Норман не успел ответить: мы на несколько секунд образовали маленькие хороводы, объединившись с соседней парой, а потом на несколько движений поменялись партнерами. И только когда я снова вернулась в руки Нормана, он продолжил с того же места:
— Поверю вам на слово, госпожа Ларина, потому что сам не замечал.
— Каждый раз, когда вы так называете меня, я внутренне вздрагиваю, — призналась я. Мне очень давно хотелось это сказать, но до сих пор поправлять его казалось мне неудобным.
— Почему?
— Потому что я не привыкла к такому обращению, — пожав плечами, пояснила я. — Оно у нас не очень в ходу. Обычно меня называют просто Ларина, или Татьяна, или Таня. На худой конец, Татьяна Владимировна. Но не госпожа Ларина…
— Какое же обращение к себе вы считаете наиболее комфортным? — поинтересовался он, но танец вновь разлучил нас на несколько движений. За это я невзлюбила его еще больше.
— Просто Ларина? — предложила я, когда мы снова сошлись.
— Не пойдет. Так я называю вас, когда зол. Если я буду называть вас так всегда, вы не сможете почувствовать разницу.
— О, поверьте, я ее почувствую, — я против воли рассмеялась, но тут же оборвала себя, возвращаясь к наигранно светскому тону, которого мы придерживались до сих пор. — Тогда Таня. Вас устроит?
— Таня, — повторил он, словно пробуя имя на вкус, хотя вообще-то уже называл меня так, пусть всего один раз и очень давно. — Договорились. Я могу понять ваши чувства. Правда, я, наоборот, вздрагиваю, когда меня называют по имени.
— Ян? — переспросила я. — Вам оно не нравится?
— А оно может нравиться? — он удивился.
— Мне оно нравится, — честно сказала я, хотя от подобного поворота разговора у меня сильнее забилось сердце. — Оно лаконичное и сильное. По-моему, вам оно очень подходит.
Он удивленно приподнял бровь, как будто никак не ожидал такой оценки.
— К сожалению, не могу предложить вам называть меня просто Яном, — сдержанно ответил он, останавливаясь. — Правила Орты строги на этот счет и требуют, чтобы вы обращались ко мне «профессор Норман».
— Почему вы остановились?
Он усмехнулся и слегка поклонился мне.
— Потому что танец закончился, — констатировал он очевидный факт.
А я и не заметила, как музыка стихла. Он снова протянул мне руку, собираясь отвести на место. Руку я подала, но удержала его.
— Но ведь сейчас начнется следующий? — услышала я собственный голос. Откуда только взялась эта отчаянная смелость? — Разве мы не можем продолжить? Или это тоже будет выглядеть некрасиво?
Он окинул меня внимательным взглядом и вдруг тихо сообщил:
— Таня, я должен вас предупредить. Я преподаю в Орте одиннадцатый год и ни разу не приглашал на балах студенток. Если мы будем танцевать два раза подряд, вам, вероятнее всего, придется выслушать нравоучения от ректора и куратора о том, что стоит держаться от меня подальше.
— Я это как-нибудь переживу. Или вам тоже придется выслушать лекцию?
— Уж я-то точно это переживу, — усмехнулся он и внезапно шагнул ближе, обнимая одной рукой за талию.
Мое сердце выполнило немыслимый кульбит, а по телу пробежала дрожь. К счастью, уже зазвучала музыка и я опознала в ней местный вариант вальса. Положив одну руку Норману на плечо, другую я вложила в его ладонь. Замерев на секунду, мы заскользили по залу в знакомом мне еще с детства ритме: раз-два-три, раз-два-три, раз- два-три… Я старалась унять дрожь и волнение. Так близко друг к другу мы были только один раз: когда он обнял меня во время моей недавней истерики. Сейчас все ощущалось иначе, но едва уловимый аромат мяты и цитруса я снова почувствовала. Отчаянно захотелось, чтобы вместо вальса включили обычный медленный танец моего мира, под который можно просто обняться и топтаться на одном месте. Тогда бы я могла положить голову ему на плечо, закрыть глаза и…
— Вы великолепно танцуете, профессор Норман, — сказала я, просто чтобы не молчать и отвлечься от этих мыслей. — Рада, что вы сделали для меня исключение из своего правила не танцевать со студентками.
— У меня нет такого правила, — невозмутимо возразил он, поглядывая на меня со смешинками в глазах. Подозреваю, он заметил мое смятение в начале танца. Вполне вероятно, он читал на моем лице и все последовавшие за этим мысли. — Просто раньше у меня не возникало такого желания.
— Тем более приятно.
Хорошо, что мы поговорили в тот раз и Норман меня успокоил. Даже думать не хотелось, как бы я чувствовала себя сейчас, если бы слова Ротта все еще висели надо мной. Всплывший в памяти разговор внезапно натолкнул меня на неожиданную догадку.
— Скажите, профессор, — как бы между прочим поинтересовалась я, — вы же хорошо знаете моих родителей? Он нахмурился, лицо его выражало полное недоумение и непонимание.
— Не имел чести их встречать. С чего вы это взяли?
Я пожала плечами и обезоруживающе улыбнулась.
— Простите. Импровизированная провокация. Мне вдруг пришло в голову, что, если вы какой-то их старый друг с прежних времен, это объяснило бы ваш интерес ко мне.
По его губам скользнула незнакомая усмешка. Обычно он улыбался иначе. Я поразилась тому, что знаю о нем подобные мелочи.
— Мой интерес к вам, — ответил он после недолгой паузы, — объясняется гораздо проще и банальней.
— И как именно?
— Не думаю, что об этом уместно говорить здесь и сейчас.
Я прищурилась, изображая подозрительность и продолжая улыбаться ему.
— Какая загадочность! Может быть, вы в меня влюбились?
Не знаю, с чего я ляпнула это. Местное вино оказывало на меня более губительное воздействие, нежели обычное, раз я вела такие провокационные разговоры с преподавателем. Или я просто хотела его смутить? Как бы там ни было, мне это не удалось. Норман склонил голову набок и задумчиво протянул:
— Может быть, и влюбился.
Я все-таки наступила ему на ботинок, сбившись с ритма, запуталась в собственных ногах и наверняка грохнулась бы. Если бы Норман не приподнял меня над землей, прижимая к себе, и не дал бы время прийти в себя и заново поймать ритм. Со стороны едва ли кто-то что-то заметил.
— Спокойно, Таня, — рассмеялся он. — Может быть, и не влюбился. Не надо сразу падать в обморок.
— Простите, — пробормотала я, понимая, что уже покраснела как рак. Будет мне наука в будущем: то, что срабатывает с юными мальчиками, совсем иначе влияет на взрослых мужчин. Хотела смутить его, а смутила себя. — Я говорю какие-то глупости.
Он перестал смеяться, даже улыбка пропала с лица. Взгляд тоже изменился, стал похож на тот, которым он одарил меня, когда я вошла. Он пронизывал насквозь и заставлял холодок бежать по позвоночнику. В нем чувствовалось желание то ли что-то сказать, то ли сделать, но Норман так ничего и не ответил. Вскоре музыка снова стихла. Мы замерли, но еще целых две секунды он не выпускал меня из своих объятий, глядя мне в глаза. На одно короткое мгновение мне показалось, что он сейчас возьмет и назло общественной морали поцелует меня прямо тут, посреди зала, на глазах у всех, не спрашивая моего разрешения. Или мне просто отчаянно захотелось, чтобы он так сделал? Однако иллюзия мгновенно растаяла, когда он все-таки отстранился и на этот раз все же отвел меня обратно к столу с напитками.
— Хорошего вам вечера, Таня, — тихо пожелал он и неожиданно поцеловал мне руку. Слегка сжав ее на прощание, он выпустил мою ладонь из своей и ушел, оставив меня в смятении и полной растерянности.
Глава 21
Когда я окончательно пришла в себя после волнительного танца, Норман совсем скрылся из виду. Я повернулась к столу с напитками и обнаружила свой недопитый бокал на том же месте, на котором его оставила. Где-то на окраине сознания мелькнула мысль, что мне бы воздержаться, раз уж местный алкоголь так сильно на меня действует, но рука уже поднесла бокал к губам. Через мгновение я его осушила до дна и тогда дрожь наконец удалось унять. Но не надолго.
Не успела я отдышаться, как рядом со мной снова оказался молодой человек. К сожалению, на этот раз я была гораздо меньше рада его видеть, поскольку от Марека Кролла ничего хорошего ждать не приходилось.
— Ларина, — протянул он, по привычке «лапая» меня своим неприятным взглядом. — А в конце концов ты выглядишь вполне пристойно. Даже похожа на нормального человека.
— Кролл, у меня сегодня прекрасное настроение, которое не в силах испортить даже ты, — новая порция алкоголя вновь вернула мне бесстрашие и уверенность в себе. К тому же вокруг нас были люди, а это позволяло надеяться, что он мне ничего не сделает. — Поэтому пойди и найди себе другого собеседника. Твои оскорбления для меня все равно ничего не значат.
— Вообще-то я собирался с тобой потанцевать, а не разговаривать, — он внезапно схватил меня за запястье и потянул к центру зала, где пары выстраивались для нового танца. — Так что пойдем.
Танцевать с Кроллом мне совершенно не хотелось, поэтому я уперлась и попыталась высвободить руку.
— Оставь меня, я не хочу танцевать. Я устала.
Он обернулся ко мне и посмотрел так, словно я сморозила какую-то несусветную глупость.
— Кто тебя спрашивает, хочешь ты или нет? Я хочу с тобой танцевать. Сейчас.
Я оглянулась по сторонам, ища помощи у кого-нибудь поблизости, но рядом стояли только студенты основного курса. Они старательно отворачивались от нас, как будто не замечали грубости Кролла и моей безмолвной мольбы. Я попыталась найти взглядом Нормана, надеясь, что хотя бы он осадит своего подопечного, но его нигде не было. Зато я увидела Хильду, которая заметила мою проблему и уже двинулась ко мне. К сожалению, она оказалась чуть ли не в противоположном конце зала.
Кролл снова дернул меня за руку, больно сдавливая запястье. Там грозили остаться заметные синяки. Я снова уперлась, как строптивая кобыла, и предприняла еще одну попытку освободиться.
— Отпусти немедленно! — громко потребовала я, не боясь привлечь к нам лишнее внимание. Пусть этим трусам будет сложнее делать вид, что они ничего не видят.