Следуя за Николаем Дмитриевичем, я почти не обращала внимания на убранство дворца, отмечая лишь некоторые избытки роскоши: статуи, огромные картины, канделябры из чистого золота, дорогие ковры и дорожки, привезенные с далекого востока и стоившие как хороший скакун. Все предметы быта кричали о богатстве владельца и, одновременно, шептали об отсутствии вкуса.
Крыло, в котором обитали придворные, располагалось слева от центральной лестницы. К нему вел широкий коридор со стенами, обитыми шелковыми обоями – белыми, с золотыми полосами. Вирна вывела нас к самым дальним комнатам и остановилась у двери, на которой лежала печать.
- Здесь, - проговорила женщина. – Это были покои графа Белогорцева. После того, как он умер в собственной постели, маги-целители наложили заклинание на тело, защищая его от разложения, а затем комната была опечатана.
Николай Дмитриевич приблизился к двери и оглянувшись на Анатоля, произнес:
- Идем. Остальные пусть ждут здесь.
Я посмотрела на Варвару Потаповну. Светлая душа поймала мой взгляд и подалась вперед.
- Позвольте мне предложить вам свои услуги, - обратилась она к Арбенину. – Заразиться я не могу. Вдруг да пригожусь.
Николай посмотрел на призрака. В какой-то момент мне показалось, что он откажется, но Арбенин неожиданно кивнул.
- Хорошо. Вы идете с нами, - заключил князь и решительным взмахом руки снял с двери печать. В воздухе оглушительно затрещало, а затем дверь открылась, и Арбенин первым вошел в спальню с мертвецом. За ним последовал Шуйский и Варвара. Анатоль закрыл за собой дверь и наступила тишина, в которой я даже слышала, как бьется в груди мое сердце: слишком быстро и слишком взволнованно.
За дверью послышалась возня. Затем потянуло ощутимо магией. Я даже разглядела полосу света и, как мне показалось, услышала голоса. Не иначе это Анатоль поднял тени, вернувшись с Николаем в прошлое, чтобы увидеть то, что могло быть скрыто от сторонних глаз.
В волнении прижав руку к груди, я взмолилась всем богам, чтобы агентам повезло найти ответы на вопросы, когда рядом раздались крадущиеся шаги и тихий голос, от которого у меня внутри все сжалось, проговорил:
- И как вам нравится ваша работа, княжна? Неужели, ловить призраков и демонов, лучшая доля для такой благородной девицы, как вы?
Я медленно повернулась и взглянула на Андрея Алексеевича. Смерила его презрительным взглядом и тихо ответила:
- Все лучше, чем работать под вашим началом, господин ректор.
- Эй, любезный! Или как вас там? – Степан вклинился между мной и Арсеньевым. – Отойдите от Полины Ивановны.
- Мы просто разговариваем, - примирительно поднял руки ректор. – Это не запрещено, не так ли?
Я поймала вопросительный взгляд Степана и покачала головой, благодаря его за поддержку. Все же, теперь у меня есть настоящие друзья. Агентство в какой-то степени стало мне домом. А люди, работающие в нем, семьей! И даже без Арбенина я чувствую себя относительно спокойно. Особенно глядя на решительное лицо Волынского и господина Кулика, который сунул правую руку в карман просторных брюк, явно придержав там какое-то зелье. В левой у старика находился его заветный чемоданчик.
Вирна с интересом наблюдала за происходящим. Не сомневаюсь, если бы ее рот и подбородок не скрывал платок, я бы увидела насмешку на ее губах.
Интересно, зачем ей платок? Что-то не так с лицом? Может быть, у нее какой-то шрам, который невозможно свести даже с помощью магии, или скрыть мороком?
Дверь в покои графа распахнулась, и я повернулась, увидев, как из комнаты выходят Николай, а следом за ним Анатоль и Варвара.
- Что? – тут же спросил у князя Кулик.
- Ничего, - ответил Арбенин. – Граф просто пришел в спальню, упал на кровать и испустил дух. А до этого довольно долго сидел в комнате с камином, пил вино и смотрел на пламя.
Вирна дождалась, пока мужчины выйдут, затем закрыла дверь и прижала к ней ладонь, выпуская магию.
У меня едва уши не заложило от странного высокого звука, пронесшегося по коридору. Я не сразу поняла, что это так отзывается сила ведьмы.
Под ее ладонью вспыхнул алый свет, затем Вирна отняла руку, и всего на секунду я успела увидеть сложный рунный рисунок, заключенный в круг – печать, защищавшая покои умершего от незваных гостей.
- Идемте дальше? – предложила Вирна, обращаясь к князю Арбенину.
- Да. Покажите нам второго мертвеца. Возможно, он что-то видел, - ответил Николай Дмитриевич.
Я же посмотрела на Варвару Потаповну. Душа сделала огромные глаза и покачала головой, что могло означать лишь одно: «было страшно, но толку никакого. Зря только силу потратили!».
- Я отведу вас к князю Милошскому, - проговорила Вирна, ступая вперед. – Он умер сегодня – гость его величества, прибывший из запредельных земель. А затем, отведу к слугам. Вы ведь изъявили желание поговорить с ними? Вот только сомневаюсь, что кто-то мог видеть что-то полезное. Слуги хороши там, где сплетни.
- Вы неправы, - ответил ведьме Николай. – Прислуга – чаще всего те, на кого мало обращают внимание. А вот они как раз видят больше, чем положено.
Вирна замедлила шаг и смерила Арбенина заинтересованным взглядом.
- Возможно, вы и правы, ваше сиятельство, - проговорила она. – Но идемте. Время слишком ценно.
Арбенин нахмурился, ответив ведьме не менее пристальным взором, а затем продолжил идти.
- Не нравится мне все это. Ой, не нравится, - проворчала Варвара Потаповна.
- Вы так всегда говорите, - усмехнулся Степан. Анимаг следовал за мной и прекрасно слышал слова души.
- Говорю, - согласился призрак. – Но на этот раз у меня очень плохое предчувствие. Дворец словно вымер. Это когда же такое было, чтобы придворные по комнатам прятались, а не по углам шушукались? Да их маслом не корми, а дай посплетничать и ничто на свете не остановит, ни мор, ни голод, ни война.
- Для этого нас и позвали, чтобы мы разобрались в непростой ситуации и не допустили распространения слухов, - сказала я, понимая, что сейчас, в присутствии Арсеньева и Вирны, не время для откровенностей. Но если положить руку на сердце, то я полностью разделяла опасения Варвары Потаповны и почти мечтала, чтобы время пролетело, дело было уже завершено и завершено удачно. А все мы, целые и невредимые, сидели в особняке Арбенина, вспоминая о своих приключениях с улыбкой на губах. Ну и с карманами, полными золота. Одно другому, как известно, не мешает.
Вирна вывела нас к очередной лестнице. Узкая, она поднималась наверх, словно находилась в башне, а не в центре дворца. Я скользнула ладонью по отполированным периллам, успев представить себе, сколько рук до меня прикасалось к гладкой поверхности. Посмотрела на скользкие ступени, на которые следовало бы постелить ковровую дорожку. На таких ступенях спешка и неосмотрительность может стоить сломанной конечности. Или даже шеи.
- Почему вы ведете нас лестницей для прислуги, если дворец все равно будто бы пуст? – спросил Шуйский, обратившись к ведьме.
Вирна, поднимавшаяся первой, остановилась и оглянулась на бывшего аллесианца.
- Таков приказ короля, - ответила она тоном, не терпящим возражений.
- Нас будто прячут, - фыркнула Варвара Потаповна, а Карат, бегущий подле Арбенина, тявкнул, будто соглашаясь с рассуждениями Крамской.
Вирна ничего не ответила на слова призрака. Лишь продолжила свой подъем.
К счастью, лестница оказалась короткой. И уже через пару минут мы вышли в просторный коридор.
- Гостевые комнаты, - сухо процедил Арсеньев. Андрей Алексеевич поднимался последним, и я постоянно чувствовала на себе его пристальный, неприятный, взор.
Мы прошли вдоль коридора, пока Вирна не указала на одну из дверей.
- Тело там, - произнесла она и отступила в сторону, пропуская мимо Арбенина и его помощника Анатоля.
Николай Дмитриевич снял печать и первым переступил порог. А я отвела взор, рассматривая обстановку.
Коридор казался бесконечным, утопая в кромешной темноте, куда не добирался одинокий свет факела, горевшего над нужной нам дверью. Я не сразу поняла, что меня заинтересовало в этом мраке, но отчего-то не могла отвести взор, всматриваясь в тьму до тех пор, пока она глаза не привыкли. И тогда мне почудилось движение.
Моргнув, я удержалась от желания протереть глаза, когда движение повторилось снова.
Что там? Почти не сомневаясь, что мрак коридора хранит в себе какую-то тайну, я все же прикусила язык, продолжая наблюдать за странным движением там, вдали.
- На что вы смотрите, Полина Ивановна? Нашли для себя что-то интересное?
Арсеньев встал рядом и, сложив на груди руки, заглянул мне в лицо.
- Я готова смотреть на что угодно, кроме вашей персоны, - ответила, решив не реагировать на своего бывшего ректора.
- Вот как? Удивительно, что немногие могут разделить ваше мнение, - он качнулся ко мне, прошептав эти слова так, чтобы никто не услышал.
- С лица воды не пить, ваше сиятельство, - я бросила на поклонника быстрый взгляд и снова посмотрела в темноту. Но на этот раз мрак оставался бездвижен, и скоро я отвернулась, заподозрив, что попросту ошиблась, поддавшись иллюзии зрительного обмана.
В комнате почившего царского гостя тем временем происходили уже понятные мне вещи. Я услышала голоса, затем последовал шум и свет, просочившийся в тонкий зазор между дверью и полом.
- Этот человек, - проговорила Вирна, обращаясь к Трифону Петровичу, - который вошел в комнату вместе с князем Арбениным, бывший монах аллесианцев?
Кулик буркнул что-то в ответ. Ему явно не хотелось разговаривать с охранницей его величества. Но и проигнорировать ее вопрос он не мог.
- Что? – уточнила она, явно не расслышав слова старика, и в тот момент, когда Трифон заговорил снова, меня в спину что-то легко толкнуло.
Первой мыслью было, что это Арсеньев. Но когда я повернулась к ректору, то увидела, что он стоит рядом, но при этом, кажется, не двигался с места.
И тут меня снова толкнула неведомая сила, а затем кто-то прямо в ухо прошептал: