Какое-то время мы просто смотрели друг на друга. Потом Слава подался вперед и…
Я потерялась, полностью растворилась в новых ощущениях. У меня ведь никогда не было близких отношений с мужчинами. Все затмило щемящее чувство, что я кому-то нужна, что меня не хотят отпускать, что у меня в ином, волшебном мире все получилось, и я нашла свое место.
– Я люблю тебя, – задыхаясь, заговорил профессор.
– Я тоже, – переставая смущаться, отвечала я.
Связь с реальностью была утрачена. Очнулась я только под утро, утомленная, чуточку истерзанная и невероятно счастливая.
***
Бойцов спал и обнимал меня. Вольно, по-хозяйски, медленно приходило осознание вчерашних событий.
– Слав, – подскочила я на месте. – Письма!
– Какие письма, – заворчал он, накрывая меня одеялом и утягивая в тепло.
Поцеловал спросонья, убрал мои пряди. Млея от удовольствия, меня снова отрезвило.
– Да письма же! – настаивала я. – Где моя одежда?
В чем-то я своего профессора понимала. Оно ему надо? Бежать из постели спозаранку. Подушка, покрывало и девушка под боком. Такой совокупности ничего не стоит человека завалить.
Смутившись, заалев, я, наконец, отыскала юбку и рубашку. Они валялись на полу, словно подтверждая, что между мной и Бойцовым все состоялось. Возле них разлетелись и записки, найденные мною в ящике Юсупова.
Быстро натянув тряпки и создав между нами бастион, все-таки раздеть ведьму сродни искусству, я подогнула колени, легла головой на грудь Славы и начала перебирать записи.
– Здесь все, – твердила я. – Что он нанял банду для драки, что князь сам создал ту ситуацию.
– Я посмотрю, – лениво кивал возлюбленный, но реагировал вяло, чем окончательно взбесил меня.
Я же от милой сиротки до свирепой Яги в один миг разгоняюсь.
– Нет! – требовала, стараясь до последнего скрывать свой истинный характер. – Сейчас посмотри! Он же фактически во всем признается.
Сложив все аккуратно, я пробегалась по написанному, а потом выронила стопку из рук. Мне сильно поплохело. Четыре странички разлетелись в разные стороны.
Заметив мою бледность и молчание, Слава привстал. Натянул брюки с печальным вздохом, собрал вокруг меня разбросанный мусор и впервые за утро проявил заинтересованность.
– Кто-то обращается к нему, мой Л.? – нахмурился мужчина. – Любава?
– Ты дальше читай, – всхлипнула я, не веря, что подобное могло произойти.
Три письма свидетельствовали о вспыхнувших отношениях между юной студенткой и главой попечительского совета. Нет, за это я его не осуждала. Кто я такая, чтобы обвинять в неподобающем поведении великого и родовитого князя, учитывая, что вчера почти согласилась выйти замуж.
– Я слышал о его вкусе, – подтвердил мои опасения Бойцов. – Что он на людях яростный ненавистник магических существ, но на деле завидует им, поговаривали даже, что он с твоей…
– Поговаривали? – прервала я, тыкая в последний, помятый и растерзанный клочок.
Я узнала и мамин подчерк, выучила его, пока занималась поиском смертельных артефактов, и пожухлую, желтоватую бумагу, пострадавшую от сырости. Будто когда-то давно, Юсупов вырвал оттуда страницу, намереваясь скрыть, что он мой отец.
Отец!
Там ведь так и написано было: «У меня будет ребенок. Забери его и позаботься о нем».
Оторвавшись от чтения, Слава смял все записки, скинул их с постели и сел около меня. Он ничего не говорил, просто обнимал и смахивал слезинки с моего лица.
– Ты знал, да? – догадалась по его реакции. – Тебе было известно? И Майю Вольфовну подозревал…
– Предполагал, – покаялся он, – старая ведьма выдала тебе записи Устиньи. Увита бы в жизни их никому не передала, наоборот, она уничтожала все упоминания о неправильном выборе дочери. Твоя бабка всегда была противницей введенных законов, но действовала осторожно и не сгоряча. А когда завхоз прикрыла тебя на кладбище, я окончательно уверился. Ей было важно, чтобы ты получила вторую часть. Никто, кроме тебя ее прочитать не мог.
– И мне не сказал, – грустно заключила я, ерзая и вырываясь из его объятий.
Нет, я, правда, влюбилась, но думала, что будет тяжко построить крепкую семью с человеком, который от меня все скрывает.
– Ульян, – Слава осознал свою ошибку. – Поверь, я бы не стал молчать, даже если бы у меня не было к тебе чувств. Но ты совсем не умеешь нормально лгать. Ты вертишься, ведешь себя как обезьянка. Мне было не подобраться к этой твари. Потом я забрал тебя сюда, – он беспомощно провел рукой, обводя комнату. – Винил себя, что ты пострадала. Надеялся, что мерзкая дрянь не будет тебя использовать, все-таки родство.
– А Юсупов?
Мой куратор отвернулся и посмотрел в окно.
– Он так стремился от тебя избавиться, хотя лично ты ему ничем не мешала. Твоя русалка была куда грубее с ним, но по поводу морской царевны он помалкивал. Конечно, его поведение наводило на определенные мысли, плюс слухи о его предпочтениях.
Вячеславу Алексеевичу было стыдно. Раньше передо мной он своей слабости не показывал, а сейчас боялся в глаза посмотреть. Широкий жест я оценила, не все умеют честно признавать свои повинности. Слава признал, и мне этого хватило.
Подхватив его щетинистый подбородок, я развернула мужчину к себе и приникла к нему.
– Получается, что Вольфовна специально сговорилась с Юсуповым, – мои мысли пошли вразлет. – Выведала его планы, убила русалку, чтобы подозрения упали на него. Тот избавился от улик… почти. А после убил и завхоза, чтобы она не проговорилась.
– Получается, что так, – сжал меня преподаватель.
Стараясь не отвлекаться, я дала себя увлечь на одеяла.
– Его накажут? Мы собрали столько компромата.
Кем бы он мне ни являлся, я не находила общих черт. Подонок, ограниченный тиран и козел, вот он кто. Его место было в тюрьме. Он наврал моей матери с три короба, скрывался и скрывал меня, убил, пусть и виновного, но мага. Я буквально его возненавидела.
Слава, к сожалению, с ответом не торопился.
– Что? – не выдержала я. – Этого мало для справедливого суда?
– Ульян, – он отвлекал меня, целуя шею и, наверное, делал это намеренно. – Мало, очень мало. Доказательства косвенные. Да, репутацию он растеряет, да, кто-то согласится с нами, но суд мы не выиграем. Какое кому дело, что Леонид имеет фетиш на оборотней и ведьм, на юных студенток. Про нас с тобой ему известно, и я, между прочим, ничего скрывать не собираюсь. Молодые годы у него прошли буйно, вполне возможно, что помимо тебя, у него еще пять наследников. А Майя Вольфовна… он убил ее, спасая свою жизнь. Кощей его пожурит, может, временно отстранит от дел, но власти не лишит. В нашем обществе слишком большая зависть к оборотням, лешим, русалкам и Бабам-Ягам. Вы почти всесильны. Становитесь могущественными из-за одного желания, когда богатырям и другим магам приходиться зубрить заклинания, просчитывая свой ограниченный резерв. К тому же дворяне его поддержат. Царю бунт не нужен. Он достаточно поплатился после развода с Василисой Премудрой.
– То есть, – я насторожилась. – Он сухим из воды выйдет?
– Нет, – замотал головой Бойцов. – Я, Дима, да и сам царь будем следить за ним, собирать факты. Рано или поздно князь где-нибудь, да оступится. Ты готова мне довериться?
Он подал ладонь, не просто подал, а ждал, что либо я соглашусь, либо нет с его условиями.
На весах Фемиды зависли моя жажда отмщения к нерадивому отцу и завистливому чиновнику, и вера в ректора, главу Тридевятого царства и своего возлюбленного.
– Да, готова, – вложила свою руку.
– Клянусь, – поцеловал ее Слава, – ты никогда об этом не пожалеешь.
***
Было очень сложно возвращаться в реальность. Бойцов после разговора меня оставил, поехал к Кощею, попросив его дождаться. Лишившись компании и не взяв с собой фамильяров, я страдала от скуки. Даже Анне Петровне помогла с ее огородом.
Старушка перестала остро воспринимать мое происхождение и горячо поблагодарила за лесной полк работников, выкосивших траву и проредив грядки. Накормив меня домашними оладьями, она мило щебетала о семье Славы.
Он не афишировал, но я заметила, что новоявленных жених относится к благородным. Выправка, поведение, манеры прекрасно сообщали о воспитании декана. Его отец был известным воином, не терпящим возражений и противоречий. Мать происходила из рода Репниных. Слава собрал все плюсы и минусы обоих родителей. Твердый как скала, и упрямый как девица в поиске жениха, около меня начал смягчаться. Воспринимал как есть, такую… шуструю и любопытную девчонку, любящую проявлять никому не нужную инициативу. Главное, что воспринимал, пусть и принимал успокоительное.
Вечером перед калиткой встал его экипаж. Первым делом он бросился ко мне и обнял, не обращая внимания на нахмуренные брови свидетельницы нашей встречи.
– Анна Петровна, здравствуйте, – вздохнув, с трудом оторвавшись от меня, он поздоровался с соседкой. – У вас молоко не убегает?
– Добрый вечер, Слава, – она нисколько не смутилась. Улыбнулась, приосанилась, а потом взмахнула ладонью. – Гости к тебе едут. Ты не переживай, я Ульяне помогу, мы мигом стол накроем.
– Вы, что? – застыл он как вкопанный. – Пригласили мою мать? Почему заранее не предупредили?
– Ага, – ухмыльнулась женщина, – чтобы ты сразу замки поменял?
Странно, но я не напугалась. Какая разница, понравлюсь я княжне или нет? Вряд ли суровый дознаватель поменяет обо мне мнение.
– Ты выдержишь? – задергался он словно подросток. – Я вас до свадьбы не намеревался знакомить.
– Ну, – затянула я, – учитывая с какой силой ты настаиваешь, мероприятие все равно бы случилось скоро.
О будущем замужестве я предпочитала не думать. Нет, замуж я, как и большинство девушек в моем возрасте, хотела. Просто в голове до сих пор не уложилось, что со мной все действительно происходит. Я же обычная, детдомовская, нам счастье редко перепадает.
Между прочим, соседка свое слово сдержала. Хитроумная бабуленция со вчера написала Наталье Бойцовой о нашем появлении, проверяла меня, заговаривала зубы и заодно готовила стол, почувствовав, что у юной невесты опыта в готовке нет.