Кто-то развел погребальный костер. В надвигающейся темноте он светился оранжевым цветом. Густой вязкий дым испачкал ночь.
Я взяла Брана за руку и потянула его обратно к человечности, обратно к доброй воле и свободному выбору. И именно это убило его, нет, именно я. Пламя потухло в его глазах. Бран больше не подмигнет, не назовет меня «голубкой». Я не любила его, я едва знала его, но Боже, как мне было больно. Почему случилось так, что я убиваю всех, к кому прикасаюсь? Почему они все умерли? Я могла победить почти всё, но каждый раз проигрывала смерти. Какая польза от всей этой магии, если ты не можешь сдержать смерть? Что хорошего, если не знаешь, когда остановиться, если всё, что ты можешь, — убивать и наказывать?
Кто-то подошел и потянул меня за рукав.
— Кейт, — зазвучал тоненький голосок, — Кейт, с тобой все хорошо?
Я посмотрела на обладательницу этого голоса и узнала её лицо.
— Кейт, — жалобно произнесла она, — пожалуйста, скажи что-нибудь.
Я чувствовала себя настолько опустошённой, что потеряла голос.
— Ты настоящая? — спросила я.
Джули кивнула.
— Как ты попала сюда?
— Бран принёс меня, — ответила девочка, — я проснулась на озере. Там повсюду были тела и женщина. Он вытащил меня, дал мне нож и принёс сюда. — Она указала назад — туда, где изначально формировались шеренги. — Я сражалась, — Джули показала мне свой окровавленный нож.
— Глупая девочка, — сказала я. Я не могла выразить никакого гнева и говорила сухо. — Столько людей погибло, спасая тебя, и ты снова участвовала в резне.
— Я видела, как ривы пожирали тело моей мамы. Я должна была. — Я села рядом с ней. — Кейт, я должна была.
Я услышала слабый звон цепей, затем — скрип метала под чьими-то ногами. Сквозь дым приближалась высокая фигура.
Обнаженная, за исключением упряжки из кожаных ремешков и серебряных крючков, волосы окутывали её, ниспадая черными дредами, она стояла, измазанная свежей кровью. Тёмно-красные ручейки смешивались с синими татуировками на коже. Присутствие женщины ударило по мне: ледяная, жёсткая, жестокая, пугающая, словно волчий вой, раздавшийся в ночи на одинокой дороге.
— Это она, — прошептала Джули, — женщина с озера.
Её глаза сверкали, испещренные сияющими искорками. Искорки растеклись янтарём по радужке глаза и вдруг стали размером с дом, всепоглощающие, всесильные. Черный бездонный зрачок маячил передо мной, и я знала, что могу утонуть в нем и затеряться навсегда.
Так вот как выглядит глаз богини.
Она посмотрела за нас и подняла палец, чтобы указать за моё плечо. Цепи зазвенели.
— Подойди! — Я узнала этот голос. Его я и слышала у себя в голове.
Рэд вылез из-под груды мусора. Я знала, что он уже довольно долго сидел там, заполз, когда битва почти закончилась. Мальчишка шёл за мной и ждал там, в мусоре, пока я, оцепеневшая, сидела рядом с Браном. Вероятно, поджидал удобного момента, чтобы нанести удар в спину.
Джули вздрогнула:
— Рэд!
Я поймала её за плечо и удержала.
— Ты желаешь силы…
Рэд сглотнул:
— Да.
— Служи мне, и я дам тебе всю силу, которую ты пожелаешь.
Он дрожал.
— Ты принимаешь сделку?
— Да!
— Рэд, а как же я? — Джули вырвалась из моей хватки. Я держала её не слишком жёстко. Это был последний шанс на исцеление. — Я люблю тебя! Не оставляй меня!
Мальчишка поднял руку, отгораживаясь от неё:
— У неё есть всё, что я хочу. У тебя — ничего.
Он перешагнул через ноги Брана и потрусил к Морриган точно пёс, которым он и был. Цикл завершён: от предшественника, освободившегося от Морриган, сквозь бесчисленные поколения до преемника, который добровольно надевал ошейник.
Тело Брана едва успело остыть. Богиня не выказала никаких признаков печали.
Я посмотрела на неё.
— Ты узнаёшь меня.
Цепи звякнули в знак согласия.
— Мы встретимся снова, и я убью его.
— Отвали. Она слишком могущественна для тебя. Она защитит меня, — сказал Рэд.
— Кровь, что течёт в моих венах, уже была древней, когда она была лишь неясным понятием. Загляни ей в глаза, если не веришь мне.
— Мы не встретимся снова, — пообещала Морриган.
Позади неё туман клубился сплошной стеной. Он скользнул по земле и лизнул ступни богини, затем закружился вокруг Рэда и полностью поглотил их.
Ударила техноволна, разбивая магию начисто. Джули одиноко стояла на поле битвы, усыпанном мертвыми телами и железом, с застывшим от шока лицом.
ЭПИЛОГ
УТРОМ, КОГДА ВЕДЬМЫ ПРИШЛИ ЗА телом Брана, они нашли его лежащим среди белых цветов. Сверкая подобно маленьким звездам с такими же чёрными серединками, как его глаза, цветы выросли за ночь, выпуская в воздух едкий запах. К концу дня их нарекли «Колокольчиками Морриган», и пошёл слух, будто богиня так горевала из-за смерти своего любимчика, что плакала навзрыд, и цветы появились из её слёз.
Чушь собачья. Я была там, и эта сучка не пустила ни одной слезинки.
Ведьмы похоронили Брана в Сэнтенниал Парк и возвели пирамиду из камней над его могилой. Мне сказали, что я могу приходить к нему в любое время.
Следующие два дня я провела рядом с Андреа, корпея над отчетами Ордену. Мы заделали каждую дырку, сгладили каждую неровность и каждую несогласованность, пока моя подруга не стала настоящим человеком, а я — просто счастливым наёмником.
Оставшись без магии на несколько недель, пришлось прибегнуть к традиционной медицине. У меня имелась куча порезов, парочка из которых были достаточно глубокими, чтобы вызвать опасения, а ещё — два треснутых ребра. Андреа получила глубокую рану на спине, которая при обычных обстоятельствах зажила бы с ошеломительной быстротой. Но после всплеска ей требовалось время, чтобы восстановиться. Андреа не привыкла к боли, поэтому горстями глотала анальгетики.
После того, как Рэд ушёл, Джули замкнулась в себе. Она давала уклончивые ответы и прекратила есть. В четверг я сдала последний отчёт вместе с листком о заявке на отпуск, посадила девочку в свою старую прожорливую Subary и поехала на юг, к Саванне, где находился дом моего отца. Андреа обещала загладить всё с Орденом, по возвращению рыцарей.
Поездка длилась вечность. Я уже давно не каталась так далеко, поэтому пришлось останавливаться, чтобы передохнуть. Мы проехали поворот к моему дому и продолжили путь по берегу к маленькому городу, называемому Эйлонией, пока не остановились у старого ресторанчика «Пеликан Поинт». Его владелец был моим должником, иначе ресторан оказался бы мне не по карману.
Он находился на краю реки, прямо перед тем местом, где пресная вода пробиралась через грязные тростниковые острова к Атлантическому океану. Мы сели в беседку около причала и наблюдали, как рыбацкие лодки проплывают по лабиринту солёных болот, а затем загружают на борт свой улов. Потом мы пошли внутрь и заняли маленький столик у окна, а позже я повела Джули к буфету с морепродуктами.
Столкнувшись с огромным количеством еды, которой она прежде никогда не видела, девочка будто одеревенела. Я взяла для неё тарелку, положила туда немного крабовых ножек и повела свою спутницу обратно к столу. Она попробовала жареную креветку и черные тиляпии.
Когда я сломала второй пучок крабовых ножек, Джули начала плакать. Она плакала и ела крабовое мясо, макая его в расплавленное масло, облизывала пальцы и снова плакала.
На обратном пути девочка была очень угрюмой.
— Что со мной будет теперь? — наконец спросила она.
— Лето почти закончилось. В конце концов ты пойдешь в школу.
— Зачем?
— Потому что у тебя есть дар. Я хочу, чтобы ты начала учиться и познакомилась с другими людьми. С другими детьми и взрослыми, чтобы ты смогла узнать, как они думают. И чтобы никто больше не воспользовался тобой.
— Я им не понравлюсь.
— Возможно, ты удивишься, если это окажется не так.
— Это будет одна из тех школ, в которых я могу ещё и жить?
Я кивнула:
— Из меня очень плохая мать. Я редко бываю дома, и, даже когда прихожу туда, не способна хорошо позаботиться о ребёнке. Но я могу справиться с ролью сумасшедшей тетки. Ты всегда сможешь навестить меня на каникулах. А я приготовлю средненького гуся.
— Почему не индейку?
— Я не люблю индейку. Она слишком сухая.
— А что, если мне там не понравится? — спросила Джули.
— Тогда мы продолжим искать ту школу, где тебе понравится.
— И я смогу прийти жить к тебе, когда мне будет нужно?
— Всегда, — пообещала я.
ЧЕРЕЗ ТРИ НЕДЕЛИ Я ОТВЕЗЛА ДЖУЛИ В Художественную Академию Макон Као. Магический талант девочки, совмещенный с моим жалким заработком, позволили ей получить стипендию. Это была хорошая школа, находящаяся в тихом местечке, с неплохим кампусом, который напоминал мне о парке, огражденном стеной высотой в девять футов и башнями, вооруженными механическими ружьями и стрелометателями. Я встретилась с каждым членом профессорско-преподавательского состава, и все они показались мне очень дисциплинированными. Также у них в советниках был эмпат. Она поможет Джули исцелиться. В этом деле нет никого лучше эмпата.
Уже стемнело, когда я наконец добралась до дома. Как всегда бывает после всплеска, магия ненадолго оставила мир в покое, и мне пришлось ехать в Бетси, которая заглохла на середине пути без определённой механической причины. Когда я добралась до входной двери, то чувствовала себя уставшей, как собака. В темноте я поднялась по ступенькам и увидела букет красных роз в фарфоровой вазе на своей веранде. Маленькая карточка гласила: «Мне жаль. Сайман».
Я выкинула цветы и вазу в мусорный контейнер, ворча себе под нос, вернулась ко входу, потянулась за ключом и вдруг поняла, что дверь немного приоткрыта.
Я вытащила Убийцу из ножен и открыла дверь кончиками пальцев. Она бесшумно отворилась, благо петли были хорошо смазаны. Через прихожую я увидела, что в гостиной горит лампа. В воздухе витал запах кофе.
Кто вообще врывается в дом, включает там свет и делает кофе?