— Этот горный замок — просто кошмарная развалина. У меня от него мурашки по коже бегут, — пожаловалась Вэнди.
— Когда-то он был обитаем, — с грустной усмешкой сказал Гриммак. — Внимательно смотрите под ноги. И кто бы ни встретился вам на пути, не обращайте на него никакого внимания. Наш единственный настоящий враг — это Какасат. Хотя, возможно, еще и он — этот ее приспешник… а также кое-кто из гоблинов, несколько фей и…
— Сейчас же прекрати, Гриммак! — потребовала Крамбл.
Гаргульи продолжали идти, а мы — следовать за ними. Так мы все шли и шли. Причем Гриммак, как всегда, был впереди. Он осторожно вел нас по тускло освещенным внутренним дворикам мимо темных, зияющих дыр пустых дверных проемов, словно в изумлении взиравших на нас из своего далека. Гаргулья карабкался вверх по узким винтовым лестницам. Ступенек было так много, что у меня даже не возникло желания их пересчитать. Порой приходилось идти по шатким завалам камней, устремленным вверх. Когда-то и они были ступеньками. Каждый раз, добравшись, казалось бы, до верха, нам приходилось протискиваться на очередной уровень. Снова, и снова, и снова…
Время от времени Айсор или Гриммак выкрикивали: «Один из них!» или «Не обращайте внимания!». А порой мы внезапно сворачивали вправо или влево, если до нас доносились отдаленные звуки чужих голосов, шагов или скрип дверей.
— Билли, как ты считаешь, долго нам еще идти? Я так устала! — прошептала Чокнутая.
— Пожалуйста, не начинай все сначала!
— Я ничего не начинаю, Билли Тиббет. Но я устала и проголодалась!
— Ну, я не знаю, долго ли нам еще идти. Потому что я не знаю, куда мы идем, — ответил я.
«Я не знаю» — универсальный ответ на все случаи жизни. Он избавляет вас от необходимости давать объяснения, особенно если вы действительно чего-то не знаете.
Чтобы разозлить меня, Чокнутая, скинув с себя сумку, достала из нее жутковатого вида бутерброд и, протянув его мне, вежливо спросила:
— Может быть, поешь?
Я молча взял бутерброд.
— Крамбл, угощайся!
— А что это, душенька?
— Сандвич. Его едят.
— Едят? О, я поняла! Это съедобно. Нет, душенька, спасибо! Я не голодна. — Гаргулья посмотрела на Гриммака, пытаясь скрыть улыбку.
— Дорогая, ты могла бы прямо сказать, что нам не хочется есть этих санд-вичей, — сказал Гриммак и рассмеялся от души.
— Душенька, мы ведь гаргульи!
— Я знаю, но…
— Гаргульи не то чтобы рождаются, они скорее… создаются.
— Ну и что?
— А то, что нам никогда не хочется есть. У нас нет желудка, — снова захихикал Гриммак.
— Тогда я не понимаю, как же…
— Ладно, хватит об этом, — мягко проворчал Айсор. Так говорят взрослые, многозначительно намекая, что дальнейшие расспросы неуместны. Можно подумать, что вопрос: откуда берутся гаргульи? — был крайне неприличным. Затем главный гаргулья добавил: — И будьте очень осторожны! Сейчас мы приближаемся к самой вершине. Вы запросто можете столкнуться с…
— Вуууууу! Вуууууу!
Лучше бы Айсор поспешил со своим предупреждением. В первый раз завывание звучало приглушенно, словно раздавалось из недр шкафа. Во второй — это был просто классический вой из фильма ужасов. Да, он был именно таким.
— Вуууууу! Вуууууу!
Внезапно стало совсем темно. Словно кто-то полетел к потолку и закрыл ближайшее отверстие, через которое скупо пробивался лунный свет. (Скорее всего, это сделал тот, кто выл. Больше было некому.) Затем все смешалось.
— Ау, Билли! Ты где?
— Ой, больно!
— Кто это?
— Может быть, ты сойдешь с моей ноги?
Я слышал, как гаргульи быстро, быстрее чем прежде, пошли вперед. А я остановился и стоял совершенно неподвижно, чувствуя, как ногти перепуганной Чокнутой впиваются мне в руку.
Гриммак откуда-то издалека прокричал нам:
— Не обращайте на нее внимания! Это просто выжившая из ума старая ведьма.
Затем мы услышали голос Айсора:
— Тьфу на нее! Старуха не может причинить вам вреда. Она просто пытается напугать вас до смерти.
— Что ж, ей это удалось. Я испугалась! — прокричала Чокнутая и приняла свою любимую позу пугала огородного.
— Вуууууу! Вуууууу!
Завывания кошмарной ведьмы наполняли темноту. Но и только-то! Ву-ву-ву. И ничего, кроме этих звуков. Никто не пытался похитить нас, или запереть в гробу, или отрубить нам головы и все такое прочее. Ведьма оказалась просто летающей «старой кошелкой». И совсем не страшной, только слегка не в своем уме.
— Можно мне домой? — проскулила Вэнди.
Вместо ответа ведьма снова принялась за свое. На этот раз она не только выла и стонала, но даже хихикала и щедро осыпала нас проклятьями и ругательствами.
— Может быть, оставишь нас в покое? Просто уйди, пожалуйста! — попросил я безумную старушку.
— Вууу… — Ведьма запнулась, не доныв свое второе «вууу».
— Хорошо. Как вам будет угодно, — мрачно сказала она.
Летающая старуха перестала загораживать отверстие в потолке, впустив лунный свет обратно, и стала медленно спускаться вниз. Она казалась и реальной, и бестелесной одновременно. Вся какого-то унылого, болезненно-серого цвета. С длинных седых волос свешивались обрывки паутины, а ее серое платье, мрачное и убогое, волочилось по земле, даже когда она плыла по воздуху. А вот лицо у нее было самое обыкновенное и даже слишком молодое для настоящей ведьмы.
— Люди больше не забавляют меня. Они не способны оценить настоящий профессионализм, — заявила ведьма. При этом она не удалилась с гордым видом, а юркнула в густую тень и притаилась там.
Время от времени старушка подвывала оттуда, но без особого энтузиазма, просто так — на всякий случай.
— Билли, что мы будем делать теперь? — спросила Чокнутая, так и не отцепившись от меня.
— Мы не можем оставаться здесь целую вечность, — ответил я. — Гаргульи уже давно ушли.
— Ненавижу приключения! — захныкала Чокнутая. — Сначала мы расстались с крылатой свиньей, Феллином Таппой и твоей сестрицей. А теперь мы потеряли даже гаргулий. Что-то мы всех теряем и теряем!
— С гаргульями мы еще встретимся, — сказал я, стараясь казаться убедительным.
— Каким образом? Уж не с помощью ли этих волшебных камней? — ехидно прошипела Вэнди.
— Можно попробовать! — ответил я, потрогав свой Твич.
— Нет, я больше ничего не буду пробовать. Не хочу и не буду. Я только, как всегда, все испорчу. Не оставить ли нам волшебство на случай крайней необходимости? — предложила Чокнутая.
— Именно сейчас у нас и возникла такая необходимость!
— Простите! Если не возражаете, я могла бы показать вам дорогу к вершине. Мне знакома каждая тропинка Горгарола, — заботливо провыла ведьма.
— Нет, спасибо! — поспешно отказался я. Она и так уже достала меня.
— Ну, пожалуйста, позвольте мне проводить вас! Я действительно знаю дорогу. Я могла бы помочь вам. — От волнения в голосе ведьмы заметно усилились ее «фирменные» «вуу». Она выплыла из тени, осыпая нас обрывками паутины.
— Ты не можешь идти с нами, — упорствовал я.
— Но мне здесь так скучно одной.
— Нет!
— Я вас очень прошу! Никто и никогда не хотел иметь со мной дело. Даже Какасат!
— Интересно, почему?
Ведьма обиженно замолчала, но не утерпела и заговорила:
— Уверена, что ни за что на свете вы не сможете угадать, как меня зовут!
Я промолчал.
— Мое имя — Алсерас — Язва Зловредная. Но вы можете звать меня просто Алси.
— Знаешь, Алсерас, тебе не следовало пугать нас.
— Простите! Я всего лишь играла.
— Это, по-твоему, игра! — вскричала Чокнутая.
— Я могла бы стать на вашу сторону. Могла бы, если захотите.
— НЕТ! — дружно ответили мы.
Эти глупые препирательства продолжались бы до бесконечности, если бы внезапно кто-то не вмешался в наш разговор.
— Алло! Алло! Вы меня слышите?
— Ой! — Чокнутая подпрыгнула, как ужаленная. Голос раздавался из ее сумки. Алси провыла свое низкое и обеспокоенное «вуу» и скользнула обратно в тень.
— Алло! Билли? Чокнутая? Вы меня слышите? Вы что там, совсем оглохли?
— Мы слышим тебя, — прошептал я над сумкой, а затем прошипел Вэнди: — Быстрее доставай радио!
— Это что, опять тетушка Мердл… или как там ее, Лили?
— Нет. Мне кажется, это Мэри. Я уверен, что это наша Мэри вышла на связь!
Чокнутая аж завертелась от волнения, потому что приемник лежал на самом дне сумки. Ей пришлось вытряхнуть все на землю, прежде чем удалось достать его.
— Мэри! Спроси, слышит ли она нас?
Чокнутая встряхнула радиоприемник и покрутила ручки регуляторов.
— Алло, алло! Ты нас слышишь? — заговорила Вэнди. Ее голос утратил былую плаксивость и звучал как-то неестественно, высокопарно, словно она старалась соответствовать моменту. Впрочем, пищала она при этом сильнее, чем радио.
— Билли, это ты? — спросило, в свою очередь, оно.
— Нет, — ответила Чокнутая, — это не Билли. На связи Вэнди Миллиган.
— Чокнутая, будь любезна, спроси, пожалуйста, где она.
— Мэри, сообщи, где ты сейчас находишься, — обиженно, мол, сама знаю, сказала Вэнди.
— Я на горе Мердл Клэй, Билли. Я на синей горе Эскарет.
— С тобой все в порядке? — повторила Чокнутая.
— Конечно да. Послушай, Билли…
— А как там Мердл Клэй и Идрик Сирк?
— Ты нашла их? — спросила Вэнди.
— Да. Может быть, теперь послушаете меня? Все просто ужасно, Билли! Гора в осаде. Если Эскарет падет, с Мерном фактически будет покончено.
— Что?
— Что ты сказала, Мэри?
— Мы окружены полчищами Какасат. Идрик Сирк вместе со снуками и троллями строит оборонительные сооружения внизу, на Синих равнинах. Мердл Клэй поднялась на вершину горы, чтобы спокойно посидеть и хорошенько все обдумать.
— Вас поняли. Прием!
— Я собираюсь повести в контрнаступление военно-воздушные силы.
— ВВС?
— Крылатых свиней, — уточнил я для Чокнутой.
Затем наш приемник уловил сильнейший разряд статического электричества, показалась струйка дыма и что-то забарахлило у него внутри.