Рейн привычно фыркнул, а я сразу, чтобы не забыть, выбрала из пачки пару писем от учителя. Таких, чтоб с минимумом личных подробностей, — пригодятся, если придётся сличать почерк и подпись. Вообще, что-то Андреас совсем не соображает, что творит. Если до Виэнии пять дней на хороших лошадях, то туда-обратно — десять. Это если ньер Рассел согласится сразу отложить свои дела и заняться составлением потребных бумаг. Но это вряд ли… Так что по срокам экс-гаду следовало для правдоподобия обождать ещё хотя бы неделю.
— Чем чревата подделка бумаг? — поинтересовалась я у мужа.
— Подсунутых лично королю? — заломил бровь Рейн. — Колониями.
М-да. Какая я молодец, что вовремя ушла от Андреаса!
Поправила перед зеркалом причёску — её, кстати, помогла сотворить мне Винта. Оказалось, что та не солгала, то есть не преувеличила, — Мышка действительно умела начёсывать, заплетать, закалывать, завивать И делала она это, как и шила, очень аккуратно. Мне так понравился результат, что я прибавила Мышке серебряный солен в неделю. Та обрадовалась, будто ей подарили Согэру и личного пони с золотыми копытами. Кажется, я понимаю, что чувствует Рейн, выдавая мне сорок серебрушек в неделю. Муж продолжал это делать, я принимала — и благодарила. Это была уже игра, но такая увлекательная…
— Сита, ты прекрасна. Но о чём ты думаешь? — щёки розовые, глаза блестят… — поинтересовался муж.
Угу, так сейчас и скажу, о чём! А потом буду час снова причёсываться и оправлять мятую юбку. Пусть и не мечтает! Вот вернёмся — тогда…
Моё платье было пошито из тяжёлого муарового атласа цвета морской волны. Ворот и рукава обрамляло пышное белое, как пена на волнах, кружево. Морская тематика, да.
— Выглядишь великолепно, — улыбнулся муж, когда я закончила расправлять манжеты.
— Мне хочется надеть старинные серьги, те, которые ты подарил, серебряные. Как думаешь, подойдут?
— Я их тоже люблю, но советую — всё же ко Двору едем — взять сапфировый гарнитур.
Я кивнула. Вкус у Рейна был безупречным, а в моде и этикете он разбирался во сто крат лучше меня. Сам он выбрал белоснежную рубашку и камзол цвета морских глубин, на два тона темнее моего корсажа. И выглядел, по моему мнению, сногсшибательно.
Ладно, раз уклониться от бала нельзя — постараемся получить удовольствие.
Глава 10
Не тратьте силы, возьмите молоток побольше!
Мне было хорошо, даже здорово. Общее праздничное настроение, музыка, волны цветочных запахов от расставленных всюду букетов, яркий свет жёлтых восковых свечей и магических светильников у потолка, блеск золота и хрусталя, сияние паркета, шелест шёлковых юбок и смех — я словно купалась в волнах радости, кружась с мужем в вальсе в центре зала.
— Видишь, не зря пошли, — улыбнулся Рейн.
— Не зря, — поймала я его взгляд.
— У тебя такой лукавый вид… Что ты задумала?
Признаваться в том, что у меня с той самой, первой ночи в Сотэре, мозги набекрень, я не собиралась. И не была уверена в том, что разумно каждый день по двадцать раз повторять мужу, что влюблена в него по уши. А вдруг ему надоест? Есть же мужчины, для которых главное в охоте не добыча, а погоня. А уж сами быть добычей эти ньеры совсем не любят… Я не думала, что Рейн таков. Но чистые характеры встречаются редко. Чаще это сложная смесь одного, другого, третьего… Иногда ты и сам не рад, что чувствуешь так или иначе, — а поделать с этим ничего не можешь. Пока не разберусь до конца — если разберусь, — как работает голова у моего мужа, постараюсь быть посдержаннее.
Так что сейчас я просто улыбнулась. Рейн поднял бровь и на последних тактах музыки крутанул меня под рукой. Ух ты!
Не успели мы отойти к стене, как к нам подбежал юный паж в синем с золотом — цветах Таристы. И сообщил, что должен проводить нас к королю. Переглянувшись, мы вздохнули — долг есть долг.
Нас привели не в рабочий кабинет Риналдо, а в другую комнату — тоже с большим, хотя и пустым, столом, несколькими креслами на тёмном ковре и ярко горящим камином. На столике у стены стоял поднос с высокими бокалами с каким-то напитком и блюдо с пирожными.
В комнате никого не было.
— Прошу вас подождать, — поклонился паж, отступая к дверям.
Интересно, а почему помещение не то? Наверное, Риналдо не хочет допускать Андреаса в святая святых — свой личный кабинет, и выбрал для беседы другое место.
— Присядь пока, — подвёл меня муж к креслу.
Я опустилась на сиденье из мягкого плюша и тут же облизнула губы. Удобно, только зачем так жарко натопили? И без того после танцев пить хочется… Хотя попить, наверное, можно. Это же не станет неучтивостью по отношению к Риналдо?
Рейн верно понял, куда я смотрю.
— Сейчас принесу.
Интересный вкус. Не просто лимонад — чувствуются нотки дыни и, кажется, имбиря. Но приятно и освежает. Допила бокал. Попросить, что ли, второй? Или чревато? Пока не дождёмся короля, в дамскую комнату не сбежишь. Так что, наверное, хватит. Покосилась на мужа — тот отпил из своего половину. Поставил на низкий столик рядом, подумал — и сделал ещё глоток.
Гм, и долго нам тут сидеть?
Рассматривать в комнате, если не считать пары вычурных хинейских ваз на каминной полке и нескольких потемневших от времени портретов бородатых малосимпатичных ньеров на стенах, было нечего. Я откинулась на спинку кресла — отдохну пока. Состояние было приятно-расслабленным, даже благодушно-сонным. Хотелось закрыть глаза. Казалось, я слышу стук своего сердца… Хотя всё же тут слишком жарко.
Прислушалась — звуки бала еле доносились через плотно прикрытую дверь в коридор. Зато чудилось, что в комнате рядом кто-то разговаривает. Только слов не разобрать.
— Вот и всё, — удовлетворённо произнёс незнакомый голос за моей спиной.
Я попыталась повернуть голову — и не смогла.
Не поняла — это что, меня так разморило? Чувство было похожим на то, как бывает в кошмарном сне, — хочешь убежать, а ноги не двигаются, липнут к земле; хочешь закричать — и не можешь, голос пропал.
Не получалось даже оглянуться и посмотреть на мужа. Услышала только короткий стон, словно Рейну плохо.
— Эк вас скрутило-то… — Голос казался чуть ли не добродушным. — Не пытайтесь — сделать тут ничего нельзя. Хотите, объясню, в чём дело? — И, не дожидаясь ответа, продолжил: — За морем растёт интересный корешок — ибап, с воистину чудотворными свойствами. По вкусу напоминает имбирь, а вот действие у него совсем, совсем другое. А ещё там, за морем, можно многому научиться у шаманов, которые не такие дураки, как маги в нашей родной Таристе, отрицающие существование некоторых ветвей волшебства лишь потому, что те им не нравятся или не по зубам. Так вот: ибап и моё заклинание — и вы себе больше не хозяева! Если я велю перестать вам дышать — вы задохнётесь. Если прикажу прыгнуть из окна — влезете на подоконник и, не глядя, сиганёте вниз.
Я почувствовала, как бешено заколотилось сердце. Хотела глубоко вдохнуть — не хватало воздуха — и не смогла. Рианнес! Ментальная магия — вот что это такое! А этот ибап — чем бы он ни был — сделал нас уязвимым для чужого заклинания. Или же усилил заклинание принуждения так, что оно подействовало даже на меня с моими гордыми семнадцатью локтями, и возразить мне было нечего…
А ещё мы совсем, абсолютно, совершенно не были готовы к тому, что опасность может грозить нам прямо здесь, в королевском дворце. Расслабились, потеряли бдительность — и вот… Нам сказали, что зовёт Риналдо, — и мы пошли, как овцы на бойню. А то, что сейчас во дворце полно народу, оказалось заговорщикам только на руку: всех собак — чтоб не гавкали — убрали с глаз долой, гвардия была занята — присматривала за толпой гостей… Ох, кстати, а что с Риналдо, который якобы нас позвал? Он ещё жив? И, дойдя до этой мысли, охнула второй раз. Потому что до меня внезапно дошло, что живыми мы с Рейном не уйдём — наверняка, этот маг не убил нас сразу, а взял под контроль с единственной целью — заставить сделать что-то ужасное. Но когда всё закончится — он нас убьёт.
Что будет, если мы умрём, с нашей Сонеали? С Винтой? С ларрой?
И что же делать, если единственное, на что я сейчас способна, — это думать?
Напряглась изо всех сил — бесполезно, даже пальцем шевельнуть не могу. Почувствовала, как на глазах выступили слёзы, замутняя то немногое, что я видела. Что же, что задумал этот маг?
За спиной кто-то рассмеялся. И смех этот был как пощечина. Потому что я его узнала. Андреас! А он что здесь делает?
Словно услышав мой вопрос, экс-гад в бордовом камзоле вплыл в поле зрения. Наклонился ко мне. Усмехнулся:
— Я же предупреждал: тебе с твоими куриными мозгами ловить тут нечего! — и покровительственно похлопал меня по щеке.
— Время ещё есть, — послышалось сзади. — Хочешь, пока ждём, прикажу ей тебе отдаться? На прощанье, так сказать.
Двигаться я не могла. Но чувства не отключились — и я буквально ощутила волну отчаянья, пришедшую со стороны Рейна.
— Спасибо. — Андреас глумливо осклабился. — Ой, как моя бывшая супруга глазками сверкает! Кажется, я ей совсем не нравлюсь. Ну что, милая, хочешь, вспомним прошлое? — Пятерня легла мне на грудь, больно стиснула. Андреас качнул бёдрами, потом уставился куда-то поверх моей головы, скривился: — Она того не стоит. Очевидно, папочка моей супружницы был бревном, а мамочка — дохлой рыбой. Ни пыла, ни фантазии. А сейчас вообще, фу! — молочная корова. Можешь потом, напоследок, приказать ей облизать мои сапоги?
— Было бы забавно, но как хочешь. Нам надо скоротать ещё несколько минут… Но можно просто поговорить.
К моему облегчению Андреас выпрямился, потеряв ко мне интерес. Сделал пару шагов вправо, туда, где сидел Холт. Я следила за экс-гадом, скосив глаза. Андреас усмехнулся, сжал кулак, занёс руку, размахиваясь… Этот мерзавец что, собирается бить беспомощного Рейна? Какая сволочь! Если выживем — не прощу!