Сначала меня представили уважаемой комиссии, состоящей из дюжины облаченных в парадные балахоны пожилых и довольно молодых магов, из которых треть были женского пола. Председатель комиссии, жизнерадостный дедок с седой бородкой клинышком, представившийся мэтром Вагантра Кеор, попросил вкратце поведать о себе.
Не вдаваясь в подробности, я рассказал «историю своей жизни». Говорил со слезой в голосе, но старался при этом не переборщить. Кажется, мне это удалось, поскольку по мере моего повествования заскучавшие было члены экзаменационной комиссии, прибывшие для отбывания банальной рутины, начали бросать на меня заинтересованные взгляды.
Я сирота, воспитывался в бездетной семье дальних родственников, которые несмотря на преклонный возраст и плохое здоровье, взвалили на себя заботы о ребенке. С малых лет я был вынужден выполнять разные работы, чтобы хоть как-то помогать приемным родителям, а в шестнадцать и вовсе подался в лесорубы. Из-за хронических финансовых трудностей я мог лишь мечтать о классическом школьном образовании. Однако приемные отец и мать были людьми грамотными и занимались моим обучением в свободное время. Таким образом мне все-таки удалось получить необходимый минимум знаний, который я в дальнейшем пополнил в процессе самостоятельных занятий, дабы претендовать на последующее поступление в магический вуз. О том, что обладаю даром, узнал случайно от штатного целителя лесозаготовительной артели. Впоследствии именно он помог мне овладеть необходимым минимумом начальных магических знаний и комплексом элементарных заклинаний. После смерти приемных родителей и закрытия лесоразработок я отправился на Эйфер. За несколько рейдов в Великую пустыню мне удалось сколотить достаточный для оплаты обучения в высшем учебном заведении капитал. Теперь дело лишь за официальным подтверждением моих знаний в объеме начальной и средней школ.
Здорово у меня получилось. Когда речь зашла о пожилых приемных родителях, одна совсем еще молоденькая магиня расчувствовалась, зашмыгала носом и принялась утирать глазки платочком. Так или иначе, мой рассказ вполне удовлетворил членов экзаменационной комиссии, и дополнительных уточняющих вопросов почти не было.
Далее ассистент вкатил в аудиторию столик на колесах. На нем находилось нечто в форме шара размером с футбольный мяч. Артефакт сверкал, переливался и брызгал острыми искрами в лучах льющегося из широких окон света Соли. Нетрудно было догадаться, что это тот самый измеритель потенциальных способностей претендента в маги.
Мне было предложено подойти к тележке и положить ладони обеих рук на прибор, зажмурить глаза и по возможности ни о чем не думать, а если не получается полностью абстрагироваться, мысленно представить что-то приятное. Сделал, как было сказано. Отрешиться от реальности у меня получилось практически мгновенно, в этом мне нисколько не помешали слабые покалывания в ладонях, а легкое помутнение сознания даже помогло.
Примерно через пять минут голос председателя комиссии вывел меня из состояния медитативного транса:
— Молодой человек, можете открыть глаза и подойти к поближе.
Я открыл глаза, оторвал ладони от прохладной поверхности артефакта, и ментальное давление на мозг тут же прекратилось. Затем подошел к столу, за которым заседали уважаемые экзаменаторы.
— Ну что же, Влад Лед, — маг с нескрываемым интересом посмотрел на меня, — результат исследования вашего дара более чем достойный, запас хранилища немногим более пяти тысяч стандартных единиц маны, регенерация энергии двести пять единиц в минуту, проводимость шестьсот пятнадцать. У вас прекрасные перспективы на ниве постижения магических практик. Решением комиссии вы допущены к сдаче экзаменов. Прошу на время покинуть аудиторию. Экзаменационный график будет вам вручен через несколько минут.
Выйдя в коридор, я уселся на стул у окошка. Откровенно говоря, я был попросту ошарашен. Мои псионические показатели значительно отличаются от тех, что были после того, как я очухался на каторге. Если учесть, что единица маны равна одной у.п.е., или условной псионической единице, а секунда на Эде, хоть и отличается от земного значения, но не так уж и значительно, выходит, что мои магические возможности за столь небольшой срок заметно подросли даже без использования мною магии. Но как так может быть? В прочитанных учебниках сказано, что повышение объема дара хотя бы на доли процента требует гигантских усилий от одаренного.
— Чу, — обратился я к нейросети, после памятного дня рождения я официально присвоил ей это имя от сокращенного «чугуняка» — поделом, сама напросилась, — что ты можешь сказать по поводу только что озвученных данных?
«Ошибки нет, результат испытаний псионическим артефактом вполне корректен».
— Ты хочешь сказать, что мой потенциал псионика всего-то за месяц с небольшим так сильно вырос?
«Совершенно верно».
— Но как так?
«Вопрос некорректен, то есть находится вне сферы моей компетенции. Время от времени мною регистрируется спонтанный рост псионических возможностей оператора. Явление четко коррелирует с сильными психоэмоциональными пиками сознания. Суть процеса невозможно объяснить с точки зрения классической физики и описать имеющимся в моем распоряжении математическим аппаратом».
— А почему не доложила раньше?
«Запроса на доклад не поступало, поскольку процесс не несет прямого или косвенного вреда здоровью оператора, я посчитала излишним беспокоить своего хозяина по пустякам».
Мне показалось, или в голосе нейросети присутствует некоторый налет язвительности. А не маленькая ли это месть с ее стороны за Чугуняку? Нет, быть того не может. Нейросети, несмотря на наличие встроенного эмоционального эмулятора, лишены индивидуальности и обижаться на своего хозяина не могут ни при каких обстоятельствах. Хотя я сам когда-то настроил нейросеть на восприятие самой себя, как сущности женского пола. Ну как-то не хотелось мужика в башку заполучить в качестве советчика. Зря, наверное, женщины такие непредсказуемые, к тому же мстительные, даже механические. Ладно, что-либо менять поздно, личность Чу вполне себе сформировавшаяся, а полноценная перепрошивка нейросети в данных условиях невозможна. Да и попривык я к ней. Давно нужно было дать ей имя, а то все «нейросеть» да «нейросеть». Вообще-то, на мой взгляд, Чу этой «китаянке» здорово подходит.
Тут массивные двери аудитории распахнулись, и меня вновь пригласили предстать пред очи уважаемой экзаменационной комиссии. Надолго я там не задержался. Получил допуск к сдаче испытаний для подтверждения знаний, по программе начальной и средней школ. К допуску прилагался лист с расписанием экзаменов, являющийся одновременно своего рода зачеткой. Первый экзамен по всему курсу математики должен состояться уже завтра в девять утра.
Я поблагодарил от всей души многоуважаемую комиссию и поспешил удалиться. Закрывая двери, случайно подслушал реплику седобородого профессора:
— Весьма перспективный юноша, вы согласны, уважаемый Парс?
Что именно ответил человек по имени Парс, я так и не услышал, поскольку двери в здании гильдии магов обладают отличными шумоизолирующими свойствами. Вне всякого сомнения, причиной тому магия, ибо от дверных створок чувствительно несло каким-то неизвестным мне заклинанием.
Экзаменационная сессия продлилась двенадцать дней. Пройти испытания оказалось для меня довольно просто — это вам не по раскаленной пустыне голыми пятками топать или карабкаться по отвесной скале, спасаясь от разъяренного монстра. Тебе задали вопрос по теме, твоя задача на него ответить. И что тут сложного? Некоторые особо придирчивые товарищи пытались подловить меня и понизить балл, но не получилось, мои ответы на основные вопросы и кучу дополнительных были безупречны. Вот какой я вундеркинд, аж захотелось самого себя погладить по голове и наградить пирожком с пресловутой полки.
Однако не стану подробно излагать то, как я успешно доказал теорему Пифагора, которую здесь называют теоремой Пайфиура (хорошо не Пофигиста). Как оказалось, этот древний грек был единственным ученым Земли, имя которого хоть в изрядно трансформированном виде сохранилось для потомков. Ньютона, Лавуазье, Эйнштейна, Резерфорда и прочих великих умов прошлого тут не знают вообще, поскольку после Великого Катаклизма естественные науки пришлось восстанавливать практически с нуля. Благо математический аппарат не понадобилось изобретать заново. Цифры, как я уже упоминал, здесь используются арабские, и большинство математических символов соответствуют земным.
Так или иначе, элементарные законы мироздания описываются здесь внятным математическим языком. Но это только в тех случаях, когда дело не касается магии. Как только в тот или иной физический или химический процесс вмешивается магический фактор, наступает полная неопределенность. Например, как в описанном мною ранее лабораторном опыте получения золота из ртути. Куда исчезает большая часть исходного вещества, никому неведомо и описанию никакой математикой не подлежит. Это своего рода чистая эмпирика, иначе говоря, опыт — сын ошибок трудных.
Так или иначе, чародеям Эды вместо ограниченного количества стройных математических формул и определений приходится держать в голове сотни и тысячи частных случаев проявления одного и того же явления в разных условиях. Несмотря на грандиозные потуги разного рода ученых магов, общего теоретического обоснования этого явления до сих пор не существует. По этой причине все манипуляции трансцендентного толка по сути остаются именно чародейством и волшебством в классическом понимании данного значения. То есть управление тем или иным заклинанием определяется индивидуальными способностями того или иного адепта. Взять хотя бы все тот же эксперимент с трансформацией ртути в золото. Вроде бы условия его проведения описаны четко, значит, и результат должен быть одинаковым. Но даже при соблюдении всех прописанных условий у разных людей выход конечного продукта совершенно разный и может варьировать в довольно широких пределах. Дать четкое научное объяснение означенному феномену за прошедши