Кассандра вздохнула, развела руками и закатила глаза.
— А меня убедила, — послышался тихий голос. — Думаю, это прекрасная идея. Мне нравится на ярмарке. Хочу тут остаться.
— Это Леон.
Кассандра показала на юношу с лицом деревенского простачка. Круглые щеки юноши были покрыты россыпью прыщиков, рыжие волосы растрепаны и давно не видели ножниц парикмахера.
— Дефектив-зоомансер, — представился юноша и тяжко вздохнул, потупив наивные голубые глаза.
— У меня нет Дара, и боюсь, я плохо осведомлен о всех специализациях сенситивов, — тактично сообщил Дамиан. — Зоомансер — это что-то связанное с животными?
— Совершенно верно, — подтвердила Кассандра. — Зоомансеры с полным Даром востребованы. Они понимают мысли и чувства животных, умеют ими управлять. Работают на ипподромах, в крупных фермерских хозяйствах, в зоопарках. Но Леон, увы, дефектив. Единственные животные, которым он может приказывать и чьи мысли может читать — это крысы и мыши.
— И еще воробьи, — робко добавил Леон.
— Приказывать-то он может, но слушаются его плохо. Леон пробовал работать в службе очистки от вредителей. Мыши вроде как повиновались его приказам и уходили со складов… ненадолго. Потом возвращались, и приводили с собой новые полчища мышей. Они бегали за Леоном по пятам и лезли ему на ноги.
— Они знают, что я слышу их мысли, — сообщил Леон. — Им нравится беседовать со мной. Воробьям тоже. Я рад. Нужно быть ближе к природе. Мы все дети природы. Жаль, остальные существа меня не слышат. Я бы хотел беседовать со всеми: слонами, носорогами, козами, шиншиллами… Они умнее и тактичнее людей.
Дамиан не нашелся что ответить, лишь ободряюще улыбнулся и повернулся к третьему гостю.
Заурядный на вид молодой мужчина с короткими усиками и прямым пробором, одетый в серую пару с протертыми локтями, пальцы в чернильных пятнах — типичная канцелярская крыса — вышел вперед, схватил Дамиана за руку и энергично потряс, показывая в улыбке неровные зубы.
— Нестор Леру, — представился он. — Гидромансер. И немного электромансер, как Касси. Дважды сенситив, дважды дефектив. Умею управлять небольшими потоками воды и слабым электрическим током. В настоящее время работаю помощником стряпчего. Не жалею, что был исключен из Академии. Наличие Дара автоматически подразумевает, что вы обязаны использовать его в интересах государства. И личные интересы не всегда при этом учитываются. Особенно у редких специальностей, вроде гидромансера или электромансера. Стряпчим работать куда безопаснее. Не нужно жить при электростанциях у черта на куличках или посреди пустыни, в которой кому-то вздумалось проложить реку. Согласился помочь вам, потому что захотелось тряхнуть стариной. Вспомнить студенческое время. Кассандра, нам будет весело?
— Будет, обещаю!
— Ух, пошалим!
Нестор залихватски щелкнул пальцами.
— Кассандра, можно вас на пару слов? — сказал Дамиан сухо. — Извините, господа.
Он схватил ее за локоть стальными пальцами и отвел за стойку с карликом.
— Кассандра, вы что, собираетесь как-то использовать их дар в нашем шоу? — сурово вопросил он.
Кассандра залюбовалась: вот он, значит, какой, когда строжится! Рассерженным она его редко видела: есть на что посмотреть. Синие глаза потемнели, как грозовое небо, между бровей прорезалась складка, голос стал командирский, рот жесткий.
А у тебя есть характер, мой милый, и ты не боишься его показать! Но к разумным доводам ты прислушиваешься, и это хорошо.
— Да, уговорила их немного помочь.
— У нас будут неприятности с законом. Даже сенситивы-иллюзионисты, которые веселят детей на праздниках, подчиняются правилам и не работают без лицензии.
— Не будет неприятностей. Мы не лицензированные сенситивы. И вообще сенситивами не считаемся. Нас забраковали и выкинули на помойку. Тот жалкий уровень Дара, которым мы обладаем, был признан неопасным для общества. Мы покажем невинные фокусы. Мои разряды, например — не более чем щекотка.
— А если у человека слабое сердце? Ему такой щекотки будет достаточно, чтобы отправиться на тот свет.
От этого замечания Кассандре стало неприятно. Конечно, он не хотел ее обидеть. Сказал, не подумав. Или взаправду опасается ее дара?
— Исключено, — успокоила она его, натянуто улыбнувшись. — Дамиан, не дрейфьте! Мы не злодеи и не разгильдяи.
— Вы — нет. Насчет ваших знакомых — не уверен. Я их в первый раз вижу и доверия они не внушают.
— Я за них ручаюсь. Идем!
Дамиан с сомнением покачал головой, но ничего больше не сказал. Они вернулись на середину зала. Друзья Кассандры уже разбрелись в разные стороны, рассматривая экспонаты.
Кассандра хлопнула несколько раз в ладоши.
— Друзья, за работу!
— Что мы должны делать? Что ты для нас запланировала? — спросила Амалия насмешливо, но не без азарта.
— Ты с нами?
— Пожалуй, да. Мне интересно, что у вас выйдет. И в каждом проекте должен участвовать скептик. Это буду я.
— Хорошо. Я рада. Итак, Леон, тебе нужно раздобыть пару дюжин крыс.
— И воробьев, — напомнил он.
— Вот деньги, купи клетку. Белых крыс продают в зоопарке, воробьев… сам пригласишь. Эх, жаль, ты не умеешь управлять летучими мышами. В шоу ужасов они бы смотрелись лучше. Ладно, и воробьи сгодятся. Ты, Нестор, будешь экскурсоводом. Фокусы с жидкостями и автоматонами — тоже твоя ответственность. Помнишь, я говорила тебе?
— Я только что придумал еще несколько трюков, — горделиво сообщил Нестор.
— Умница. Ты всегда был башковитым парнем. Ну а ты, Амалия, можешь пока отдыхать. Твоя роль самая легкая.
— Ладно, пойду покурю, — Амалия пожала костлявым плечиком и выплыла на улицу.
— Я буду продавать билеты и приветствовать посетителей. А вы, Дамиан, станете следить за всеми нами и обеспечивать порядок, как и полагается владельцу балагана. До открытия ярмарки осталось два часа. Поспешим!
Глава 15
Следующие два часа в балагане царила кутерьма. Кассандра делала вид, что все идет по плану.
Нестор и Дамиан двигали экспонаты, расставляя их на выгодные позиции. Амалия таскалась следом, дымила папиросами и давала бесполезные советы. Кассандра бегала с рулонами дешевой обивочной ткани и коробками гримерных красок. Щелкала ножницами, развешивала, скрепляла. Пачкала руки киноварью, топила воск, лепила, раскрашивала, покрикивала на нерасторопного проходимца Симеона, который оказался весьма посредственным мастером на все руки. Все у него валилось, путалось и ломалось.
Леон возился с клеткой, в которой пищали белые крысы; на перилах рядышком смирно сидели воробьи, около двух дюжин. Зоомансеру стоило лишь выйти на улицу, обратить взор к небу и беззвучно воззвать, как подходящая стая снялась с мусорных баков и стройными рядами впорхнула в балаган. На Дамиана это произвело большое впечатление.
Глядя на живой уголок, он болезненно морщился. Настроение у него было неважным: Кассандра видела, как все чаще он хмурится и раздувает ноздри породистого носа. Дамиан был не очень доволен своей ролью; чувствовал, что его мягко, но уверенно отодвинули в сторону. Друзья Кассандры не пришлись ему по душе, и в успехе предстоящего предприятия он сомневался, хотя старался не показывать чувства открыто.
Кассандра переживала, но найти минуту, чтобы спокойно поговорить, никак не могла. Вместе с тем льстило, что Дамиан, несмотря на сомнения, доверился ей и ни в чем не перечил. Впрочем, это могло продолжаться лишь до поры до времени; в твердости его характера она уже не раз убедилась. Если что-то втемяшится ему в голову — пиши пропало.
Настроение Дамиана еще больше испортилось, когда болтуну Нестору вздумалось шумно делиться впечатлениями о вчерашнем спектакле в мюзик-холле, в котором выступала неподражаемая сопрано Като Лефевр. О личной жизни Дамиана Морреля он был не в курсе, поэтому Кассандре пришлось спешно искать другую тему разговора. Однако Дамиан беседовать о погоде также не пожелал: молча ушел на улицу и долго не возвращался.
Постепенно лихорадочное возбуждение Кассандры начало гаснуть. Пришла смутная тревога и уныние: бывало такое, когда пропадал кураж, нервы начинали сдавать, в душе оставалось опустошение. Теперь ее сердило все: и косорукий Симеон со своей плешью и суетливостью, и колкие ремарки Амалии, и воркование Леона над живностью.
А больше всего нервировал стеклянный взгляд карлика, который со стойки взирал на царящую в балагане суету. Казалось, когда она поворачивается к нему спиной, его глаза двигаются, а пальцы с длинными когтями тихонько шевелятся, и он мысленно строит козни, чтобы пустить все усилия Кассандры под откос. Лекс Ланцет словно стал воплощением ее страхов. Теперь она была бы не прочь избавиться от страшной куклы от греха подальше.
Тем временем надвигался вечер. На улице стемнело, зажглась иллюминация. Негритянский оркестр у входа на ярмарку грянул мелодию на медных изогнутых трубах. Барабанщик выбивал тревожную частую дробь. Сердце Кассандры прыгало в такт.
Скоро появятся первые посетители. Участники шоу заняли места.
Кассандра ушла в пристройку, переоделась в коктейльное платье, надела бандо с павлиньим пером и накрасилась перед осколком зеркала. Глубоко вздохнула и улыбнулась куску своего отражения. Улыбка получилась ослепительной, но глаза невеселые.
Стало душно, и она поспешила на улицу.
Вышла через заднюю дверь, встала в закуток между деревянным забором и стенкой фургона силачей, задрала голову и стала смотреть в темно-синее небо, на котором зажигалась звездная иллюминация — невзрачная по сравнению с огнями ярмарки.
Ох, во что я ввязалась, думала Кассандра. И зачем? Затем, чтобы заполнить пустоту. Найти себя. Чтобы доказать, что любое дело ей по плечу. Все она может, все контролирует. Умеет не плакать, даже когда невмоготу — серьезное достижение! Не каждая девушка на такое способна.
В этот момент Кассандра гордилась собой, хотя внутренний голос продолжал иронично нашептывать: молодец, так держать. Притворяться ты здорово научилась. Не сдаешься, хотя прекрасно знаешь: ты никто, и ничто от тебя не зависит. В любой момент все может рухнуть, ты останешься ни с чем.