еще несколько лет назад ничто не предвещало подобной нищеты, но никто в этой жизни не застрахован от падений.
Призрак прошел сквозь дверь, а я поспешила за ней, предвкушая чашку горячего чаю и медовый пряник, который купила еще вчера и смаковала, разделив на несколько частей. Скрипучая лестница встретила меня унылым стоном. Ступени плакали и давно требовали ремонта. Преодолевая этаж за этажом, я размышляла о том, куда еще не пыталась устроиться, и понимала, что осталось не слишком много мест, где я не успела побывать.
Но вот и заветная дверь. Только мечты о горячем чае разбились о жестокую действительность.
- Что? – ахнула я, увидев свои вещи, выставленные в коридор. Дверь на чердак была заперта – на ней висел приличных размеров амбарный замок, а Варвара Потаповна застыла в воздухе, возмущенно таращась на закрытую дверь.
- Это как же так? Это что же делается? – возмутилась она и, повернувшись ко мне, воскликнула: - Неужто ты не заплатила за постой?
Я вздохнула.
Не заплатила. Но госпожа Ветрова обещала обождать с оплатой! Так как же это понимать? Неужели и сюда дотянулись длинные руки Арсеньева?
Я резко развернулась и почти бегом сбежала вниз. Комната хозяйки находилась на первом этаже – самая теплая, самая большая.
Постучав в дверь, прислушалась и спустя несколько секунд услышала неторопливые шаги.
- Кто? – прозвучал недовольный женский голос.
- Глафира Тихоновна, - я постаралась отвечать спокойно и не сорваться на крик, рвущийся из груди. – Это я, Головина.
- А… - протянула хозяйка дома.
Заскрипел отодвигаемый засов, скрипнула дверь, распахнувшись наружу, и на пороге возникла женщина лет пятидесяти. Она была одета в добротное шерстяное платье и мягкие сапожки. Волосы госпожа Ветрова носила на манер благородной дамы, коей не являлась.
Смерив меня недовольным взглядом, Глафира Тихоновна спросила:
- Чего шумишь? Я только за стол села чаю испить, а тут ты двери кулаками выносишь.
- Я не выношу, - ответила, неприятно пораженная наглым обманом. – Почему мои вещи в коридоре? – спросила, решив не заострять внимание на грубости хозяйки.
- Так ты не заплатила за комнату, - тут же ответила госпожа Ветрова. – За мою чудесную светлую комнату, которую многие хотят снять.
Я открыла рот, возмущенная ее словами.
- Мы ведь с вами договорились, - проговорила я. – Вы обещали дать мне время найти деньги! Вы ведь знаете, какая у меня непростая ситуация!
Хозяйка смерила меня насмешливым взглядом с ног до головы, неприятно улыбнулась и произнесла:
- Ничего такого я тебе не обещала. Окстись, княжна!
- Но… - я попыталась возразить.
- Есть деньги – плати за комнату и можешь снова заселяться, - ответила Глафира Тихоновна. – Нет денег, ступай вон. Я здесь милостыню не подаю и нищих не держу.
Я стиснула зубы от обиды.
- Так что, имеются денежки за комнату заплатить? – спросила ехидно госпожа Ветрова.
- Нет, - выдавила я.
- Тогда более не держу. Вот бог, а вот порог, - сказала она и, прежде чем я успела хоть что-то произнести, захлопнула дверь перед моим лицом.
Несколько секунд я стояла, словно оглушенная.
Это как? Почему? И куда мне теперь идти без денег? Куда податься?
Впору было сесть и разреветься, но я взяла себя в руки и отступила на шаг.
- Вот же поганка какая! – возмущенно закричала Варвара Потаповна. – Вот же мерзавка косорылая! А ведь сама, да, да! Сама недавно говорила, и я тому свидетель, что подождет с деньгами! А вон оно что устроила! Ох, я бы ей…
Впервые мне не захотелось попенять призраку за брань. Наверное, потому что внутри я тоже бранилась не хуже Потаповны. Да только умом понимала – слова тут не помогут. И брань тоже.
Повернувшись, пошла к лестнице. Оказавшись наверху, собрала свои скудные пожитки и спустилась с сумками вниз. Призрак продолжил браниться и пытаться стучать ногой в дверь хозяйки дома. Да только нога Варвары Потаповны проходила сквозь дверь, хотя это не охладило пыла моей верной спутницы.
- Жаба кривая! – возмущалась моя защитница. – Баба дурная!
Я вздохнула и вышла из дома, волоча за собой сумки.
Глава 2 Семейные узы
- Не могу я тебя приютить. Ну не могу, - проговорила Лизонька Самойлова, стыдливо отводя глаза. – Батюшка не велит. Ты же знаешь, у меня скоро свадьба.
Я посмотрела на подругу, чувствуя, как сердце сжимается от обиды и разочарования.
- Ты понять должна, - почти запричитала Елизавета Игнатьевна.
- Тоже мне, подруга называется, - фыркнула Варвара Потаповна, зависшая в шаге от меня.
Я сделала вид, будто не услышала ее замечания. Посмотрела на Лизу и наступив на горло гордости, произнесла:
- Мне идти некуда. Позволь остаться хотя бы на эту ночь.
Лизонька бросила быстрый взгляд в окно, за которым день плавно перетек в сумерки. Посмотрела на снег, белыми мухами стучавшийся в стекло, и перевела взгляд на меня. Вздохнула, затем сунула руку в карман платья, достала худой кошелек и протянула мне.
- Вот. Денег хватит, чтобы снять комнату.
Варвара Потаповна закатила глаза и намеренно пролетела через Лизу. Княжна Самойлова вздрогнула, ощутив мертвый холод, но даже не поняла, что произошло. Она умоляюще посмотрела на меня и тихо проговорила:
- Ты же знаешь Арсеньева. Андрей Алексеевич был у нас и ясно дал понять, чтобы…
Она не закончила фразу, стыдливо опустив глаза.
- Отец его уважает. А у меня свадьба через месяц.
- Уважает? – я поднялась из кресла. – Или, ты хотела сказать, боится?
Лиза вскинула взгляд. Из него ушли сожаление и стыд. Теперь глаза моей подруги, уже так понимаю, бывшей, горели другим огнем.
- Много ты понимаешь! – воскликнула Лиза и от высоты ее тона даже стекла зазвенели в окнах. Я поморщилась. – Арсеньев может папеньке жизнь испортить и мне, кстати, тоже! Почему я должна помогать тебе? Почему я должна портить жизнь своей семье?
Я подавила резкие слова, рвущиеся с губ. Сделала глубокий вдох и улыбнулась бывшей подруге.
- Ты права. Ты ничего не должна. Напрасно я обратилась к вам, - закончила и присев в книксене, распрямила гордо спину. – Прощай, - добавила и шагнула к выходу из гостиной.
- Поля! – крикнула мне вслед Лиза, но я не обернулась, пошла своей дорогой, отчаянно жалея о том, что обратилась за помощью к Самойловой. Вот не послушала голоса разума, а теперь, что руками после драки махать?
- Полина, возьми хоть деньги? – сделала еще одну попытку Лизавета.
Я не обернулась. А уже оказавшись в холле у двери, подняла взгляд на лестницу, заметив краем глаза движение. Выдохнула, увидев князя Самойлова, стоявшего на ступенях. Он мрачно взирал на меня и явно был рад, что ухожу, покидая его дом.
- Ваши вещи, княжна, - проговорил лакей, протягивая мне сумки.
Я поблагодарила слугу взглядом, повесив сумки на плечи. В груди отзывалось болью.
Зачем пришла, спрашивается? Зачем унизилась? Ведь знала, что так все и получится в итоге. Я никогда не ошибалась в людях, особенно теперь, когда меня жизнь доказала, что не все, кто тебе улыбается, являются твоими друзьями.
Лакей услужливо распахнул дверь, и я шагнула за порог, поежившись от холодного ветра, в подступавшую к городу ночь с метелью и холодом.
Но, прежде чем дверь закрылась, услышала голос Лизы: - Папа!
- Не смей, - прогремел ответ князя Игната Федоровича и дверь закрылась, оставив меня на пороге особняка.
- Какие подлые люди! – возмутилась моя призрачная спутница. – Друг познается в беде, вот не зря говорят!
Я спустилась по ступеням, кусая губы, чтобы не расплакаться. А когда отошла на несколько шагов от дома Самойловых, обернулась и посмотрела на красивый особняк, уютно горевший глазами окон. В этом огромном доме для меня не нашлось угла, подумала с горечью.
Рядом продолжала возмущаться Варвара Потаповна. Она потрясала кулаками и выкрикивала неприличные слова в адрес Самойловых, а у меня не было ни желания, ни сил велеть ее прекратить. Поэтому я вышла за ворота и направилась в центр города, надеясь найти там теплый угол и переночевать. Оставаться в такой холод на улице подобно смерти. А постоянно бродить с вещами в попытке согреться не смогу.
- Ах, Поля, Поля! – призрак догнал меня и принялся стенать. – Кто у нас еще остался из подруг?
- Никого, - выдохнула я. – Сама знаешь, большая часть отсеялась еще когда батюшка все потерял. Лиза была последней.
Варвара Потаповна полетела рядом, сокрушенно качая головой.
- Не друзья это были, Полина Ивановна. Друзья они другие. Они не предают, - выпалила она то, что я и так знала без ее слов.
- Я не могу ее винить, - произнесла тихо и поняла, что несмотря на боль, томившуюся в груди, слова были правдой.
- Но как она разговаривала! Как вела себя! – призрак вскинул вверх руки, потрясая кулаками, будто грозя самому небу.
- Полно. Не пропаду! – я решительным шагом направилась прочь от дома бывшей подруги. В голове уже родился план дальнейших действий. Да, назвать его идеальным было сложно, но это хоть что-то.
Шла долго. Богатый квартал и особняки сменились низкими домишками и занесенной снегом мостовой. В редких окнах горели свечи. А от холода, пронизывающего и злого, у меня начали стучать зубы. Кто бы мог подумать, что зимушка нагрянет столь неожиданно, да еще и такая лютая?
Но вот и нужная мне таверна.
Я остановилась перед входом и запрокинув голову, поглядела на потертую временем и непогодой вывеску, скрипевшую на ветру. Затем нащупала в кармане последние гроши, вздохнула и вошла в заведение.
Внутри было шумно, тепло и пахло так, что мне чуть не стало плохо. Ароматы хлеба, жарившегося мяса и чего-то овощного, приправленного пряными травами, защекотали ноздри. Я вспомнила, что толком ничего сегодня не ела.
Я огляделась. Зал был заполнен и только в углу стоял одинокий одноместный столик. То, что нужно такой же одинокой душе, как я. Пробираясь бочком мимо столиков и снующих туда-сюда подавальщиц, я тащила за собой сумки, чем невольно привлекла внимание. На меня глазели. Кто-то пустил в мой адрес неприличную шутку, но я сделала вид, будто не услышала. Мне еще разборок тут не хватало. Но если понадобится, я ответить сумею. Не унизившись до грязных ругательств, а достойно, как учил отвечать грубиянам отец. Но слава всем богам, до перепалок не дошло и, добравшись до столика, я сунула под него свои сумки, а сама заняла единственный стул.