Глава 6
Мужчина, способный на поступки, обречён быть любимым!
— Пойдём сегодня на танцы? — поинтересовался Холт, оторвавшись от бумаг.
— Можно, — почесала я карандашом нос.
— Ты тоже идёшь, — обрадовал муж сидящего по другую сторону стола Брайта.
— Зачем?
— Сания — чудесная девушка из отличной семьи. А танцуешь ты не хуже, чем фехтуешь. Нужна — добейся.
Брайт захлопал глазами. Ой, у него покраснели уши! Точно нужна. Следующая пришедшая в голову мысль озадачила: золотоволосая Сания красивее меня, приданое у неё огромное, происхождение самое лучшее. И спорить могу, попроси Холт её руки у старого друга отца, Лен не отказал бы. Так как же вышло, что в женах числюсь я? Или Холт вообще пока не хочет связывать себя всерьёз?
Муж прищурился на помощника:
— Если надумаешь, отец Сании не станет возражать.
Брайт сглотнул. Его уши пылали алыми маками.
Женщину в широком плаще заметила я. Засекла по тревожной, нездорово яркой, просто-таки болезненной ауре. Брюнетка с бледным лицом стояла за чугунной оградой особняка Сириньи, сжав кулаки на прутьях высокой решётки, и с тоской смотрела на подъезжающие кареты.
— Рейн! — дёрнула я мужа за рукав.
— Что?
— Найди повод задержаться на улице. Я кое-кого вижу.
— Мы немного прогуляемся и догоним вас, — улыбнулся Рейн поджидавшей нас на крыльце компании. Девушки переглянулись и тоже заулыбались — похоже, подумали что-то совсем не то. Винарт и Брайт коротко кивнули.
Я продела руку под локоть мужа:
— Видишь черноволосую женщину за решёткой? Похоже, её не пускают. А ей что-то очень сильно здесь нужно.
— Что-то. Или кто-то. Пойдём спросим? — кивнул муж.
Её звали Лизария дэа Альсив. И приехала она, беременная на пятом месяце, из Андарры, разыскивая того, кто обещал жениться, сделал ребёнка и бросил. По-тарисийски Лизария не знала ни слова, кроме «прошу», «да» и «нет». Тараторила быстро, сбивчиво — но муж понимал. Кивал и отвечал в том же темпе. Я разбирала примерно каждое четвёртое слово. Но мне было страшно, безумно жаль эту комкающую в пальцах платочек темноглазую молодую женщину. Каково ей, одной в чужой стране, без денег, без поддержки? Что Лиз, как попросила она себя называть, не лжёт — я видела.
— Нам повезло, — констатировал Холт. — Молодец, что её заметила.
— Что теперь? — поинтересовалась я.
— Как считаешь, надо ей за Сириньи замуж? — поднял бровь муж. И усмехнулся, увидев выражение моего лица. — Значит, поступаем так. Берём сейчас её с собой в дом к Лену. Если Сания не поверит ей, то уж не знаю, кому она поверит… Но мне всё же пришлось обещать помочь Лиз встретиться с Сириньи. Эта тоже не верит, что тот бросил её добровольно.
На танцы мы так и не попали. И, если честно, мне было жаль.
На следующий день мы — целой компанией — собрались нанести визит прекрасному маэстро. Распорядок дня Рейн узнал заранее, так что мы подгадали час, когда хозяин почти наверняка был дома. Глаза у Сании были красными от слёз — она сама поговорила с Лиз, но, кажется, так и не смогла поверить в вероломство того, кого любила. Лиз показала ей свиток — обязательство жениться, в Андарре такие документы были в ходу, — но и это не убедило Санию. Я понимала — невозможно поверить в измену, если тебе всего семнадцать и до того ты жила в добром мире любящих людей, которые никогда тебя не обманывали и не предавали.
Я ломала голову. Вот как пройти внутрь чужого особняка такой толпой, да ещё исхитриться сделать так, чтобы Сания смогла сама посмотреть на встречу своего кумира с брошенной невестой? Ясно — на нас с Рейном, Санию и Брайта, который тоже собирался с нами, я могу наложить «отвод глаз». Уж если заклинание в моём исполнении оказалось настолько убойным — грех не воспользоваться. Но что делать с Лиз? Заколдую — и как та станет выяснять отношения, если её в упор не видно? Я-то знала только одну версию заклинания — и оно работало три часа, хоть головой об стену стучи.
В итоге я заколдовала Лиз заранее, за два с половиной часа до выхода.
Рейн наплёл остальным про заговор своей матери, читать который должна обязательно женщина, загнал всех на коврик — и я наложила «отвод глаз» на нашу компанию.
Потом мы все вместе искали Лиз. Та тихо сидела в гостиной — но её никто в упор не замечал. И она не замечала нас, искавших её, пока я, устав, не попыталась усесться к ней на колени.
При погрузке в карету бардак повторился. Закончилось тем, что Рейн крепко взял Лиз за руку и уже не отпускал. На улице нам её точно не найти…
Через четверть часа Брайт настойчиво долбил молотком в дверь Сириньи. Открыл дворецкий. Пожал плечами, никого не увидев. Потом заметил оставленный нами в нескольких шагах от порога большой пакет с охапкой цветов сверху. Рейн угадал — к презентам от поклонниц в доме маэстро привыкли, — слуга понимающе кивнул и небрежно подцепил пальцем розовый веник за огромный бант. Розы тут же рассыпались — о незавязанной ленте мы тоже позаботились заранее.
Пока дворецкий, проклиная бестолковость влюблённых ньер, подбирал с земли длинные колючие стебли, мы проскользнули внутрь.
— И куда дальше? — поинтересовался Брайт.
Сейчас, после солнечного дня на улице, огромная прихожая казалась тёмной и гулкой. Кроме знакомых двойных дверей в танцевальный зал сюда выходили два коридора.
Рейн посмотрел на непривычно серьёзную дочку Лена.
— Сания, с какой стороны обычно появляется ньер Сириньи? Оттуда? Ну, пошли.
Мы топтались у подножья лестницы на второй этаж, пытаясь понять — куда двигаться теперь, когда мимо пробежал лакей с похожей на ведро широкой хрустальной вазой со знакомой охапкой роз. Какие полезные оказались цветочки-то!
На втором этаже слуга повернул направо. Мы двинулись следом. Внезапно идущий впереди муж поднял палец в предостерегающем жесте:
— Слышите? Ну-ка, давайте сюда… — и потянул нас в одну из оконных ниш, за бархатную портьеру.
— Что-о?! — зашипела Сания, сделав круглые глаза.
Я уже поняла, что. Мы почти дошли до комнаты хозяина. И, похоже, Сириньи был там не один.
Неужели история повторяется?
Неужели по-другому никак?
Дальше события замелькали как в калейдоскопе.
Сначала с Лиз упало заклинание — мы стали её видеть.
Потом по коридору — в обратную сторону — дробно просеменил лакей, недовольно бормоча под нос: «Вино холодное им подавай! А где я сейчас холодное возьму?»
Затем издалека раздался смех. Женский.
Глаза Сании стали ещё круглее, а Лиз вырвала руку у Холта и дунула на звуки, размахивая свитком с обязательством жениться, как идущий в атаку кирасир палашом. Мы рванули следом.
Лиз — вот не зря говорят, что брюнетки темпераментны! — пинком распахнула дверь комнаты, явив нам картину целующейся на оттоманке парочки. Она — с распущенными рыжими волосами, в корсете и чулках, и он, в расстёгнутой рубахе, но пока в портках. И на том спасибо. Могло быть хуже.
Мы влетели как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лиз схватила вазу с розами со стола и, не вынимая цветов, нахлобучила её на голову сопернице.
— Ты! Ты украла моего жениха, — меланхолично перевёл Рейн, одновременно оттесняя нас к стене. Чтоб никому под горячую руку не попали, наверное.
— Лиз, дура! Что ты тут делаешь? Я же приказал тебя не пускать. — Реплика маэстро.
— Милый, я жду твоего ребёнка. Когда мы идём в Храм? — Лиз.
— Бедная идиотка. Зачем ты мне сдалась? — Сириньи.
— Выпутайте у меня из волос эти колючки! — Вопль маэстровой дамы в переводе не нуждался. — Кто эта лахудра?
— Одна сумасшедшая. Она меня преследует. Не волнуйся, милая. — Сириньи по-тарисийски.
— Вот, вот, посмотри! Ты же подписал бумаг и, что женишься на мне! — Лиз.
— Я думал, у тебя есть деньги. Пшла вон, иначе посажу в тюрьму. — Маэстро.
— Ты, ты… ненавижу! — голос Лиз сорвался на рыдания.
Того, что будет дальше, мы не ожидали. Брюнетка, выхватив из-за корсажа маленький кинжал, кинулась на Сириньи с воплем:
— Твоё прекрасное лицо больше никого не обманет!
Сания ахнула. А потом ахнула второй раз, когда учитель танцев, легко перехватив удар бывшей невесты, заломил руку ей за спину. И со всей силы ударил женщину по лицу.
Голова Лиз дёрнулась, она вскрикнула, как раненая птица… Рейн сделал шаг к дивану, но первым успел не он.
— Сволочь какая! Она же его ребёнка ждет! — Сания тигрицей прыгнула вперёд и недевичьим хуком въехала кулаком в подбородок экс-грёзы.
Хорошо попала! Сириньи клацнул зубами и, оступившись, сел на свою даму — прямо на колючие стебли роз у той на голом животе. Завопили оба.
— Хватит, уходим! — скомандовал Рейн. — Брайт, хватай Санию и уносим ноги, пока сюда весь квартал на крик не сбежался.
— Сейчас, — Брайт, повторив маневр Сании, подскочил к дрыгающему ногами учителю танцев и со всей силы засветил тому кулаком в зубы. Глаза Сириньи закатились, визг разом смолк. Рыжая тоже заглохла, замерев с открытым ртом.
— Ну вот, теперь тихо, — довольно потер кулак Брайт. — Ну-ка, девушки, пошли отсюда! Рейн, позаботишься о Лиз? — подхватил растерянную Санию на руки и зашагал к дверям.
Рейн потянул за руку Лиз. Я подобрала с пола брошенные свиток с кинжалом и поспешила следом.
— Это была какая, зелёная или розовая? — поинтересовалась я у мужа вечером, когда мы остались наедине. — Я не успела рассмотреть.
— Зелёная. Но видишь, всё вышло очень неплохо. Нас никто не разглядел. Сания прозрела, и, что удачно, сейчас не она самая несчастная. Так что вместо того, чтобы рыдать и страдать самой, она утешает Лиз.
— Интересно, кто эта рыжая… в смысле зелёная… неужели тоже потенциальная невеста?
— Нет, эта замужем. Правда, должность у мужа так себе — он всего лишь смотритель древностей и исторического наследия Паэньи.
— Древностей?