Для цыган нравственное содержание человека является решающим. «…Для них люди безнравственные — это просто находка, — пишет Кандыба, — здесь и транс не нужен, сценарий срабатывает быстро и на 100 %». Схема околпачивания человека выглядит так: «…они при организации контакта стараются разделить третью личность (обычное сознание) от первой личности (подсознание) и второй личности (бессознательного). Первую личность они убирают предложением чего-то очень нужного или очень выгодного, а третью личность они отделяют от второй с помощью интонации. Например, цыганка произносит одной интонацией слова «Вот вы сейчас сомневаетесь…» и другой интонацией «а ведь интуиция вам под-сказывает другое, вы ведь внутренне чувствуете, что согласны со мной» и т. д. Таким образом, в течение разговора цыганка с помощью этого простого «трюка» (обычным людям неизвестного) несколько раз разной интонацией разделяет и расщепляет сознание клиента, устанавливая два разных разговора-диалога, один разговор с обычным сознанием (третьей личностью) и совершенно другой с бессознательным (второй, наиболее слабовольной и уязвимой личностью). После 2–3 расщеплений сознания цыганка переходит только на вторую интонацию (интонацию бессознательного) и аналитическое сознание уходит, то есть возникает транс с управляющим раппортом. Кроме интонации, опытные гипнотизеры используют задушевность и громкость голоса, доверительные прикосновения; определенные жеста: рук; повороты головы и т. д., смысл которых усилить, закрепить и четче обозначить всеми возможными средствами расщепление сознания клиента, чтобы он затем бессознательно пропустил переход на общение только с бессознательным и даже не заметил бы свое возникшее измененное (трансовое) состояние».
А фразы на цыганском наречии? О них незаслуженно забыли. Сам цыганский язык в том плане, то есть как язык для заклинаний, усиленно изучается оккультистами. Цыганский язык и язык Каббалы имеет одни и те же корни. Незаслуженно язык цыган считается примитивным. Вообще, можно говорить о той части языка, которая является общей для всех цыган. Интересно, что часть слов претерпела минимум изменений. И это — именно та часть, которая не касается утилитарных потребностей. Возможности этого языка таковы, что он прекрасно сохранился без письменности. Как волновые воздействия, слова имеют значение и могут использоваться. Это и является предметом особого внимания теософов и оккультистов. Вероятно, сложность объяснения ученого процесса «обработки» клиента цыганкой вызовет ироничную улыбку читателя: трудно поверить, что малообразованная женщина оперирует такими понятиями, как «расщепление сознания», «аналитическое сознание» и т. п. Безусловно, цыганка не оперирует такими понятиями, эта терминология известна доморощенным гипнотизерам-мошенникам, обучившимся ремеслу по книгам. Цыганка ведет диалог с личностями внутри человека: сознательной и критичной, жадной животной и совестью.
Что представляет собой вторая, уязвимая, личность и как она преображает человека, ярко рассказано в романе гения русской литературы Ф. Достоевского «Игрок». В Рулетенбург приезжает семидесятипятилетняя помещица Антонида Васильевна Тарасевичева. Грозную и богатую тетушку и бабушку встречают родственнички, ожидающие наследства. Властная и самоуверенная, деловитая и набожная помещица захотела на склоне жизни посмотреть на Европу, так притягивающую к себе некоторых из русских, и лишний раз убедиться в никчемности жизни, которую они ведут здесь, вдали от родины и настоящих дел.
Знакомство с Западом Тарасевичева начинает с рулетки. «Рулетка — это игра по преимуществу русская», — замечает один из персонажей романа. На рулетке отчетливо видно различие между русской безмерностью и европейской сдержанностью и аккуратностью. Помещица, появившись на рулетке, ввела в смятение весь город, в том числе профессиональных авантюристов. Ее неудержимость поразила всех не только размахом, но и очевидным пренебрежением собственной выгодой. Шаг за шагом проследим метаморфозу, произошедшую с почтенной дамой.
В свое первое появление в игорном зале Антонида Васильевна внимательно изучает неведомый ей мир страсти. В ней отчетливо доминирует первая, аналитическая, личность. Заметив молодого человека, игравшего в очень большую игру и выигравшего кучу денег, помещица заволновалась не на шутку. Она просит своего провожатого, чтобы тот посоветовал молодому человеку поскорее уходить отсюда, потому что все проиграет. «Экая досада! — говорит помещица. — Пропал человек, значит сам хочет… смотреть на него не могу, всю ворочает. Экой олух!»
Затем Антонида Васильевна переключила свое внимание на другого игрока — женщину, игравшую хладнокровно, расчетливо, контролируя себя одинаково строго, когда фортуна ей улыбалась и когда удача от нее отворачивалась. Комментарий помещицы был трезвым: «Ну, эта не проиграет! Эта вот не проиграет! Из каких? Не знаешь? Кто такая?»
Затем Тарасевичева села к игорному столу сама. После нескольких неудач, выявивших упрямый нрав помещицы, игра пошла. Золото полилось рекой. «Она даже не толкалась и не дрожала снаружи. Она, если так можно выразиться, дрожала изнутри, — подмечал Достоевский. — Вся на чем-то сосредоточилась, так и прицепилась:
— Алексей Иванович! Он сказал, зараз можно только четыре тысячи флоринов поставить? На бери, ставь все эти четыре на красную, — решила бабушка». «Дрожала изнутри» — очень точные слова, исчерпывающе характеризующие состояние помещицы. Первая, сознательная личность, ушла в тень. Поведение Антониды Васильевны целиком определяла теперь вторая личность.
Итак, первый визит на рулетку завершился для женщины рекордным выигрышем. Опытным игрокам, наблюдавшим ее, было ясно, к каким плачевным последствиям приведет помещицу эта «крупная» удача. Теперь и она нуждалась в том совете, который хотела передать молодому человеку. Впрочем, советы поостеречься были, но пролетали мимо ушей второй личности.
На следующий день Антонида Васильевна была в трансе уже по дороге к игорному дому. «Бабушка была в нетерпеливом и раздражительном состоянии духа; видно было, что рулетка у ней крепко засела в голове. Ко всему остальному она была невнимательна и вообще крайне рассеянна. Ни про что, например, по дороге не расспрашивала, как давеча».
В годы, когда писался роман, даже классический гипноз по-настоящему еще не исследовался, а о гипнотической природе того состояния, в котором пребывала в Рулетенбурге помещица Тарасевичева, даже не подозревали. Тем не менее, описание признаков транса у Достоевского исключительно верное. Для темы нашей книги немалый интерес представляет и следующее наблюдение великого художника-реалиста, знавшего рулетку не только внешне: «В воксале бабушку уже ждали. Тотчас отгородили ей то же самое место, возле крупьера. Мне кажется, эти крупьеры, всегда такие чинные и представляющие из себя обыкновенных чиновников, которым почти решительно все равно, выигрывает ли банк, или проиграет — вовсе не равнодушны к проигрышу банка и уж, конечно, снабжены кой-какими инструкциями для привлечения игроков и для вящего; наблюдения казенного интереса — за что непременно и сами получают призы и премии. По крайней мере на бабушку смотрели уж как на жертвочку. Затем, что у нас предполагали, то и случилось».
С уровня знаний нынешнего дня можно с уверенностью утверждать, что инструкции деликатного свойства получали и выполняли не только крупье, но и субъекты обоих полов, прямо-таки жаждавшие пояснять и давать советы «жертвочкам».
Антонида Васильевна быстро спустила вчерашний выигрыш, а потом и все, имевшиеся при ней наличные деньги. «Жива не хочу быть — отыграюсь», — упрямо твердила несчастная женщина. Очередь дошла и до ценных бумаг, проданных банкиру практически за гроши, — он тоже грел руки, прекрасно зная, что «жертвочка» готова на все, лишь бы отыграться.
В отеле к Антониде Васильевне на непродолжительное время вернулось здравомыслие — дала знать о себе третья личность: совесть. «Я сегодня пятнадцать тысяч целковых просадила на растреклятой вашей рулетке, — говорила она. — В подмосковной я, пять лет назад, дала обещание церковь из деревянной в каменную перестроить, да вместо того здесь просвисталась. Теперь, матушка, церковь поеду строить». Верное суждение, однако осуществить его так и не удалось. Через каких-то полчаса здравый смысл снова погас и помещица решительно заявила: «Жива не хочу быть, отыграюсь! Ну, марш, без расспросов! Там до полночи ведь игра идет?»
Не будем пересказывать подробности окончательного разорения помещицы. Никому не дано было остановить ее, а сама она остановилась только тогда, когда проигрывать было просто нечего.
Приключения помещицы в Рулетенбурге — не выдумка писателя. Гипнотизеры-мошенники давным-давно практикуют заманивание простодушных в азартные игры таким способом: сначала дают выиграть, войти в азарт, а потом обирают до нитки при свидетелях, средь бела дня. Предъявить претензии практически не к кому.
Фантазия, а этого таланта цыганам не занимать, значительно расширяет сферу использования данного приема. Наживкой может служить выгодная продажа или покупка какой-то вещи, цель которой — возбудить у клиента чрезмерно повышенный интерес к легкому за-работку. Когда клиент входит во вкус, его обманывают по-крупному.
Сильной стороной цыган является их умение не упускать момент и применять именно тот прием, который в конкретной ситуации может принести удачу. Они не запрограммированы на определенный сценарий, который приносит удачу, — всякий раз они готовы играть новый спектакль, новую роль. Представим себе девушку, сидящую на лавочке с книгой в руках. По выражению лица видно, что мысли девушки витают где-то очень далеко и что окружающее для нее просто не существует. Мгновенно оценив состояние девушки, цыганка подходит к ней и говорит: «Дай мне свою сумочку». Девушка, не отдавая себе отчета в происходящем, протягивает женщине сумочку, продолжая созерцать толь-ко ей известную картину. Позже она скорее всего даже не вспомнит о том, что к ней кто-то подходил и обращался с просьбой — цыганку слышало подсознание девушки.