Мужчина, читавший книгу, был одет в голубой хирургический халат. Выгоревшие голубые джинсы показывались из-под ткани. Изогнув шею, я увидела его ноги. И джинсы, заправленные в большие, тяжелые, рабочие сапоги.
Я легла обратно на подушку. Мой отец был прав: «Рай существует, и он на Юге».
Мужчина опустил книгу и посмотрел на меня. Он был среднего роста и коренастого телосложения, с темной кожей, гладкой и с черным, как смоль, блеском, с седеющими черными волосами, подстриженными в военном стиле. Изучающие меня сквозь очки в тонкой оправе глаза были умными и наполненными смехом, как будто кто-то только что рассказал ему непристойную шутку, и он пытался изо всех сил не рассмеяться.
— Прекрасное утро, не правда ли? — сказал он, в его словах слышался мягкий говор прибрежной Джорджии.
— Разве вы не должны были сказать «правда ль»? — поинтересовалась я слабым голосом.
— По-моему, я не похож на необразованного дурака, — возразил мужчина. — И уж точно не на деревенщину. Да и возраст уже не тот, чтобы изображать из себя того, кем не являюсь.
Придвинувшись, он взял мое запястье. Губы его шевелились, считая пульс, потом его пальцы легко коснулись моего живота. Меня пронзила боль. Я вздрогнула и резко вдохнула.
— По шкале от одного до десяти, как сильно больно? — спросил он, пока ощупывал плечо.
Я скорчилась.
— Около пяти.
Он закатил глаза.
— Боже, помоги мне. Еще один тяжелый случай.
Доктор что-то записал в желтый блокнот. Мы находились в маленькой комнате со стенами кремового цвета и панельным потолком. Из двух больших окон на пол и на голубую простынь, скрывающую мои ноги, проливался солнечный свет.
Мужчина отложил ручку.
— А теперь, маленькая леди, кто бы тебе ни сказал, что ты можешь использовать рег-набор и на следующий день ринуться в бой, его нужно хорошенько стукнуть. Какая-нибудь магия ударит, и, черт побери, ты снова расклеишься.
— Расклеишься, — повторила я. — Разве это медицинский термин?
— Конечно. Следи глазами за пальцем, не поворачивая головы, пожалуйста.
Он стал перемещать левый указательный палец, а я следить за ним.
— Очень хорошо, — заключил доктор. — А теперь посчитай от двадцати пяти до нуля.
Я так и сделала, он удовлетворенно кивнул.
— Не уверен, но сотрясения, похоже, нет.
— Кто вы?
— Можешь звать меня доктор Дулиттл1 , — представился он. — И плыл он ночь, день, неделю, месяц, год. И приплыл в страну Настоящих Чудовищ. Вот так я и стал личным врачом Стаи.
— Вообще-то это был Макс 2. — Бедра скрутила боль, и я застонала. — Не доктор Дулиттл.
— Ах, — сказал он, — как приятно встретить образованного человека.
Я уставилась на него, но он просто посмеивался.
— Где мы?
— В крепости Стаи.
— Как я сюда попала?
— Тебя принесли.
У меня появилось сильное желание потереть виски, и тогда я обнаружила, что с моей руки свисает трубка капельницы.
— Кто принес меня сюда?
— Всё просто. Из здания вынес Его Величество, а потом Махон, перекинув через плечо, принес тебя к моему крыльцу.
— Как Карран достал меня оттуда?
— Насколько я понимаю, он прыгнул через пламени, схватил тебя и вернулся обратно. Из-за этого у него ожоги третьей степени. Странно, но на тебе ожогов нет. Повреждение бедра, несколько тяжелых травм живота, большая потеря крови, но ни одного ожога. Почему?
— Я особенная.
Карран прошел через огненную защиту крови. Дважды. Чтобы спасти меня. Идиот.
— Ты мне не расскажешь.
— Нет.
— Никакой благодарности. — Он вздохнул с притворной грустью. — После того как тебя сюда принесли, я четыре часа приводил твое тело в порядок, большинство из которых. — Он проницательно посмотрел на меня. — Были потрачены на восстановление твоего живота.
— Ожоги третьей степени, — поразилась я.
— Да. Ты не слышала ни слова, из сказанного мной.
— Все я слышала: четыре часа, живот, бедро, потеря крови. Ты ведь не делал переливание, верно? — Не стоит говорить о том, что́ магия в моей крови сделала бы с инородной плазмой.
— Боже упаси. Похоже, ты считаешь меня любителем.
Он произнес «любителем» сильно растягивая букву «м».
— Что с бинтами?
Он потряс головой.
— Я дал клятву мед-мага, миледи, и до сих пор ее не нарушал. Я лично сжег твои кровавые бинты, одежду и все остальное.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
— При ожоге третьей степени сгорают все слои кожи, — сказала я.
— Именно так, — доктор Дулиттл кивнул. — Выглядит ужасно, а по ощущениям еще хуже.
— По шкале от одного до десяти?
— Около одиннадцати.
Я закрыла глаза.
— Наш Господин покрылся красивой золотистой корочкой, — продолжил Дулиттл мягким голосом. — Он мог бы сыграть в старомодном ужастике. Но сейчас, уверен, ему и без этого хорошо плавать.
— Плавать?
— Я прописал ему резервуар. Это очень большой аквариум, наполненный раствором, изобретенным еще в его молодости. Будь Карран обычным человеком, чтобы восстановить кожные ткани ему понадобилась бы трансплантация. К счастью, он таковым не является, так что достаточно будет поплавать в резервуаре несколько дней. А вот на восстановление плеча уйдет больше времени. О, кстати. — Встав, он подошел к двери и высунул голову наружу. — Сообщите медведю, что наша гостья проснулась.
Вернувшись, доктор прошелся взглядом по пробиркам на столе.
— А что с плечом? — спросила я.
Похоже на Каррана упал кусок потолка. И основательно раздробил левое плечо.
Мужчина повернулся, держа в руке шприц.
— Нет, — сказала я твердо.
— Оно подействует через двадцать минут после введения, — попытался успокоить он. — Тебе больно, так что без обезболивающего не обойтись.
— Ну уж нет.
— Это демерол. Он достаточно слабый.
— Нет. Не люблю демерол. Он него у меня голова кружится. — Мало того, что я слаба и на территории Стаи, так теперь он хочет ещё и затуманить мои мысли.
— Невероятно. Будь хорошей девочкой, прими свое лекарство. — Доктор шагнул вперед.
— Подойдешь ближе, — предостерегающе начала я, вложив столько злобы в свой голос, сколько могла, — и я засуну шприц тебе в задницу.
Он рассмеялся:
— То же самое говорила мне Дженнифер, когда я пытался наложить швы на ее ягодицу. Но мне повезло, потому что я не собираюсь делать тебе укол.
Дулиттл показал пустой шприц. Я моргнула и почувствовала успокаивающую прохладу. Должно быть, мужчина влил демерол в капельницу. Зараза.
Я закрыла глаза. И почувствовала головокружение и усталость. Боль все еще не отпускала.
В комнате послышались тяжелые шаги. Ко мне пришел посетитель — единственный оборотень, не двигающийся, как убийца.
Открыв глаза, я увидела, как Махон кивает хорошему доктору и говорит низким тихим голосом:
— Отличная работа.
Махон подошел, взял стул и сел рядом со мной, положив массивные предплечья на ноги. Черная ткань футболки натянулась на его спине, она была узкой в плечах, но все равно оказалась слишком длинной. Оборотни любили тренировочные штаны, поэтому Махон надел серые треники. Носки он надевать не стал, и его волосатые, босые ноги покоились на нагретом солнцем полу.
Мы встретились взглядами.
— Стая ценит твою жертву.
— Это не было жертвой. Я ведь жива. — А Карран обгорел до угольков.
Он покачал головой.
— Жертва была, и мы благодарны. Ты заслужила доверие и дружбу Стаи. Приходи к нам, когда захочешь. Проси помощи, когда угодно, и мы сделаем все возможное, чтобы помочь. Это немало, Кейт.
Возможно, мне стоило сказать что-то важное, но демерол перепутал мысли. Я похлопала оборотня по большой руке и промямлила:
— Спасибо.
Махон тепло взглянул на меня.
— Пожалуйста.
БЫЛА ПЯТНИЦА, И Я ШЛА. ОДЕТАЯ В серые, слишком большие треники и кроссовки,— и то, и другое любезно предоставила Стая — я преодолела коридор медленным, но уверенным шагом. Кружилась голова. Приходилось бороться с желанием завалиться набок, стукнувшись головой о стену.
Заклинания Дулиттла приглушили боль в животе, однако когда я нагибалась, внутри все вновь начинало ныть. Маг обещал, что шрамов почти не останется. И я ему верила. Бедрам повезло меньше: вампир вырвал зубами кусок плоти, который Дулиттл уже не смог восстановить. Не важно. Буду ходить с этим до конца своих дней и вспоминать с радостью, что все осталось позади.
Коридор вел в просторную, размером с большой спортзал, комнату. На каменном полу тесно разместились разнообразные аппараты: что-то из этого породила магия, что-то дали технологии, а небольшая часть стала гибридом и того, и другого. У двери стояла квадратная койка, напоминавшая безразмерный собачий лежак. На ней сидела женщина моих лет. Правой рукой она зажимала пакет, левой же отправляла в неустанно жующий рот соленые крекеры. Вероятно, веркрыса — такие постоянно едят.
Женщина взглянула на меня. Она не стала утруждать себя тем, чтобы убрать с лица волосы, или попросту не хотела прерывать свое занятие. Из-под каскада тоненьких косичек блестели её маленькие глазки. Такие же мелкие, как и деревянные шарики на концах косичек.
— Да?
— У меня встреча, — сообщила я женщине.
Веркрыса продолжала вопросительно на меня смотреть. Я пожала плечами и прошла мимо, тем более что никто не пытался меня остановить.
Резервуар у левой стены наполовину спрятала большая каменная плита. Её украшали кабалистические символы, написанные мелом. Символы, похоже, ничего не значили: деформированный veve, отчего-то выполненный не красным цветом; два египетских иероглифа — Нил и Канопус; и что-то смутно похожее на японское обозначение дракона. Зря это здесь поставили.
Меня же интересовал резервуар.
Кубический восьмифутовый резервуар был стеклянным. Сквозь стенки виднелась непрозрачная зеленоватая жидкость, внутри которой различались размытые контуры тела. Человек за стеклом словно повис в воде.
Я стучала по резервуару до тех пор, пока Карран не зашевелился и с шумом не выплыл на поверхность. Мужчина снял кислородную маску и, пытаясь за что-нибудь ухватиться, всем телом прилип к стеклу. В самый раз, то, что нужно! По