заслонкой от вони, и вскоре в воздухе приятно запахло лимонным пирогом с меренгой.
– Он говорит это, только чтобы расстроить нас! – в негодовании проворчал Нико. – Эту маленькую свинью зовут не Септимус Хип.
Дженна обняла Нико. Мальчик номер 412 искренне хотел понять, в чем же дело.
– Кто такой Септимус Хип? – спросил он.
– Наш брат, – ответил Нико.
Мальчик номер 412 вконец запутался.
– Он умер, когда еще был совсем маленьким, – пояснила Дженна. – Если бы он выжил, то получил бы удивительный магический дар. Наш отец тоже был седьмым сыном, но не всегда это означает талант к магике.
– К Сайласу это точно не относилось, – пробормотала тетушка Зельда.
– Папа женился на маме, и у них родилось шестеро сыновей: Саймон, Сэм, Эд и Эрик, Джо-Джо и Нико. А потом родился Септимус. Он был седьмым сыном седьмого сына, но умер вскоре после рождения. – Дженна вспомнила то, о чем ей рассказала Сара одной летней ночью, когда укладывала спать в ее ящик-кровать. – Я всегда думала, что это мой брат-близнец. Но выходит, что нет…
– А-а… – протянул Мальчик номер 412.
«Как это все-таки сложно – иметь семью», – подумал он.
– Так что он определенно не наш брат, – продолжил Нико. – А даже если бы и был, то мне такого брата не нужно.
– Что ж, – сказала тетушка Зельда, – есть только один путь проверить. Посмотрим, говорит ли он правду, в чем я сильно сомневаюсь. Хотя меня всегда волновала судьба Септимуса… Что-то все-таки там не сходилось.
Женщина открыла дверь и посмотрела на луну:
– Растущая луна. Почти полная. Неплохое время для гадания.
– Чего-чего? – в унисон переспросили Нико и Мальчик номер 412.
– Я все покажу, – ответила тетушка. – Пойдемте со мной.
Меньше всего они ожидали оказаться у утиного пруда. Но вот они стояли здесь и смотрели на отражение луны в спокойной черной воде. Так им наказала тетушка Зельда.
Ученика крепко держали за руки Нико и Мальчик номер 412 – на случай, если он снова попытается бежать. Мальчик номер 412 был рад, что Нико наконец-то начал ему доверять. Еще не так давно именно Нико не давал сбежать ему. И вот теперь мальчик наблюдает, как творят ту самую магику, об опасности которой его предупреждали в Молодой армии: полнолуние, белая ведьма, чьи проницательные голубые глаза горят синим пламенем в лунном свете. Она размахивала руками и что-то говорила о мертвых младенцах. Но Мальчику номер 412 было трудно поверить не в то, что все это на самом деле, а в то, что сейчас он сам относился к происходящему совершенно спокойно. К тому же он понял, что люди, с которыми он стоит на берегу утиного пруда, – Дженна, Нико и тетушка Зельда – значат для него гораздо больше, чем кто-либо за всю жизнь. Не считая, конечно, Мальчика номер 409.
А без Ученика он вполне мог обойтись. Он напоминал Мальчику номер 412 тех, кто мучил его в прошлой жизни. «В прошлой жизни. Вот так, – подумал мальчик, – теперь я буду это называть». Что бы ни случилось, он решил больше никогда не возвращаться в Молодую армию. Никогда.
Тетушка Зельда тихо заговорила:
– А теперь я попрошу луну показать нам Септимуса Хипа.
Мальчик номер 412 вздрогнул и пристально посмотрел в неподвижную темную воду. На поверхности пруда, прямо посередине, сияло идеальное отражение луны, такое отчетливое, что можно было легко разглядеть все холмы и впадины на ней.
Тетушка Зельда подняла глаза на луну и произнесла:
– Сестрица Луна, сестрица Луна, покажи нам, если можешь, седьмого сына Сайласа и Сары. Покажи, где он сейчас. Покажи нам Септимуса Хипа.
Все, затаив дыхание, с нетерпением вглядывались в водную гладь. Дженне стало жутковато. Ведь Септимус мертв. Что они увидят? Маленькую груду костей? Крошечную могилку?
Наступила тишина. Отражение луны начало расти, пока огромный белый, почти идеально ровный круг не заполнил весь пруд. Сначала в круге появились неясные очертания, которые становились все более четкими, пока дети и тетушка Зельда не увидели… самих себя.
– Вот видите, – сказал Ученик. – Вы попросили показать меня, и вот вам я. Я же говорил.
– Это еще ничего не значит, – запротестовал Нико. – Это всего лишь наши отражения.
– Может, да, а может, и нет, – задумчиво произнесла тетушка Зельда.
– А мы можем увидеть, что случилось с Септимусом, когда он родился? – спросила Дженна. – Тогда мы узнаем, жив ли он до сих пор.
– Да, верно. Я попрошу. Но увидеть прошлое гораздо труднее. – Тетушка Зельда сделала глубокий вдох и проговорила: – Сестрица Луна, сестрица Луна, покажи нам, если можешь, первый день жизни Септимуса Хипа.
Ученик засопел и кашлянул.
– Потише, пожалуйста, – попросила тетушка Зельда.
Отражения постепенно исчезли с поверхности воды, и их сменила очень подробная картина, которая своей живостью и яркостью разбавила полночную тьму.
А картина была очень знакома Дженне и Нико: это их дом в Замке. Перед ними предстали неподвижные фигуры, застывшие во времени. Сара лежала на раскладушке и держала новорожденного младенца, рядом сидел Сайлас. У Дженны даже перехватило дух. Она только теперь осознала, как она соскучилась по дому. Девочка посмотрела на Нико. Он смотрел сосредоточенно, но расстроен почему-то не был.
И тут все ахнули. Фигуры задвигались. Бесшумно и плавно, как движущаяся фотография, они начали разыгрывать сцену перед восторженной публикой. Не испытывал восторга лишь один.
– Камера-обскура моего учителя в сто раз лучше, чем этот старый утиный пруд, – презрительно сказал Ученик.
– Замолчи, – злобно прошипел Нико.
Ученик демонстративно вздохнул и заерзал. «Какая чушь! – подумал он. – Ко мне это никакого отношения не имеет».
Но Ученик ошибался. События, которые он наблюдал, изменили его жизнь.
Вот что они увидели:
Комната Хипов выглядит немного иначе. Вещи чище и новее. Сара Хип тоже гораздо моложе: у нее более пухлое лицо и в глазах нет и тени печали. Наоборот, она вне себя от счастья, ведь у нее на руках ее новорожденный сын, Септимус. Сайлас тоже моложе: волосы не такие лохматые и лицо еще не испещрено морщинами. Вокруг тихо играют шестеро маленьких мальчиков.
Дженна тоскливо улыбнулась. Должно быть, самый маленький из них, с копной непослушных волос, – это Нико. Он такой милый, нетерпеливо прыгает по комнате, желая посмотреть на малыша.
Сайлас берет Нико на руки и показывает ему новорожденного братика. Нико тянется к нему ручонкой и нежно гладит ребенка по щеке. Сайлас что-то говорит ему, а потом опускает на пол, и мальчик убегает играть со старшими братьями.
Потом Сайлас целует малыша и Сару и уходит. Но перед этим он что-то говорит Саймону, самому старшему сыну.
Картинка расплывается, проходит несколько часов.
Теперь в комнате Хипов горит только свеча. Сара кормит младенца, Саймон тихо читает братьям сказку на ночь. Появляется большая фигура в темно-синей одежде. Это повитуха. Она забирает у Сары ребенка и кладет его в деревянный ящик, который заменяет ему колыбель. Повернувшись к Саре спиной, повитуха достает из кармана пузырек с черной жидкостью и обмакивает в нее палец. Потом, оглянувшись по сторонам и убедившись, что на нее никто не смотрит, она подносит черный палец к губам младенца. В тот же миг малыш теряет сознание.
Повитуха оборачивается к Саре и показывает ей обмякшего ребенка. Сара в шоке. Она прикладывает губы ко рту малыша, пытаясь вдохнуть в него жизнь, но Септимус все так же неподвижен. Вскоре и на Сару начинает действовать снадобье, и она в полубреду засыпает на подушках.
На глазах у шестерых перепуганных мальчиков повитуха достает из кармана большой рулон с повязками и начинает заворачивать в них Септимуса – от ног и выше. Добравшись до головы, она проверяет дыхание младенца и, довольная, продолжает заворачивать ребенка, оставив открытым только носик. В итоге он становится похож на маленькую египетскую мумию.
Повитуха бросается к двери, унося с собой Септимуса. Сара силится очнуться от сна, который вызвало снадобье, и успевает увидеть, как повитуха распахивает дверь и натыкается на ошарашенного Сайласа, плотно закутанного в плащ. Повитуха отталкивает его в сторону и убегает прочь по коридору.
Коридоры Бродил освещены горящими факелами, которые бросают дрожащие тени на темный силуэт повитухи, убегающей вместе с Септимусом. Через некоторое время она выходит на заснеженную ночную улицу, замедляет шаг и осторожно озирается вокруг. Сгорбившись над ребенком, она спешит дальше по пустынным узким улицам, пока не выходит на широкое открытое пространство.
Мальчик номер 412 раскрыл рот от изумления. Это был его ненавистный учебный плац Молодой армии.
Большая темная фигура пересекает плац. Кажется, будто это черный жук убегает по скатерти. Стражник у дверей казармы отдает повитухе честь и пропускает ее внутрь.
Уже в мрачном помещении казармы повитуха замедляет шаг и осторожно спускается по узенькой лестнице, которая ведет в сырой подвал. Там повсюду стоят пустые колыбельки, выстроенные по ранжиру. Скоро это будет детская Молодой армии, где вырастут все сироты и нежеланные дети Замка (девочки отправятся в Школу домоводства). В подвале уже живут четверо несчастных детей. Это тройняшки стражника, которые имели неосторожность посмеяться над бородой Верховного хранителя. Четвертый – сын самой повитухи, шести месяцев от роду, за которым присматривают в детской, пока мать работает. Нянька, беспрестанно заходящаяся в кашле старуха, сидит в кресле, пытаясь задремать между приступами кашля. Повитуха быстро кладет Септимуса в пустую колыбель и разворачивает повязки. Септимус зевает и разжимает малюсенькие кулачки.
Он жив.
Дженна, Нико, Мальчик номер 412 и тетушка Зельда смотрели на картину, которую им показывал пруд, и понимали, что Ученик не лгал. У Мальчика номер 412 все перевернулось в желудке. Как же ему было неприятно снова увидеть казарму Молодой армии!