дома.
— А где Мог? — спросил я. — Ты где, поганка маленькая?
— Неужели она от нас отстала? — расстроилась Мэри.
— Может быть, она просто не захотела возвращаться?
В этот момент раздалось чье-то неуклюжее, неумелое мяуканье. На стене парка сидела Мог, уставившись на нас своими круглыми глазами. Во взгляде ее читался немой укор.
— Мог, ты в порядке?
— Мя-я-я-я-у-у-у-у-у! — завопила она.
— Мог, что с тобой?
— Мя-я-я-у-я у-у-у-у! — снова раздалось нам в ответ. Когда Мог поняла, что она не говорит словами, а мяукает, она затянула свое «мяу» с новой силой.
— Ой, Мог, ты теперь не можешь говорить…
Мог смущенно лизнула себя и пошла к дальней стороне стены.
— Вернись, глупая кошка! Потеряешься!
Мог не удостоила нас ответом.
— Наверное, она должна отыскать свой собственный путь домой, — предположил я. — А у нас с тобой и без нее проблем хватает!
— Билли, ты думаешь она все еще здесь? Эта Дженни Ганивер? Что нам делать с этой ведьмой?
Лучше бы Мэри не задавала этого дурацкого вопроса!
— Откуда мне знать? — вскипел я и пнул ногой консервную банку.
Она полетела в сторону пруда, и я пошел следом за ней. Из воды на меня смотрело мое беспокойное отражение.
— Это нечестно! У нас даже книги теперь нет. Ей достаточно будет только взглянуть на нас и произнести свои заклинания — и мы снова куда-нибудь денемся.
— Хватит, Мэри! Я пытаюсь что-нибудь придумать, — осадил я сестру, слушая вполуха. Я поводил кончиком ботинка по воде и стал наблюдать, как за рябью исчезает мое отражение. — Мэри, повтори-ка еще раз, что ты только что сказала!
— Ты насчет заклинаний?
— Это то, что надо! — воскликнул я. Мне в голову пришла поистине гениальная идея. — Пошли, Мэри, в этой стене есть ворота.
— Глазам своим не верю! — сказала Мэри.
Ворота были заперты на замок с цепью. Я легко перелез через них. Мэри последовала за мной, запихнув подол платья в трусы. Но наше удивление вызвали не сами ворота, а то, что было за ними…
За воротами проходила дорога. На ней была автобусная остановка. За остановкой возвышалась гора. Я сразу ее узнал.
— А куда делись все дома?
Исчезли не только дома. Пропали неприглядные магазинчики, люди и машины и даже пыль из воздуха. Кое-что все же осталось, и это только ухудшало общий вид. Местами встречались отдельные домики из красного кирпича. Единственная оставшаяся улица на фоне горы выглядела очень странно — она была похожа на тощий комок травы на спортивном поле. Между немногочисленными домами не было вообще ничего. Просто голые участки горы.
— А что случилось с Фруктовой улицей, а, Билли?
Я попытался представить себе ее примерное местонахождение. Я все еще помнил папины наставления: миновать Юнион-Холл (но эта улица исчезла) и на третьей по счету улице повернуть налево.
— Третья улица налево! Она еще не исчезла! — воскликнул я и, смутившись, добавил: — Я так думаю…
— Может, позвоним в службу спасения? — с надеждой спросила Мэри.
Я даже не стал утруждать себя ответом на этот вопрос.
Мы начали взбираться на гору. У одного из оставшихся на ней домов мы вдруг услышали электронный щелкающий звук. Леденящий душу, завывающий металлический голос пронзительно прокричал: «Р-р-р-р… Фр-рр-р… ПЖЛСТА… В-в-с-се-м-м… ос-с-с-тав-в-в-атьс-с-ся на с-с-ссвв-оих-х-х мес-с-стах-х-х… Не дв-в-игатьс-с-ся… В-ВЫ В БОЛЬТС-С-С-ОЙ ОПАС-С-СН-СНО-СС-ТИ…»
— Какой-то кретин развлекается с рупором, — предположила Мэри.
Когда все стихло, послышался более знакомый звук.
— Пошли быстрее!
Мы свернули на Фруктовую улицу. С обоих концов на ней стояли толпы неприятного вида людей. Они пихались и пытались прорваться через какой-то заслон. За ними я смог разглядеть голубые береты. Полиция! Везде: на крышах домов, в проемах окон — виднелись лица с прижатыми к ним винтовками.
Раздался еще один электронный щелчок. И снова зазвучал металлический голос: «Р-р-р-р… Фр-рр-р… ПЖЛСТА…. ОТ-Т-ОЙ-ДИ-ИТ-ТЕ… М-М-МЫ БУ-У-У-ДЕМ ДЕ-Е-ЕЛ-ЛАТЬ ЕЩ-Щ-ЩЕ ОД-Д-ДНУ ПОПЫ-Ы-Т-ТК-КУ-У…»
— Не пускай дальше этих зевак, Добсон! Попытайся сдержать их натиск! — закричал голубой берет, находившийся за линией полицейского кордона. — Они идут на прорыв!