— Это твоё последнее слово? — спросила мать.
Это было бы неправильно. Даже ради Джули и ее матери. Некоторые вещи нельзя делать, и неважно, насколько ты хочешь достичь цели.
— Да.
— Тогда уходи! — рявкнула старуха.
Я развернулась.
— Подожди, — голос девы подействовал на меня своей магией. Я повернулась к ней лицом.
Карга посмотрела на неё:
— Нет!
— Да, — прошептала дева, — другого пути нет.
Она встала с дивана и распустила волосы, открывая лысую голову. Складки ткани мягко соскользнули с тела, и теперь дева стояла голая, в одних только трусах, дрожа так сильно, что на секунду я подумала, что она сейчас упадёт…
На этих рёбрах можно было бы сыграть, как на ксилофоне. У неё совершенно не было груди. Коленки, непропорциональные, слишком большие по сравнению с тонкими, как спички, ногами, сильно выступали вперёд. Скопление бесформенных уродливых шишек занимало всё левое бедро.
Дева выпятила подбородок. От нее исходили потоки магии, а голос наполнил всё пространство вокруг, проникая в мои уши и мозг.
— Мы — Оракул. Мы служим ковенам. Они полагаются на нас, на нашу силу, мудрость и предсказания. Мы поддерживаем мир. Мы охраняем их. Посмотри на стены, и ты увидишь наши тела, погребённые и защищённые в чреве черепахи. Обратившись в прах, мы перерождаемся в новой плоти, ибо когда кто-то из Трёх умирает, — рождается ребёнок, чтобы занять опустевшее место.
Дева прожигала меня сияющим взглядом. А над ней возвышалась трёхрукая Геката, черная на серой стене.
— Мы — рыцарь, знание и факел, отгоняющий темноту.
Старуха была рыцарем, ведьма-мать, скорее всего, — знанием, а факел сейчас стоял прямо передо мной. Факел, отгоняющий темноту… Она единственная обладала даром провидения.
— Я предвидела, что кто-то придёт. Я не знала, кто это будет, но я предвидела само прибытие. — Она глубоко вдохнула. — Я умираю. Моё тело полно опухолей, и магия с медициной тут бессильны. Я не боюсь умирать. Когда это произойдёт, родится еще одна ведьма-оракул, чтобы занять моё место. Но ей понадобится несколько лет, чтобы набрать силу. Я слишком больна, а Мария слишком стара.
В течение нескольких следующих лет Оракул может сократится до одного человека. И с таким составом он останется на десяток лет, пока новые ведьмы не покажут себя. Для подтверждения я посмотрела на мать, которая прикрыла рот рукой и с исказившимся от печали лицом наблюдала за девой.
— Мы не пытаемся пойти против природы, мы не можем изменить возраст Марии. Но есть способ вылечить меня, — дева качнулась, — есть зелье — мой последний шанс. Кровь Пса Морриган исцеляет всё. Ты хочешь спасти ту юную девочку? У тебя есть возможность сделать это. Спаси меня. Принеси мне кровь, и я скажу тебе всё, что ты хочешь знать.
Дева снова откинулась на кушетку. Мать встала и укутала её хрупкое тело в мантии. Чёрный шёлк, прежде роскошный, теперь приобрёл вид похоронного савана.
— Сколько нужно крови? — спросила я.
Мать выпрямилась и вытащила из рукава пластиковую пробирку.
— Вот столько. Зажми здесь и потяни наверх: выдвинется иголка. Когда ты нальёшь кровь, иголка задвинется обратно. Закрой крышкой прямо здесь и принеси нам.
Она вздохнула:
— Ты должна встретиться с ним в тумане. В месте Морриган. Именно там его кровь становится наиболее действенной. И ещё одно: она не может быть взята насильно, куплена или продана за услуги. Кровь должны отдать без принуждения, в противном случае она потеряет свою магию.
Как, блин, всё это сделать?
Я зашла на платформу и взяла тюбик.
— Как мне попасть в туман?
Мать потянулась к своей пряже.
— Крапива и волосы Пса, связанные вместе. Ты ведь знаешь, как делать вызов, да?
— Да.
Где она взяла его волосы?
— Тебе лучше идти сейчас, — сказала мать, — Сиенне нужно отдохнуть.
Я повернулась и увидела, как красные колонны исчезли, выпуская вампира и монстра, который когда-то был моим приятелем. Защитные круги дернулись и исчезли, и Дерек подошёл ко мне с горящими жёлтыми глазами.
ГЛАВА 17
— ЭТО ВОЗМУТИТЕЛЬНО, — прошипел вампир.
— А что, по-твоему, мне следовало сделать?
Я вышла на Сентенниал Драйв, вытряхнула ветки из волос и направилась к забегаловке c курочкой. Обычно я старалась держаться подальше от жареной еды, но сегодня все было по-другому: я танцевала на снегу, передвигалась по пояс в черепашьей слюне, была заперта в символических кругах и, чёрт возьми, теперь уж точно заслужила немного жареных крылышек.
Вампир последовал за мной. Как только он зашёл внутрь, посетители стали подозрительно коситься на него, но при этом остались на своих местах. Подумаешь, нежить разгуливает по улицам Атланты.
А потом они увидели Дерека. Несколько кресел тут же опустели.
— Дерек, ты тоже хочешь курочки?
Отпрыск человека-собаки доктора Моро и собаки Баскервилей кивнул.
— Эй! — коренастый человек в рабочей форме за ближайшим к нам столиком указывал на меня куриной ножкой. — Эй, что за хрень, а? Я не могу есть вместе с ним в одном месте!
Я одарила его своим самым грозным взглядом.
— Тогда, полагаю, есть тебе не так уж и хочется.
Это заставило его заткнуться.
Я запихнула двадцатидолларовую купюру в терминал, сгребла высыпавшуюся сдачу и забрала корзинку жареных крылышек. Голод и разбитость усиливали накопившуюся усталость. Но сейчас я по крайней мере на мгновение стану счастливой, наевшись курицы. Сосредоточившись на наших лошадях, привязанных в туннеле, я подумала, что мы могли бы поесть на ходу.
Я свалила целую горсть крылышек в лапу Дерека. Он засунул одно себе в рот и выплюнул голые кости.
Вампир хмуро посмотрел на меня.
— Ни единого слова протеста, Кейт! Ни единого. Ты просто стояла там и даже не удосужилась помочь. Я по-другому представлял себе сотрудничество.
Очень хотелось наорать на него, но я сдержалась. Это всего лишь профессиональное разногласие.
— Гастек, поправь меня, если я ошибаюсь, но подписанный нами обоими контракт указывал, что я должна раскрывать всю информацию, относящуюся к ривам, именно это я и сделала.
— Кейт…
— Можно мне закончить, пожалуйста?
Лицо вампира выражало смятение. Хм, а мне нужно почаще быть вежливой.
— Да.
Магия отступила. Разрушилась, ушла, да так неожиданно, что сердце на мгновение замерло. Я перевела дух и продолжила:
— Ты решил, что полученной информации недостаточно, и попросил сопровождать меня с единственной целью — узнать больше о ривах. Ты истолковал контракт подобным образом, но там написано по — другому. Мы оба знаем, что фактически ты не имеешь права винить меня в чём — либо.
— Позволю себе возразить…
— Я согласилась на твоё присутствие, потому что посчитала это требование справедливым, а не потому, что была связана нашим договором. Я не обязана тебе помогать. Более того, попрошу отметить, что ни под каким предлогом контракт не указывает, что ты или другой представитель Братства стал участником расследования Ордена по поводу исчезновения Джессики Олсен. На данный момент ты уже сделал всё от тебя зависящее, чтобы затормозить его, почти испортив мою встречу с ведьмами. Как представитель Ордена я обязана предупредить, что твои дальнейшие попытки помешать действиям Ордена я терпеть не стану. А так как я являюсь ещё и представителем Гильдии Наёмников, мне бы хотелось сказать: если тебе потребуется защита от ведьм, уверена, мы сможем прийти к разумному соглашению по поводу моего гонорара. Я не люблю выполнять обязанности телохранителя, но так как ты мой старый знакомый, для тебя я могу сделать исключение.
Вампир уставился на меня с выражением чрезвычайного шока.
— Кто ты? — наконец выговорил Гастек. — И что ты сделала с Кейт?
— Я тот человек, чья работа — улаживать споры между Орденом и Гильдией. У меня куча свободного времени, и я трачу его на чтение Устава Ордена и Справочника Гильдии. Не будешь возражать, если я вернусь к своей нормальной форме разговора?
— Нет.
— Огрызаясь, ты недооценил ведьм, и получил по заслугам. Плакаться ко мне не приходи.
Я взяла в руки куриное крылышко. Еда. Наконец-то.
Дерек зарычал. Это было утробное угрожающее предупреждение о едва сдерживаемой ярости.
Я обернулась. С широко разведенными ногами и сгорбленной спиной, он застыл, уставившись на стену из зелени, окружавшую Сентенниал Парк. Шерсть на загривке вздыбилась, чёрные губы вздернулись, обнажая огромные белые клыки, и из пасти вырвался ещё один рык, от которого у меня волосы встали дыбом.
Я положила крылышки обратно в корзинку и потянулась за Убийцей. Пальцы коснулись кожаной рукоятки меча, словно пожимая руку старому приятелю.
Вампир низко припал к земле.
Я хорошенько осмотрела деревья: от массивных корней до верхушек, раскрашенных в ярко-оранжевый и золотой цвет лучами заходящего солнца, густая зелёная масса выглядела неприступно.
Первая рива проплыла над зеленью. Её полупрозрачная кожа была красной, а волосы развевались, словно огромные чёрные крылья, готовые задушить в любую секунду.
Но сегодня обойдемся без этого. Техноволна была в самом разгаре.
Близняшка ривы следовала за ней. Ещё одна, и ещё. Пять. Шесть, все больше и больше. Сколькими сразу Пастырь мог управлять?
Они находились в воздухе, когда я решила напасть. Первая бросилась на меня, качая ногами и широко раскинув руки, она парила в воздухе так, словно ей вообще не требовалось касаться земли.
— Моё!
Вампир врезался в риву, сбив с намеченного пути, и запрыгнул ей на спину. Серповидные когти сомкнулись на бледной шее. Кровосос потянул, оторвав ей голову одним движением.
— Они ядовиты! — закричала я Дереку и нацелилась на вторую риву. Та замахнулась волосами в мою сторону, но у меня было пространство для маневра. Я увернулась от чёрной массы и ударила мечом вниз по диагонали, предполагая, что за волосами должно быть и тело. Убийца воткнулся в плоть. Удар получился, как по учебнику, — я надавила на клинок, и он прошел глубже, пронзив риву насквозь. Её голова, соединенная с огрызком шеи тонкой ниткой из кожи и мяса, упала. Поверженная противница свалилась на землю.