Себастьяно стал прикидывать, как бы ловчее выпросить побольше денег у заказчика, но вдруг отвлекся от своих мыслей.
– …Рафаэлю.
Художник вздрогнул:
– Что, простите?
Представитель Папы повторил:
– Это будет подарок Джулио Медичи, назначенному недавно епископом Нарбонна[25]. Мы хотим подарить ему две картины – вашу и Рафаэля. Папа полагает, что заказ двух картин с одинаковым сюжетом позволит наилучшим образом показать мастерство обоих художников.
Все мысли об оплате сразу же вылетели у него из головы.
Даже не думая торговаться, Себастьяно пробормотал:
– Буду весьма польщен!
Все его мысли сразу умчались в композицию, сюжет, краски.
Подумать только, какой шанс дала ему судьба! Состязаться с самим Рафаэлем! Ему заказана точно такая же работа, как урбинцу! Значит, они все-таки художники одного уровня! Значит, не напрасны были все эти годы тяжелого напряженного труда…
Узнав новость, Микеланджело пришел в восторг и быстро выполнил эскизы будущего полотна.
– Себастьяно, ты только представь – ваши работы перед отправкой во Францию будут выставлены в Ватикане, – бормотал Микеланджело, рисуя как одержимый. – Я уверен: твой Лазарь выйдет намного лучше, чем мазня этого прощелыги.
Увы, этим надеждам было не суждено сбыться.
Рафаэль отложил работу над своим Лазарем, так как был загружен другими заказами.
Говорят, узнав, что вечные его соперники увлеченно работают над полотном для Франции, он сказал:
– Для меня большая честь состязаться с самим Микеланджело.
«Он не мог не знать, что это мой заказ, – узнав о словах Рафаэля, Себастьяно Лучани отправился в таверну, потребовал большой кувшин вина и выпил его полностью, не закусывая. – Он вообще меня не замечает! Для него меня в искусстве просто нет! И уж вот этого я стерпеть и простить не смогу!»
План действий сложился в голове Себастьяно Лучани мгновенно.
Маргарита Лути, или Форнарина[26] – вот кто ему поможет.
Строго говоря, молоденькая возлюбленная Рафаэля, ангел во плоти – это на самом деле настоящий демон. Куртизанка, которая дарит свою любовь всем, кто только ее об этом попросит. Она переспала со всеми учениками Рафаэля, со многими его заказчиками. Рафаэль все прощает. Он видит и любит ее другой. И весь мир скоро узнает и полюбит ее другой. Такое чистое лицо, как у «Сикстинской мадонны», будет сиять, вдохновлять и дарить умиротворение и покой веками – это все, конечно же, совершенно ясно…
Нет, Марго – не мадонна. Она тварь, каких свет не видывал. Но ничего, сейчас все это – только на руку…
Любовница Рафаэля с легкостью согласилась на свидание с Себастьяно.
Его поразила страстная ненасытность девушки.
– Еще, я еще хочу тебя, – шептала Марго, покрывая тело Себастьяно жаркими поцелуями.
Потом она, уставшая от ласк, наконец задремала.
Себастьяно встал с постели, дошел до стола, где лежали два приготовленных для Марго бархатных мешочка. В одном из них, красном, были деньги. В синем находился отравляющий порошок, купленный у знающего человека. Продавец уверял, что щепотка порошка, добавленная в питье, приведет через пару дней к смерти того, кто отведает отравленного напитка. Причем даже доктора не поймут, что смерть наступила от яда, так как никакой тошноты, случающейся при отравлении, не возникнет. Смерть наступит от проявлений обычной лихорадки.
Он вздрогнул, почувствовав, как Марго прижалась к его спине упругой грудью.
– Зачем же мне убивать Рафаэля? – простодушно удивилась девушка, когда Себастьяно изложил ей свой план. – Он закрывает глаза на мои похождения. И дарит мне подарки.
– Глупая, ты что, не знаешь его доброго сердца? На пороге смерти он сделает тебя наследницей! И ты получишь все! Ты хоть понимаешь, насколько богат твой любовник?
– Спасибо за совет, – Марго улыбнулась и взяла мешочки. – Значит, добавить в вино? Очень хорошо…
– Когда все будет сделано, забери его перстень с изумрудом и принеси мне. Рафаэль никогда с ним не расстается. Так я пойму, что ты не обманула меня.
– Конечно, принесу. Он стоит немало, но ведь меня ждет большое наследство…
Когда она одевалась, Лучано хотелось разрыдаться.
Сосредоточенно обдумывая коварные планы, Марго так напоминала Сикстинскую мадонну, что это уже казалась наваждением.
Через неделю Рафаэля не стало.
Оплакивая его, весь Рим был уверен, что художник, торопясь к Папе, простудился под проливным дождем.
Лучано надел на палец перстень Рафаэля и вздрогнул. Казалось, кольцо просто обжигает кожу, распространяя вокруг тошнотворный запах паленого мяса. И снять его, несмотря на все усилия, не получалось…
Держась за голову, я попыталась встать. Ноги были ватными, суставы не сгибались. Я доползла до стены и, придерживаясь за декоративные ниши, поднялась и пошла вперед.
Нож, которым Грину вспороли горло, валялся рядом с диваном.
– Кейт! Кейт! На помощь! – закричала Мэри, и надежда, мелькнувшая в ее взгляде, при виде меня погасла. – Мистер Грин умирает! Помоги мне!
По телу Джонни прокатилась волна конвульсии. Он выгнулся, задрожал. Потом конечности расслабились, свистящее дыхание прекратилось, интенсивность кровотечения снизилась.
Я поняла, что сердце мужчины остановилось. И что Кейт, видимо, тот самый домашний доктор, ничем помочь уже не сможет. Тут любой врач окажется бессильным.
Мэри обняла окровавленное тело супруга и зарыдала.
Моя психика, стараясь защититься от шока, вдруг словно переместила меня на рабочее место, в секционный зал.
Я смотрела на искромсанное горло Джонни – и равнодушно-беспристрастно думала о том, что шея перерезана посторонней рукой. Грин – правша, и если бы он резал своей рукой, то левый конец раны находился бы выше, чем правый. Судя по особенностям раны, преступник тоже был правшой, он подкрался к Грину сзади. К нам в морг редко в последнее время привозили такие трупы, с перерезанным горлом. Но, конечно, я прекрасно помню подобные случаи. Кожа вокруг раны на шее подсыхает и покрывается засохшей кровью. Ее надо протереть, возможно, размочить мокрой тряпкой. Это важный момент – выяснить, самостоятельно ли нанесена рана. На шее по переднебоковым поверхностям проходят крупные артерии и вены: сонная артерия и яремная вена с каждой стороны. Если они повреждены, то кровищи много. А вот кровоподтеков в таких случаях по краям раны нет, кровоизлияния в подкожных тканях (клетчатке и мышцах) слабо выражены, потому что большая резаная рана – это ворота, в которые свободно льется кровь. Тут же на шее спереди гортань и трахея (последняя пониже, в нижней трети шеи). Они тоже могут быть повреждены. Причиной смерти может быть массивная кровопотеря, воздушная эмболия, аспирация (вдыхание) крови. Все это в комплексе или что-то одно, в зависимости от того, что ранено…
Ну, кровопотеря – это и ежику понятно. Воздушная эмболия – если повреждена яремная вена. В ней отрицательное давление, воздух присасывается и поступает в сердце. Это хороший признак прижизненности. Аспирация крови происходит, когда повреждены гортань или трахея и кровь поступает в дыхательные пути. Пробу на воздушную эмболию делают на вскрытии. Выделяют грудину не полностью, а верхнюю часть (рукоятку) оставляют на месте. Заливают воду в сердечную сумку и под водой прокалывают ножом правую половину сердца. При воздушной эмболии из сердца выделяются пузыри воздуха. Гемаспирация – классный признак прижизненности ранения. Выглядит шикарно на обескровленных легких. Разрезаешь их, и вид у них красивого ситчика («ситцевое легкое»): на розовом фоне много-много темно-красных пятен диаметром меньше сантиметра, обычно до 0,5–0,7 см, в трахее и крупных бронхах кровь…
Чьи-то шаги.
Вылетаю из воспоминаний, понимаю, что я на вилле и ее хозяин убит.
Полненькая светловолосая девушка, по виду американка, влетает в комнату и испуганно восклицает:
– О боже! Мисс Грин, мистер Грин! Что случилось? Мисс Грин, вы убили вашего мужа?
Мэри оторвалась от Джонни и сверлит непосредственную девицу безумным взглядом. Она пытается что-то сказать – но шок от произошедшего сдавил все ее мышцы и внутренние органы. Мэри часто и неглубоко задышала. Потом у нее хлынули слезы.
Кейт приблизилась, посмотрела на Грина. И явно уже мысленно поставив безнадежный диагноз, попыталась найти пульс на окровавленном запястье.
– Я постучалась в комнату Кейт, – всхлипнула Мэри, раскачиваясь из стороны в сторону. – Она сказала, что сейчас оденется и придет. Потом я пошла на кухню, взяла воду для вас, сделала колу со льдом для Джонни и апельсиновый сок для себя. Джонни любит колу. Любил колу… Я пошла с подносом обратно. Вы лежали в коридоре без сознания. А Джонни… Джонни… он уже даже говорить не мог. Посмотрел на меня в последний раз, закрыл глаза – и все…
Вроде бы рассказ выглядел вполне складно.
Но у меня сразу же возникли подозрения.
Я осмотрелась по сторонам. Поднос, о котором говорила Мэри, аккуратно стоял на столике. То есть она прошла мимо меня, валяющейся без сознания; увидела мужа с перерезанным горлом, поставила поднос на столик – и потом устроила плач Ярославны?
Хотя, с другой стороны, может, все эти выпавшие в чрезвычайной ситуации из рук предметы – плод воображения кинематографистов?
Я вспомнила, как мы подъезжали к вилле, практически невидимой со стороны дороги из-за высокого забора, утыканного видеокамерами. На доме тоже имелись камеры. После того как автомобиль въехал на участок, ворота автоматически закрылись. В темноте я разглядела будочку, а в ней – охранника.
Да, Джонни не сопровождали телохранители. Его, к моему огромному удивлению, и в лицо-то не узнавали. Сытым добропорядочным дубайцам и туристам мидл-класса и выше, в общем, до голубой звезды, кто там ходит с ними рядом с лицом, прикрытым бейсболкой.
Но я не могу себе представить, чтобы в дом миллиардера проник убийца. Да, Эмираты – страна с высоким уровнем безопасности. Но жилье людей вроде Грина в любом случае обеспечивается надежной охраной.