Но как можно уехать, зная, что скоро зима? Что беженцы из Дабэна уже на подходе? Что Совет в Вирне — как стая ворон ждёт смерти правителя, и всё, чего можно ждать сейчас из столицы — магической комиссии, набранной в спешке из магов средней руки?
Сколько они будут ехать? Неделю? Две? Через неделю бунтовщики Барбра вырежут всех, кто заседает в ратуше, разграбят городские склады. Кровь будет бежать по канавам, как бегут сейчас нечистоты!
Демон согласился помочь. Они ещё не расторгли свой слабый союз. Им нужно работать вместе, каким бы трудным это ни казалось.
Но причём тут его жена и сын? Какое дело до них демону? Магистр сам выяснит судьбу Дамиена и отомстит, если виновные существуют, а смерть не придёт раньше. Но это — потом, после.
Фабиус прошёлся вокруг стола, успокаиваясь. Подошёл к окну, отогнул штору.
Небо уже посерело слегка. Город выглядел сонным, наверное, горожане смотрели последние, самые быстрые сны.
Магистр вернулся к столу, сел. Инкуб с интересом следил за ним.
«Чего же он хочет? — размышлял Фабиус. — Что им движет, ведь не праздное же любопытство? Или он ищет слабые места, чтобы манипулировать мною, подчинять?»
Магистр налил себе вина. Лучшего из тех, что нашлись в погребе. О вине тоже позаботилась Алисса.
Он отхлебнул, вспомнил про труп мэтра Грэ. Обернулся — где же он?
Пару часов назад префект мешком сидел в собственном кресле. Но потом фурия повалила стол… И где же старик? Труп магистра Ахарора слуги унесли в подвал по распоряжению Фабиуса, он хотел сам похоронить старика, но префект оставался лежать здесь…
Фабиус вскочил и бросился к куче тряпья у противоположного конца стола. Это была одежда префекта, но где же тело?
Демон расплылся в улыбке.
— Ты полагал, что воля его захвачена? — спросил он. — А тело погибло от страха разоблачения?
Фабиус кивнул.
— Ты ошибся. Старик был несъедобной куклой. А небольшая внутренняя плоть его — развеялась.
— Куклой?..
Страшное предчувствие сжало сердце магистра Фабиуса. Демон расхохотался.
Человек схватился за грудь, нашаривая амулет.
— Не бойся, маг. Никто пока не собирается нападать на нас. Наши враги трусят или их мало, что, в общем-то, одно и то же, — сказал демон, вытирая алую влагу, так легко выступавшую в уголках его глаз. Пальцами — рукав бы воспламенился. — Уже напали бы, если бы могли — продолжил он, усадив на руку существо, похожее на змею. И мелкая тварь тут же начала облизывать его ладони. — Но я полагаю, что адская кровь течёт лишь у одного из этой банды. И показавшись мне, он потеряет больше, чем приобретёт. Ведь пока я не знаю, кто он, он не знает — как много я о нём знаю.
— Но разве это возможно для демонической твари — безвылазно жить на земле? — прошептал Фабиус, сжимая на груди камень.
— А почему бы и нет? — фыркнул демон. — Нашёл здесь тёпленькое местечко и жирует, как не лопается. В Аду, понимаешь ли, не мёд.
Он с видимым удовольствием отхлебнул сладкое вино.
— Знай я раньше, что у вас есть такое вот… — инкуб приподнял бокал. — Я бы давно занялся вашим миром плотнее!
Фабиус смахнул со лба прилипшую прядь волос:
— Что же творится под лунами… — пробормотал он. — Адские твари живут в Ангистерне как люди, надевают префектов на руку, как перчатку. Неужто и фурию он позвал себе в развлечение?
— Да ну тебя, человек, — рассмеялся инкуб. — Как это чёрт или бес сумел бы призвать фурию? Кто она им? Служанка?
Маг пожал плечами, оправил, как смог, разорванную рубаху, примерился к тому, что стояло на столе, выбрал пирог с говядиной.
Пирог повалялся под столом, но не особенно пострадал: крышка здорово припеклась к глиняной сковороде и не дала растерять начинку.
К магу внезапно вернулись и аппетит, и жажда бытия. Планы его всё ширились. Теперь ему мало было защитить город. Хотелось ещё поймать и адского префекта. И наказать.
— Так значит, мэтр Грэ был куклой, ведомой его двойником, бандитом, по прозвищу Клёпка Барбр? А сам бандит — адская тварь! Это невероятно!.. — бормотал он с набитым ртом.
— Возможно и так. Но не наверняка. Скажи, ты же видел его? Неужели ничего не заметил особенного?
— Только то, что противен он был за двоих.
— А префект? Ты же узнал вчера нечто странное о нём?
— Да, я видел отпечаток детской ладошки Селека Грэ в церкви, — кивнул маг.
Эту информацию он совсем и не сбирался скрывать, и был удивлён деликатностью демона. Только что полезом лез к нему в память, выпытывая подробности о жене и сыне, и тут вдруг — …?
— Понимаю твои сомнения, — кивнул инкуб. — Узнай же, что мне непросто разобраться, как ты устроен: где для тебя важное, а где нет. Я готов считать, что мы заключили временное соглашение, и ты сам расскажешь мне о том, что сумел узнать по нашему общему делу. Я пообещал тебе защитить город, так говори же? Или перестань дёргать мысли, и я сам пошарю у тебя в голове!
Маг поморщился, но выдавил, понимая, что демон общается, как умеет:
— Даже по линиям судьбы — это была ладонь иного, чем префект, человека. Я подозревал, что передо мною — переодетый мошенник. Что бандит Барбр как-то засунул своего дружка в префектуру, убив настоящего Селека Грэ… Но демоническая тварь вместо префекта — это выше моего понимания! Договор с Адом, его же…
— Все соблюдают, не так ли? — фыркнул инкуб. — Тщательно ли ты соблюдал его сам?
Магистр пожал плечами:
— Долгие годы занятий кое-чему научили меня. Но это — слишком сложно для черни.
— Неужели? — засмеялся инкуб. — Да нет ничего проще, чем предложить своё тело любопытному чёрту или бесу из первого адского круга!
— Но, душа будет пожрана!
— А зачем она нужна? Часто ли вы используете эту душу? Вам нужны крепость тела, защита и достаток, как и всем прочим. И вот, признай, — инкуб допил вино и заставил пустой кубок повиснуть в воздухе. — В Аду это — самый мелкий и слабый бес, а здесь, у вас — он велик и многосилен. Впрочем, мэтр Грэ нашёл для себя уж больно никчемного.
— Мэтр Грэ?
— Ну, да, — задумчиво кивнул инкуб, играя кубком. — Полагаю, что было так: Селек Грэ взалкал достатка и продался чертёнку. А уж тот сделал из него двоих — префекта, чья карьера обеспечивала им полную безнаказанность, и бандита — в теле которого чёрт и обитал вдали от ритуалов церкви.
— Ему вредны ритуалы церкви Отца Нашего, Сатаны?
— Его могли там изобличить по какой-нибудь нелепой случайности. Церковь обладает некоторым собственным гм… зрением.
— Вот как? — удивился Фабиус. — Но что было после?
— После? — демон почесал щёку. — Думаю, что прибрав город под себя, чертёнок захотел ещё больше власти. Ну, так уж мы устроены. Корыстолюбие и властолюбие считаются у нас добрыми привычками, как у вас воровство и обман.
— Воровство и обман не считаются у людей!.. — магистр едва не подавился остатками пирога.
— Тогда найди мне среди людей единого честного и не лгуна? — парировал инкуб. — Мало ли, что говорите вы на словах. Посмотри: чем знатнее человек и богаче — тем больше он вор и мошенник. А значит — это и есть настоящие доблести вашего рода. И нечего их стесняться. Вот так же мы — корыстолюбивы и любим власть. Хотя Сатана, порой, и журит самых рьяных.
Фабиус едва стерпел этот антилюдской пассаж.
— Давай вернёмся к нашим бандитам? — оборвал он философствования инкуба. — Значит, Селек Грэ, будучи молод и гол, как сокол, призвал демона, чтобы устроить свою судьбу? Когда?
— Довольно давно, ибо сетью его опутан весь город, я чую это. Но нет, не демона он призвал, — инкуб поморщился. — Не путай в эту игру сильных… — он покосился на кошку и пояснил. — Фурия, между нами, — та ещё дура!
Кошка при этих словах подскочила и выгнула спину. Демон ногой, но аккуратно, заправил её под стул.
— Соблазнён был или чёрт, или бес, но не демон. И скоро ему стало не хватать власти префекта маленького городка. Сам он боялся вызвать себе подмогу. Светиться с этой затеей в Аду было бы нежелательно. А призвать? Как он смог бы призвать тех, над кем не властен? Потому, зная, что маги способны похищать иногда даже весьма сильных демонов, он собрал всех окрестных магистров… Но… — инкуб пошевелил пальцами, не находя слов.
— Но маги не пошли у него в поводу или оказались слабы! — воскликнул Фабиус.
— Именно!
— Но ведь он всё-таки вызвал из Преисподней Алекто? Возможно, с чьей-то помощью… Но почему именно её? Ему бы вызвать такого же заштатного беса, равного себе по силе. Вместе они смогли бы наворотить дел.
— Я полагаю, таков и был заказ.
— Значит, ошибка? Сбой? Неудачное заклинание? Какой-нибудь молодой неумелый, но одарённый маг? Но тогда нужно спасать его! — Фабиус приподнялся, но не встал, а потянулся за вином. Совершать подвиги всё-таки легче на сытый желудок.
Демон хмыкнул.
— Проблема в том, что в этом мире вообще нежелательно кого-либо спасать. Обычно спасённый полагает, что спаситель своим непрошеным добром отвратительно наплевал ему прямо в душу.
Фабиус задумчиво покачал головой. Прав был демон или нет, обобщая так широко? Попадалась ли ему, человеку и магу, настоящая благодарность за спасение? Вот спас он когда-то Ахарора, а чем отплатил ему тот? Заманил в ловушку? Выходит, не благодарность жила в нём? Старый маг сумел вспомнить, что была в чужом сердце хоженая тропа… Но потом? Обвинил Фабиуса, что тропа эта поросла полынью?
— Не можешь оспорить? — оскалился инкуб и потянулся за другим помятым пирогом, с чирками.
Он взялся за него основательно, откусив вместе с глиняной сковородой. А после задумчиво уставился на то, что открылось внутри.
— Неужели так же устроен мир адский? — удивился Фабиус, не замечая, чем занят инкуб. — Ведь у его созданий нет души? Чем же тогда будет оскорблён спасенный, если в душу-то ему наплевать не смогли?
— Тогда он посчитает, что ему ещё куда-нибудь наплевали, — осклабился демон.
Он доел обесчещенный пирог и сидел вразвалку, лаская длинными чуткими пальцами серебряный кубок. Сущий был мучительно похож на человека, если не замечать алых, искрящихся капель зрачков, краснота которых то и дело заливала и радужку.