– Заказчик пожелал остаться неизвестным, – сказал незнакомец, опуская в ладонь Вольфганга тяжелый мешочек с деньгами. – Чем быстрее вы закончите – тем выше будет гонорар.
Вольфганг собирался было спросить, сколько времени у него есть на работу, но таинственная маска в черном плаще как сквозь землю провалилась! Вольфганг бросился к окну, прижался носом к ледяному стеклу. Долго он стоял так, чувствуя, как покалывают лицо тонкие струи холодного воздуха. Однако из дома так никто и не вышел…
От охватившего все его существо парализующего страха и мешающей дышать печали можно было избавиться только одним способом – сесть за стол и выплеснуть всю свою боль в музыку.
Работал Вольфганг в невероятном исступлении. Забывая про сон и еду, он писал «Реквием» и «Волшебную флейту» и отчего-то точно знал, что скоро уже больше ничего писать ему не придется.
Поскольку в деньгах сейчас недостатка не имелось, Вольфганг выкупил из ломбарда перстень с изумрудом. Но зеленоватое мерцание камня не принесло обычного спокойствия.
Сразу после премьеры «Волшебной флейты», невероятно тепло встреченной зрителями, Вольфгангу стало совсем дурно.
Все тело покрылось липким ледяным потом, голова раскалывалась. А сил, чтобы подняться с кресла и выйти на сцену, к раскланивавшимся актерам, у него не было.
– Давай же, Моцарт, приходи в себя! Поедем отмечать наш успех! Напьемся пьяными и будем кутить до утра! – толкнул его в бок Шиканедер, явно раздосадованный тем, что композитор разболелся. – Сегодня наша ночь!
– Я вижу, что вы плохо себя чувствуете. Дозвольте отвезти вас домой!
Моцарт обернулся, увидел Сальери, и ему вновь стало стыдно за свои недобрые мысли об этом человеке, столь любезно предлагающем ему помощь.
Сальери приобнял Вольфганга за талию и повел его из ложи.
– Опирайтесь на мою руку! Смелее! Ваша опера прекрасна! Наверное, вы много работали над ней. Неудивительно, что силы покинули вас. Но ничего, сейчас я отвезу вас домой, поручу заботам Констанцы.
Облизнув пересохшие от жара губы, Вольфганг пробормотал:
– Констанцы нет. Она на водах.
И лишился чувств…
Все плыло перед его глазами.
Сначала видел он черноту, расшитую сверкающими алмазами звезд. Потом вдруг перед ним оказалось смуглое худощавое лицо Сальери, освещенное светом свечей.
– Ненавижу тебя! – пробормотал Сальери.
– Что?
– Не вижу, где ваш «Реквием». Там на пороге заказчик, спрашивает…
– Не пускайте его! Ради всего святого, не пускайте, – лихорадочно зашептал Вольфганг, осеняя себя крестом.
Возле его лица вдруг очутился стакан с водой.
– Выпейте, – распорядился Сальери.
Моцарт, приподнявшись на подушке, послушно сделал глоток, потом еще один.
Желудок обожгло болью. И мир погас. Как Сальери снимал с остывающего пальца перстень с изумрудом, Вольфганг уже не чувствовал…
Я сижу на кровати в комнате, куда меня провела Мэри. Это одна из гостевых спален, расположенных на втором этаже.
Ориентироваться в доме сложно. Он спроектирован из нескольких «лабиринтов», не имеющих переходов внутри здания. К каждому из «отсеков» сделан специальный вход. И, как я поняла, для того, чтобы из «гостевой» части пройти на половину самого Грина – нужно выйти наружу, обойти дом – и выбрать правильный вход из нескольких имеющихся.
Я попросила Мэри принести мне план помещения и список работающего на вилле персонала – с указанием возраста, образования, по возможности каких-то психологических характеристик. Моя просьба не вызвала у нее никаких затруднений. Оказывается, в доме было что-то вроде базы на всех сотрудников, и распечатать пару страниц много времени не заняло.
Подложив под спину подушку, погружаюсь в чтение.
Майкл Беннет, охранник, 38 лет. Родился в Далласе, служил в морской пехоте, работал в полиции. С 2012 года принят в службу безопасности «Грин-корпорейшен». Разведен, детей не имеет. Увлечений и недостатков нет.
Я смотрю на фото мистера Беннета – этакий Арнольд Шварценеггер на пике формы – и невольно думаю о том, что мне подсунули какую-то некачественную информацию. Минимум одно увлечение у парня имеется. Наверняка таскает штангу с утра до вечера. Такую грудищу мышц поддерживать – это тяжелый труд. А вот мозгов у Майкла, судя по пустым светло-серым глазам, словно обращенным внутрь, наверное, точно нет. Я не утверждаю, что все качки – идиоты. Но Майкл – явно тот самый случай. И это именно Майкл дежурил на улице, когда мы с Джонни приехали под утро на виллу. Я вспоминаю его мелькнувшее за стеклом бледное широкоскулое лицо.
Наверное, теоретически он мог бы выйти из своей будочки, пройти в дом и перерезать Грину горло.
Но, насколько я помню, вилла, по крайней мере снаружи, оборудована видеокамерами. Надо будет взять видеозапись, чтобы проверить эту версию. Хотя, конечно, каким бы ни был результат, к нему надо относиться осторожно. Охранники имеют возможность узнать, какой участок не простреливается камерами, и очень ловко воспользоваться этой информацией.
Стив Ричардсон, охранник, 54 года. Родился во Флориде. Профессиональный военный, участвовал в операциях на территории Афганистана и Ирака. В 2009 году принят на работу в службу безопасности «Грин-корпорейшен». Женат, есть сын и внуки. Увлекается компьютерными играми. Склонен к жестокости и насилию. Привлекался к ответственности за избиение военнопленных.
Внешность бывает обманчива. С фотографии на меня смотрит вполне себе приличный добродушный дядечка – кареглазый, темноволосый. И даже типично боксерский нос – изломанный, явно смещенный в сторону – его совсем не портит.
Вообще на вилле, как рассказала Мэри, работает еще смена охранников. В их обязанности входит круглосуточное дежурство. И постоянные бессонные ночи – это, конечно, очень утомительно, поэтому охрана работает посменно. Но приезд Джонни Грина в Эмираты был совершенно спонтанным. Вторую смену охранников как раз отпустили на две недели, и они улетели в Штаты. Грин предполагал провести на своей вилле на Джумейре всего пару дней – поэтому было принято решение не выдергивать ребят из отпусков.
Кейт Миллер, врач-терапевт, 32 года. Родилась и получила медицинское образование в Нью-Йорке, стажировалась в ряде престижных клиник, открыла частную практику. В 2013‑м принята на работу в «Грин-корпорейшен». Не замужем, детей нет. Интересуется нетрадиционными методиками оздоровления (акупунктурой, остеопатией, кинезиологией).
Кейт, Кейт Миллер… Что-то меня тревожит в этой девушке? Я чувствую присутствие смутно-тревожных ощущений – но не могу пока понять, чем они вызваны. Хотя… Пожалуй, сейчас мне вспоминается еще один момент. Почему она, после того, как ее разбудила Мэри, шла к нуждающемуся в помощи Грину так долго? Мэри сказала: Кейт пообещала одеться и прийти. На девушке были футболка и бриджи, натянуть их – минутное дело. Тем более если ты врач, тебя вызывают к больному. Конечно, на тот момент, когда Мэри разговаривала с Кейт, обе еще не знали непосредственно об убийстве. Джонни нашел изумруд, побледнел, я почувствовала, что он слабеет… Но все равно врач, которого зовут к пациенту, должен не копаться, как курица, а бежать к больному сломя голову!
Я вытащила из вороха бумаг план дома, на котором по моей просьбе было подписано, кто какую спальню занимает, и в очередной раз удивилась. Комната Кейт оказалась самой близкой от примыкающего к бассейну овального помещения, где разыгралась трагедия. Почему она шла так долго? Или там есть какие-то конструкционные особенности, не отраженные в плане? В любом случае мне надо пройти этот путь, засекая время. А потом поговорить с Кейт.
И еще один момент, связанный с медициной. Я просила Мэри вызвать не только домашнего врача, но и «Скорую». Мэри забыла о моей просьбе? Или ее отговорила Кейт? Уточню и этот вопрос тоже.
А теперь изучаем персонал дальше.
Франсуа Дюпон, повар, 47 лет. Родился и жил в Париже, работал в одном из лучших парижских вегетарианских ресторанов. Принят на работу лично Джонни Грином в 2008 году, когда тот посетил в Париже ресторан, где работал Франсуа. Не женат. Гей, в отношениях не находится. Крайне мнителен, тяжело сходится с людьми.
Вот тебе на! Французская кухня и вегетарианство? Французский мужчина – и при этом гей? А что насчет мяса по-французски и репутации французов как гениальных традиционных любовников? Воистину не стоит мыслить стереотипами. Реальная жизнь с легкостью ломает все рамки, под которые мы пытаемся ее подогнать…
Андрей Шульгин, 38 лет, тренер по йоге.
Андрей Шульгин?! Русский – и тренер по йоге?! Нормально… Это даже круче, чем французский повар-гей, специалист по вегетарианской кухне!
Так, что там про него написано?..
Родился в Москве, окончил институт физкультуры, работал в фитнес-центре. Познакомился с Грином в ошраме Брата Равви, был приглашен на работу лично Джонни…
Фотография Шульгина мне нравится. Какой-то он, судя по фото, просветленный, спокойный, флегматичный. Типично славянская внешность: светло-русые волосы, голубые глаза, красиво очерченный рот.
Русский тренер по йоге! С ума можно сойти! Я бы в такой ситуации индуса пригласила на работу, это было бы логично.
Все-таки Грин, похоже, был парнем с очень активными тараканами. Но, наверное, нормальным людям определить вектор развития целой технической отрасли не дано.
Дальше в списке идут две горничные, Джуди Брейв и Крис Вильсон. Девушкам по 25 лет, и их, наверное, подбирали в модельном агентстве. Хорошенькие, без лишнего веса, блондинка и брюнетка. Они выглядят предсказуемо гламурными. И мне кажется, я даже вижу их нехитрые мысли, словно ярких пестрых рыбок. Надо успеть на распродажу, ах, какой классный лак для ногтей, вот это парень – перепихнуться бы в его крутой тачке. Стандартный такой аквариум – незамысловатый и жизненный.
Я откладываю листок с информацией про горничных, смотрю на следующую страницу, и у меня от страха вдруг мурашки ползут по коже.