– Сегодня попробуешь вызвать магию последовательно, и чтобы она тебя слушалась. – Он поставил меня на ноги и, как ни в чем не бывало, постелил на траве коврик, оглядываясь. – Пока она у тебя хаотичная и возникает из-за порывов, тебе нужно с ней совладать.
– Знать бы, как это сделать, – буркнула, недовольная его и своим поведением.
Хотела поблагодарить, но слова застревали в горле. А еще я с трудом воспринимаю информацию, если преподаватель ведет себя предвзято. Вечно переживаю, что ничего не достигну, излишне копаюсь, а из-за этого выходят плачевные результаты.
– Ульян, – неожиданно вежливо начал профессор, будто прочитав мои мысли. – Это не сложно. Тебе надо настроиться, сосредоточиться и просто пожелать… – он задумался, – пожелай, чтобы этот росток, – кивнул на стебелек, пробивающийся через щебень, – подрос на несколько сантиметров.
– Ладно, – уселась и пытала взглядом растение, но ничего не происходило.
По крайней мере мне так казалось. Но земля ведь дрожала, да и волшебство в себе я чувствовала.
– Силы есть, ума не надо, – прикрыл глаза Вячеслав Алексеевич, потирая свой угловатый подбородок с короткой бородой.
На меня он не смотрел, больше выглядывал за мою спину.
Я повернулась и застыла от удивления. За мной образовалась клумба, размером с коврик, на котором я в полулотосе восседала, слушая все указания.
– Это я сделала?
– Ну не я же, – насмешливо произнес преподаватель. – Кажется, я выяснил в чем твоя проблема.
Он не спешил объяснять, лишь молча насмехался надо мной, пока я обозревала свершившееся. Надо же, своими силами клумбу взрастила. Если постараться, то и целый сад высажу.
– Так, в чем проблема? – я напряглась, ожидая услышать какую-нибудь непреложную мысль и мудрость.
Про порядок в голове, про медитации или еще что-то подобное. Но Бойцов все-таки больше был практиком.
– Не нравлюсь я тебе, Ульяна, да? – В глазах виднелись смешные искорки, но признаваться я не спешила.
У меня не жизнь, а сплошное получение полезного опыта. Дураку понятно, что мои откровения Вячеслава Алексеевича только разозлят. А я не идиотка, чтобы надуманные обзывательства в массу нести. Так-то рано или поздно прозвище до него дойдет, и кто тогда наплачется?
– Это к делу не относится, – я насупилась. – Вы чудесный преподаватель.
В чем-то я и не лгала. Информацию он выдавал порционно и интересно. Одно-единственное занятие на лекции меня увлекло. А то, что он не человек, а упырь, так и я следовала непреложной истине: когда вам все сходит с рук, их можно и не умывать.
– Бабкина, успокойся, – выдохнул профессор. – За это я не накажу. Понял уже, что если тебе приказывать, все наоборот получится.
– А так только с вами работает? – не заржавело у меня. – Или, в целом, со всей магией?
Вопрос был важный. Вполне возможно, что наперекор я следовала из-за непреодолимого желания победить врага.
– Не знаю, – он пожал плечами. – Знаешь, завтра у тебя со мной занятия не будет. – И завидев мою довольную ухмылку, он добавил. – Не расслабляйся, я своего коллегу попрошу с тобой позаниматься. Она дама милая, культурная. Может, ты из общения еще и что-то полезное вынесешь.
Не мог он напоследок меня не подколоть.
– И еще, – напомнил мне на всякий случай. Занятие явно подходило к концу, и на улицу начинали стекаться студенты. – У тебя три отработки. Буду вечером тебя ждать в своем кабинете.
Припомнив причины, по которым я их получала, воскликнула:
– Две, – не согласилась я. – Третья несправедливая.
– Будешь спорить, я тебе десять поставлю, – закончил свою мысль Вячеслав Алексеевич и ретировался под удивленные очи студентов.
Вот же вампир хладнокровный, ни о чем не забыл. Он как-то очень быстро пропал из поля зрения, а я лишь молча следила за тем, как он удаляется.
– Вау, – обернулась Мила, одетая в спортивную форму. Странно было, что шла она за ручку со Златой. – Это декан криминалистики?
– Нет, – угрюмо провожала его взглядом. – Это вторая по ядовитости тварь в Тридевятом царстве.
– А первая какая? – улыбнулась русалка, встречая новый день в великолепном одеянии.
Ох, мое милое дитя лета…
– Ты, конечно. – Возможно, на мой тон влияло ее наигранное настроение, а еще скорость удаления от нас Вячеслава Алексеевича.
Моревна, кстати, не особенно обиделась.
– Меня в свои проблемы не привлекай. Я барышня милая и симпатичная, – она помахала ручкой парням, переминавшимся с ноги на ногу. – На сегодня все в силе?
– Да, – я посмотрела на свою ближайшую подругу, которая и сама не понимала, как попала под обаяние морской царевны. – Ничего не изменилось.
– Вот и отлично, Ульяна, – она хлопнула меня по плечу. – У нас еще одна сдвоенная пара на судебном красноречии.
Все первокурсники утром соревновались в быстроте, ловкости и физической силе, а вот после завтрака разбредались по своим предметам. Временно, у меня и у русалки они совпадали, а вот Злата с удовольствием бежала на занятия, связанные с распотрошением не всегда животных тел.
Я училась на дознавателя, а Моревна мечтала стать чиновником, довлевшим надо мной. На следующем курсе предметы уже различались, но так или иначе, нам предстояло отыскать общий язык.
К счастью, Контузов сегодня был очень чем-то занят. Видимо, и его привлекли к расследованию. Он рассеянно за всеми следил и отпустил нас задолго до окончания лекции.
– Потом Птушкин, – улыбнулась Мила, явно знающая больше о преподавателе.
Завтрак не запомнился ничем примечательным. Злата и Мила язвили, парни, сглаживающие впечатления от их замечаний, не появились, а я все больше погружалась во внезапно возникшую депрессию.
Следующая пара ознаменовалась появлением уже знакомого профессора. Я помнила его со дня своего злополучного поступления. Уж очень он напоминал родственника-декабриста, любившего ссылки и дуэли.
В кабинет со студентами вбежал мужчина. Он был худым, стройным и в костюме, напоминавшем девятнадцатый век. Его лицо обрамляли темные кудрявые бакенбарды, а прическа больше напоминала афро-кудряшки, да и сам он был достаточно смугл, чтобы вызывать несколько насущных воспросов. На тонкие ладони тот натянул белоснежные перчатки.
– Хеллу, нигга, – поприветствовал он нас.
На мое немое замечание Моревна, устроившись рядом, пояснила:
– В иностранном государстве образование получал. Молчи. Обвинит нас еще в чем-нибудь.
Александр Сергеевич Птушкин первым делом обозначил свое отношение к преподавательству.
– Я молодой, неглупый, сужу по людям.
Если вы бравые и праздные, то нам не по пути,
Люблю умных и вдумчивых, кивая властям,
Но я не идиот, как вы не посуди.
– А он всегда будет в рифму объясняться? – шепнула русалке.
Она пихнула меня вбок, но отвечать не стала. Из-за ее реакции я заподозрила самое страшное. Что Птушкин таланта родственника не унаследовал, но своей поэмой нас замучит.
– Основные функции коммуникации, – написал он на доске. – Информативная, интерактивная, перцептивная и экспрессивная. Хоть кто-то знает отличия?
Учитывая, что я была первокурсницей, но сильно задолго готовилась к поступлению, была счастлива, что подобный предмет мало связан с магией. Хоть где-то я могла блеснуть знаниями.
– Информативная – это передача сведений, истинных или ложных, интерактивная – это организация взаимодействия, перцептивная —восприятие и понимание друг друга, и экспрессивная – передача характера.
– Верно, – Птушкин ткнул в меня мелом. – Пойдем дальше.
Эх, трындеть, не мешки ворочать.
К счастью, Александр Сергеевич был ужасным стихоплетом, но отличным рассказчиком. Его конек – это проза, ну, или не самая скучная обучающая лекция. Он быстро перешел с одной темы на другую и поведал о классификации вопросов.
– Мы еще с вами целый суд разыграем и дебаты устроим, – воодушевлял всех профессор, а я втайне радовалась.
Магия все же была точной наукой со своими сложными и непонятными правилами. А я гуманитарий. Жалко, что все дела словами не делаются. В этом случае я бы развернулась.
– Бабкина, отлично тебе, – в конце занятия расщедрился преподаватель.
А мне даже его стихи похвалить не пришлось.
– Молодец, – сообщила Мила, решившая сегодня побыть очаровательной. – Первая оценка и уже отлично.
– А отработки в аттестат идут? – вспомнила о предупреждении Бойцова и поежилась.
С упыря станется документ мне испортить.
– Если пропустишь, – пожала плечами русалка. – А так, это своеобразный способ искупить вину.
Ох, придется все-таки тащиться к Вячеславу Алексеевичу вечером, а у меня, между прочим, планы, связанные с расследованием и взламыванием опечатанной комнаты.
Перед следующим занятием Моревна прихорашивалась. У нас почти все расписание совпадало, и я нехотя обзавелась заклятой подругой. Странно, но после драки, пространственных обещаний, скрепленных магией щуки, и обсуждения мизинчиков мы сблизились. Я ей почти доверяла и не чувствовала отторжения.
– Что это с тобой? – пихнула ее вбок, чтобы она, наконец-то, закрыла маленькое зеркальце.
– Ульяна, ты как маленькая, – выпрямилась соседка по парте, выставив свою необъятную грудь. – У нас же теория и практика проведения допросов.
– Это я и без тебя знаю, – оглянулась по сторонам.
Удивительно, но все однокурсницы морской царевны повторяли ее действия. Красили губы алой помадой, причмокивали, опускали молнию на блузках до грани приличия, выставляли голые ноги, едва прикрытые короткой юбкой. Те, кто предпочитал более древнее одеяние, пришли в тонких муслиновых платьях, явно намочив их перед этим.
– А кто профессор? – Мила выпучила глаза.
Ей-то казалось, что она объясняет очевидное.
Точно. Его же Иванов ведет, а Дмитрий Игоревич был тем еще красавчиком. Статный широкоплечий блондин с длинной шевелюрой. Еще и добрый к тому же. Как в такого влюбиться?
– Мила, ты с головой дружишь? Он же не юнец-старшекурсник, а ректор, – пыталась образумить девушку.