— Не надейтесь меня выставить. — Со второй попытки Лика влила ему лекарство в рот. — Только не теперь!
— Теперь? — фыркнул Раян. — Я что-то пропустил, нечто важное?
Для человека, который четыре дня назад находился на грани жизни и смерти он был слишком бодр. А еще язвителен и колюч. Словно не случилось между ними объятий на кухне, жарких поцелуев в переулке, будто Раян не обещал защищать и заботиться. Девушка даже засомневаться, не померещилось ли ей все. Но даже если так, это ничего не меняло. Она останется здесь, у его постели, пока не уверится: с Раяном все хорошо.
Как он не мог понять, Лика места себе не находила! Какая тут учеба, кусок в горло не лез.
Ее разбудили голоса. Кто-то громко барабанил в дверь, требовал открыть. Спросонья Лика ничего толком не поняла. Съежившись на диване во тьме гостиной, девушка испугалась, будто Альма пожаловала по ее душу. Потом сообразила: на улице живые люди, одного она даже знает. Открыла на свой страх и риск — а там Раян…
В его лице не было ни кровинки. Темные волосы слиплись от воды и пота, сосульками свисали вдоль лица. Впалые щеки, разодранная одежда. На груди — расползающийся кровавый круг. У нее едва сердце тогда не остановилось. Утратив связь с реальностью, Лика все смотрела на это яркое пятно и боялась озвучить страшную мысль.
Потом кто-то встряхнул ее за плечи, велел нагреть воды. Девушка подчинилась, в полусне поплелась на кухню… и разрыдалась. Позорно сползла на пол и зарыла лицо в ладони. Такой, жалкой, зареванной, ее и обнаружил Аргус.
Лика смутно помнила, что он говорил. Зато, по прошествии времени, точно знала, что ей дали снотворного. Не могла она сама заснуть, вновь дойти до дивана и прикрыться пледом.
Утром все виделось страшным сном. Вдобавок после череды одинаковых хмурых дней вновь выглянуло солнце.
Лика выпорхнула со своего ложа, сладко потянулась и поспешила наверх, спросить, что приготовить на завтрак. И замерла посредине лестницы, уловив удушливый запах лекарств.
Улыбка померкла на ее лице.
Нет, ей не приснилось, те люди, обескровленный Раян…
Остальные ступени девушка преодолела через силу, вцепившись в перила, заставляла себя шагать. Ее подташнивало. Горечь поднималась из желудка, смешивалась со слюной, мешала глотать. В горле застрял ком размером с кулак.
На негнущихся ногах Лика приблизилась к двери спальни магистра, постучалась. Никто не отрыл. Порядочной девушке надлежало сразу развернуться и уйти, но Лика толкнула дверь. Та легко поддалась, и девушка закашлялась от обилия различных запахов. Она поспешила к окну, настежь распахнула его. Солнечный свет проник в спальню, бликами заиграл на мебели, коснулся человека на постели.
Зажав ладонью рот, Лика не отрывала взгляда от Раяна. Глаза его были закрыты, рука тряпкой свешивалась с постели.
Неужели мертв?
Истошный вопль отчаянья вырвался из груди.
Нет, нет и нет!
Лика упала на колени, ударилась лбом о пол. По щекам ее текли безмолвные слезы.
И тут сквозь радужную пелену девушка заметила батарею баночек и бутылочек на прикроватном столике. Перед ней вновь забрезжила надежда. Мертвым лекарства не положены, верно?
Кое-как поднявшись, Лика добрела до кровати, дрожащей рукой коснулась свешивавшегося с простыни запястья и снова разрыдалась, уже от радости. Кожа Раяна была теплой! Да, не такой, как обычно, но она принадлежала живому человеку.
Поросшая редкими темными волосками грудь мерно вздымалась и опускалась. Лика наблюдала за ней как завороженная.
Жив! Спасибо тебе, Всемогущий, большего ей и не нужно.
Чуть позже, от Аргуса, девушка узнала о событиях той страшной ночи. Она не рассердилась, не устроила ему разнос, но лишь потухшим голосом уточнила:
— Альма точно мертва?
У нее не осталось эмоций, даже утвердительный ответ офицера девушка встретила равнодушным кивком.
Лика вызвалась стать при Раяне добровольной сиделкой и с честью выполняла свои обязанности до тех пор, как он не пришел в себя. Только вот благодарности не дождалась…
— Скотт, вас отчислят за прогулы, — продолжал распекать магистр. — Или надеетесь на мою протекцию? Напрасно, я давно не ректор. Но даже если бы занимал этот пост…
Раян не договорил и поморщился от боли.
Проклятая рана! Из-за нее он прикован к постели, беспомощный, чуть ли не инвалид…
— Ну вот, сами себя наказали! — отчитала его Лика. — Вам нельзя столько разговаривать.
— Спасибо, хоть думать разрешили, — пробурчал Раян и посетовал: — Даже уши не заткнуть, чтобы не слышать вашего менторского тона! Сбылась ваша мечта, мы поменялись ролями.
Лика украдкой вздохнула и аккуратно закрыла флакон пробкой. Совсем о другом она мечтала!.. Но что уж теперь, когда она снова «Скотт», а сердечное «ты» безумно далеко.
— Кстати о мечте. — Пришло время вернуть старый долг. — Теперь я могу расплатиться с вами за платье, шарф, перчатки.
Пошарив в кармане платья, Лика вытащила кошелек и принялась отсчитывать монеты. Банкноты она положила отдельно, подготовила заранее, а вот мелочь…
Разумеется, Дункан Скотт согласился покрыть все расходы дочери. Лика подозревала, во многом потому, что не желал быть обязанным Раяну. Точнее, чтобы она была хоть чем-то обязана Раяну. После громкого признания в ректорском кабинете это стало важно.
Лика грустно улыбнулась.
Напрасно отец опасался, что магистр ее соблазнит. Она ему ни капельки не интересна. Так, мимолетное увлечение со скуки, средство справиться с тяжкими воспоминаниями о невесте. Но теперь Альма окончательно мертва, а вместе с ней похоронены чувства к Лике.
Ничего, она как-нибудь переживет. Вновь засядет в библиотеке, подтянет оценки. Да и новогодний бал — время возможностей. Лика точно не станет сидеть в углу, а в новом платье, с новой прической (какой, она пока не решила, но непременно модной) без кавалеров не останется. А там… У нее вся жизнь впереди, о чем грустить?
— Бросьте!
Лика не сразу сообразила, чем так его разозлила.
Глаза Раяна превратились в узкие щелочки, челюсти плотно сжались. Взгляд и вовсе кого угодно превратил бы в ледяную скульптуру.
— Вы надумали оскорбить меня?
Он перевел взгляд на столбик монет на ее ладони.
— Вовсе нет, — растерялась девушка.
Гроши в ее руке задрожали, парочка упала на пол. Лика торопливо опустилась на корточки, чтобы подобрать их.
Тяжелый взгляд Раяна по-прежнему буравил затылок. Да что же это с ним?!
— Тогда уберите деньги, и чтобы я их больше не видел!
Натужно вздохнув, словно истратив на последнюю фразу все силы, магистр прикрыл глаза. Мышцы его чуть расслабились, но раздражение никуда не делось.
— Но ведь это неправильно, — пролепетала Лика, не зная, как поступить с долгом. — Вы мне не родственник, не брат и не муж, поэтому не должны…
— А вы бы хотели?
Тихий вопрос застал девушку врасплох. От неожиданности она разжала пальцы, и гроши со звоном покатились по комнате. Следом на пол бухнулся кошелек — Лика и не заметила. Замерев, как была, на корточках, она вся обратилась вслух.
Не бейся, сердце, умри, глупая надежда!
— Не смешно!
Отмахнувшись от несбыточных грез, Лика принялась собирать деньги. Часть монет закатилась под платяной шкаф. Как хорошо, что у Раяна глаза закрыты и он не видит, как она ползает пятой точкой кверху!
— А кто здесь смеется?
— Вы.
Последняя монета упорно не желала даваться в пальцы. С головой нырнув под шкаф, Лика отчаянно ерзала, пытаясь ее поймать. Снаружи оставались только ноги, ну и кое-что еще, что чрезвычайно заинтересовало открывшего глаза Раяна.
— Хм, поза хорошая, но я предпочел бы иное занятие, — прокомментировал он, изучая пикантную картину.
Лика вспыхнула. Может, она и невинна, но разгадала намек.
Прижимая к бедрам опорочившую ее задравшуюся юбку, девушка выбралась из-под шкафа. Монета осталась лежать где-то там — не до нее.
— Ну вот, испортили такую фантазию! — сокрушался Раян.
Глаза его задорно блестели. Лишь бы только не от лихорадки!
— Я и не думал шутить, Лика, просто я слишком стар для вас.
Былая игривость улетучилась, на смену ей пришла меланхоличная серьезность.
Раян ожидал возражений, напряженного молчания, попытки замять разговор, но не того, что Лика рухнет на колени и забьется в припадке истеричного смеха. Превозмогая слабость и боль, он даже перебрался ближе к краю кровати, чтобы взглянуть, что случилось. Не могло же его выстраданное признание вызвать столь странную реакцию!
— Простите!
Прижимая руку к животу, Лика наконец выпрямилась. Глаза ее сияли, на губах трепетала улыбка.
— Простите, — еще раз повторила она, — это так глупо!
И ее поведение, и его предположение.
— Ох, — переменившись в лице, спохватилась Лика, заметив, что Раян практически свешивался с постели, — вам нельзя вставать!
«И кучу всего остального нельзя», — с мрачным сарказмом подумал магистр.
— Какой же вы тяжелый! — посетовала девушка, пытаясь вернуть любимого на прежнее место.
Ее пальцы касались кожи, его кожи, такой горячей, такой запретной. Вместо того, чтобы натянуть одеяло, она пользовалась краткими моментами запретного наслаждения. Никто не увидит, никто не узнает. И Лика украдкой любовалась крепко перебинтованным торсом, рельефными мышцами на руках, даже осмелилась опустить взгляд ниже повязки, к пупку. Создатель сущего, что же она делала?!
— Под одеялом ничего нет.
Сделанное, несомненно, специально признание алыми пятнами расцвело на ее щеках.
— Но как сиделка вы вполне можете смочить губку и под благовидным предлогом утолить ваше любопытство. Вам ведь нужен предлог, Лика?
Девушка молчала. И продолжала изучать его живот, несмотря на то, что ее шея давно стала пунцовой.
Почему, почему у него столько сил?! С таким ранением люди быстро устают, а Раян говорит и говорит. И смотрит. Хотя бы ей в лицо, а не…