Вампир двинул рукой, сжимая мою ногу. Я мягко сняла руку со своего окровавленного ботинка, перешагнула через него и направилась к лошади.
Дерек со злобой уставился на кровососа.
— Оставь его. Нам пора уходить, прежде чем сюда придет группа чистильщиков Братства.
Я погладила Фрау и засунула голову существа в седельную сумку. Кобыла фыркнула, почуяв ужасный запах.
— Прости, дорогая.
Я взяла большую, армейскую, водонепроницаемую сумку.
— Бензин, — сказала я Дереку, так как он не мог его учуять.
Я расплескала его, отбросила сумку и достала спички. Пальцы тряслись. Я чиркнула одной спичкой, другой, на четвертой бензин вспыхнул. Вампир Гастека завизжал, когда он и моя кровь превратились в дым.
Я повела Фрау в ночь и мой верный волк, прихрамывая, последовал за мной.
КОГДА МЫ ДОШЛИ ДО ДЕТЕЙ, ОРУДУЮЩИХ МЕРТВОЙ КРЫСОЙ, Дерек свалился. Он упал вперед, мордой на асфальт. Дети испугались, но не удрали.
Легкая дрожь прошла по оборотню, туман окутал его и исчез, оставляя на земле свернутое, голое, человеческое тело. Дети смотрели.
Рана на его бедре была глубже, чем я ожидала. Когти существа разрезали толстый слой четырехглавой мышцы и проникли глубоко в ногу. Я всмотрелась в рану и увидела разорванную бедренную артерию. Плоть задрожала. Разорванные кровеносные сосуды поползли навстречу друг другу между мышцами, начиная связываться. Вирус ликантропии отступил, чтобы сохранить энергию для восстановления.
Боль пронзила мою талию, поднимаясь к груди. Стиснув зубы, я перевернула Дерека на живот, держа одну руку под его бедрами и схватившись другой за грудь. Он был тяжелее, чем выглядел, около семидесяти килограмм.
— Эй, леди! — сказал ребенок с перьями в волосах.
Дети стояли, прижавшись друг к другу. Мы должно быть ужасно выглядели, Дерек, обнаженный и больше не волосатый, и я, вся в крови и со все еще дымящимся мечом в ножнах.
— Вам нужна помощь? — спросил ребенок.
— Да, — ответила я охрипшим голосом.
Он подошел, поднял ноги Дерека и оглянулся на свою шайку.
— Майк.
Майк сплюнул в сторону и сделал смущенный вид.
Дети с перьями уставились на него.
— Майк!
Майк сплюнул снова, для эффекта — слюны было не так и много — чтобы дошло, и неуклюже схватил Дерека за плечи.
— Держи его за подмышки, — сказала я.
Он посмотрел на меня, страх плясал в глазах, но он стиснул зубы и поменял хватку.
— На три, — пробормотала я. — Три.
Мы подняли. Мир завертелся в вихре боли, а Дерек был перекинут через спину Фрау. С ним все будет хорошо. Вирус ликантропии вылечит его, и завтра утром он будет как новенький. Я же наоборот… Влажное кровавое пятно растекалось под моей курткой с тревожной скоростью. Если кровь начнет капать, я окажусь в море проблем. И, как минимум, мне все еще было больно.
— Спасибо, — пробормотала я детям.
— Меня зовут Рэд, — сказал ребенок с перьями.
Я засунула руку в карман штанов. Пальцы нащупали карточку. Я протянула ее ему, стараясь не обтереть ее о кровавое пятно на рукаве. Не моя кровь. Дерека.
— Если вам когда-либо понадобится помощь, — сказала я.
Он торжественно взял ее и кивнул.
- Гильгаме́ш— царь (лугаль) шумерского города Урука, правил в конце XXVII — начале XXVI веков до н. э. Гильгамеш был правителем, чьи деяния завоевали ему такую широкую славу, что он стал основным героем шумерской мифологии и легенд. Современные учёные часто воспринимали его легендарным персонажем, а не реальным человеком и правителем.
НА ЛЕСТНИЦЕ БЫЛО ТЕМНО, КАК В ПРЕИСПОДНЕЙ.
Я взбиралась по ней, распределив вес Дерека на спине, сгибаясь под правильным углом, чтобы боль была терпимой. Я тащила Дерека и сумку вверх, по ступеньке за раз, пытаясь удерживать угол наклона и проверяя, куда ступаю. Возможно, оборотень и выживет, если сломать ему шею. Но я нет.
На лестничной площадке я остановилась, чтобы перевести дух, и взглянула на свою дверь.
На ступеньках сидел мужчина, прислонившись головой к стене.
Я аккуратно опустила Дерека на пол и выхватила меч. Грудь мужчины поднималась и опускалась в плавном, равномерном ритме. Я неслышным шагом поднялась по лестнице, дыша сквозь стиснутые зубы, пока не разглядела его лицо. Крэст. Он не проснулся.
Я шлепнула плоской частью клинка Убийцы его по голове. Когда просыпаюсь сама, первым делом, прежде чем открыть глаза, незаметно нащупываю меч. Крэст просыпался с непозволительной медлительностью, как человек, непривыкший к опасности. Он моргнул, подавил зевок и прищурился, глядя на меня.
Я дала ему время себя узнать.
— Кейт?
— Что ты тут делаешь?
— Я приехал, чтобы забрать тебя на ужин. У нас было назначено свидание.
Чёрт. Совершенно забыла про свидание.
— Ждал до десяти, — продолжил он. — Позвонил, но ты не ответила. Потом было слишком поздно, и я решил зайти и предложить мировую.
Он приподнял бумажный пакет с кучей белых картонных коробочек, украшенных стилизованным китайским иероглифом красного цвета.
— Тебя не было. Я решил подождать пару минут, присел на ступеньки и …
Его мозг наконец отметил мою окровавленную одежду, меч и подтёки высохшей крови на лице. Его глаза расширились.
— Ты в порядке?
— Жить буду.
Я открыла дверь в квартиру, снимая защиту.
— На лестничной площадке лежит голый мужчина, — сказала я в надежде предвосхитить любые появившиеся вопросы. — Я собираюсь занести его в квартиру.
Крэст бросил китайскую еду в коридоре и без лишних слов спустился за Дереком. Вместе мы занесли его внутрь и уложили на ковёр в коридоре. Я закрыла дверь во внешний мир и выдохнула.
Скинула туфли и повернула регулятор освещения. Мои ботинки были опять в крови. Ну да ладно, ничего такого, с чем бы ни справилось море отбеливателя.
Маленькие огоньки магических ламп увеличились, заливая комнаты приятным мягким свечением. Крэст опустился на колени, чтобы осмотреть ногу Дерека.
— Он нуждается в экстренной помощи, — сказал он. В его голосе слышались отрывистые, профессиональные и слегка отрешенные нотки, которые появлялись у хороших врачей во время стресса.
— Нет, не нуждается.
Он взглянул на меня.
— Кейт, рана глубокая и грязная, возможно, рассечена артерия. Он умрёт от потери крови.
Закружилась голова и меня немного качнуло. Хотелось присесть, но очистить от крови диваны и стулья посложнее, чем ботинки.
— Потеря крови ему не грозит.
Крэст открыл рот и оглянулся на рану.
— Чёрт.
— Вирус ликантропии в действии, — сказала ему я и направилась на кухню. Готового льда не было, а выскабливать стены морозилки сейчас было не по мне, поэтому я положила пакет в раковину и с болью стянула разодранную куртку. Майка была вся в крови. Попробовала снять ее, но она прилипла. Порылась в ящике с разным барахлом в поисках ножниц, нашла и начала разрезать одежду.
Ножницы не резали сырую ткань. Я выругалась, но Крэст был уже рядом и положил руку на ножницы.
— Насколько помню, у тебя вируса ликантропии нет, — сказал он, и одежда упала на пол промокшей, тяжёлой массой.
Он присел на колени, чтобы осмотреть рваные раны от когтей на животе.
— Насколько плохо? — спросила я.
— В основном поверхностные. Две глубокие рваные раны здесь и здесь, — его палец едва задел кожу, но я всё равно вздрогнула.
— Больно.
— Могу представить. Хочешь, я тебя отвезу в пункт экстренной помощи?
— Нет. В зале на столе лежит регнабор, — сказала я. Набор для регенерации с таким уровнем магии был ничуть не хуже мага-лекаря. Ужасно дорогой, но стоил того. Его магия лечила, почти не оставляя рубцов.
Он взглянул на меня.
— Ты уверена? За секунду тебя заштопаем.
— Уверена.
Он отправился в комнату. Проблема с регнаборами заключалась в том, что, как и все магические вещи, они могли давать обратный результат и вместо того, чтобы вылечить, они ещё больше разъедали рану.
По пути в ванну я избавилась от штанов, трусов и бюстгальтера и встала под душ. Полилась кровавая вода. Живот болел. Когда кровь больше не закручивалась в воронку у меня под ногами, я выключила душ и крикнула Крэсту, что он может войти. Он вошёл, держа в руках свёрток из коричневой бумаги.
— Ты знаешь, как это использовать? — спросила я.
— Я — врач.
— Некоторые врачи не хотят иметь ничего общего с регнаборами.
— Иного выбора ты мне не предоставляешь, — сказал он. — Подними руки.
Я положила руки за голову и начала нараспев читать заклинание. Крэст развязал шнурок, скрепляющий свёрток, и развернул бумагу. Там была повязка и длинная широкая полоска, смазанная коричневой мазью и покрытая вощёной бумагой. Крэст отлепил бумагу, удерживая полоску за края. Я читала заклинание. Мазь на полоске активировалась, стала жиже. По комнате распространился сильный запах мускатного ореха.
Крэст прижал полоску к моему животу. Она прилепилась, и по раненным мышцам разлилась успокаивающая прохлада, потихоньку превращаясь в тепло, которое наполнило живот, унося боль.
— Лучше, — пробормотала я. Крэст перебинтовал мне талию. После долгого и трудного рабочего дня, этот парень, который казался нормальным, проделал такой путь, просто чтобы меня увидеть. Почему? Как это: приползать домой после тяжёлого дня и, вместо того чтобы зализывать раны в пустой квартире в одиночестве и темноте, обнаружить дома его. Возможно, на диване. Читающим книгу. Возможно, он отложил бы ее и сказал: «Я рад, что ты сделала это. Кофе будешь?»
Его рука коснулась татуировки на моём плече.
— Почему ворон?
— В честь отца.
Пальцы продолжали нежно скользить по коже.
— А надпись под ним на кириллице?
— Да.
— Что там написано?
— Дар Ворона. Подарок. Я подарок отца.
— Подарок кому?
— А это, милый доктор, уже совсем другая история.
— Ворон держит кровавый меч, — задумчиво произнёс Крэст.
— А я и не сказала, что это приятный подарок.