— Ты бы видел её глаза… — Аудиторе вышла из арки, уважительно глядя на меня. — Она даже не смогла ответить, только пыхтела от злобы. Вот это ты её завел.
— Я умею ладить с женщинами, это мой особый дар, — ответил я, озирая окрестности.
Куда ни взгляни была пустыня. Солнечный диск исчезал за линией горизонта оставляя на дюнах красный след, будто лунная дорожка на воде.
В глазах рябило, ведь пейзаж без остановки подергивался и менялся. Песчаные холмы медленно и размеренно двигались, наползали друг на друга, сливались и зыбились, отчего голова начинала кружиться. Казалось, вот-вот я услышу шум прибоя и крики чаек, а пустыня обратится в оранжевое волнистое море.
Здесь не было ни единого образа, за который мог бы зацепиться взгляд: ни скал, ни гористого массива, ни единого холмика или кустика. Конечно, рассчитывать на воду в этом месте тоже не приходилось, да и белесое пустое небо не предвещало никаких осадков, хотя и было похоже, что ещё несколько часов назад шел дождь. Здесь был только мокрый, жесткий, песок, — оранжевый и иногда серый, будто толченая каменная крошка.
— Ты что-нибудь чувствуешь? — поинтересовался я.
— Нет… — Алиса недоуменно пожала плечами. — Никаких отголосков магии. И куда нам идти?!
— Ладненько… — Я достал из-за спины книгу и сел в позе йога, положив фолиант на колени.
— Ты что делаешь?
— В наших гримуарах всегда есть информация о мире, в котором лектор оказался, и о ближайшей точке перехода, — объяснил я. — У чернокнижников должно быть так же.
Я пролистал в конец, где должна была быть справка о нашем местонахождении. Бумага запестрела числовыми символами и иероглифами, и я уткнулся в нее, будто пещерный человек в программный код.
— Ну что, получается разобраться?
— Ни фига, чертовщина какая-то. — Почесал затылок я.
Хорошо, попробуем по-другому. Я возвел ладонь над листами и велел книге показать мне карту местности. Гримуар послушно зашелестел страницами и нарисовал изогнутые холмы и пересечения, а так же точку перехода. Этот язык я мог понять.
Пальцами я отмерил расстояние на бумаге, будто циркулем.
— Идти на северо-восток часа четыре, может, пять, — подытожил я.
— Это ещё столько топать… — Алиса упала рядом, зарываясь в песок. — Скорее бы домой. Хочу в душ, хочу пиццу, и колы литра два.
— Опять ты за свое, постоянно чего-то хочешь. Скажи спасибо, что за нами не охотится ликантроп, не пытается поглотить дом-убийца и его безумная хозяйка.
— А если не хотеть, то это не жизнь, а существование какое-то. А так желания раскрашивают моё бытиё.
— Хватит философствовать, пошли.
Хорошо хоть солнце почти зашло и не пришлось брести по жаре, теплый песок обильно парил, пустыню окутывала туманная дымка и появлялись маленькие завихрения. Ноги вязли в хрустящем грунте, дюны тяжело поддавались подъему, иногда буквально отпихивая нас назад. Пустыня двигалась, и мы шли против её течения.
Через час взошла луна. Огромная, распластавшаяся на весь восточный горизонт, от края до края. Мы видели только её часть, полностью она на небосвод не поместилась.
Казалось, что спутник находился так близко, что его можно достать рукой, каждый кратер и неровности отчетливо были видны как на ладони. Мне даже показалось, что луна так тесно прижимается к нам, что вскоре врежется в планету. Сначала этот гигант вызывал оторопь и необъяснимое чувство тревоги, но со временем мы почти привыкли и старались не обращать на него внимания.
Так как луна занимала половину неба, света от неё было вдоволь, ночь, можно сказать, и не наступала вовсе. Ощущение было, будто сейчас очень пасмурный день или раннее утро, было холодно, туманно и сумеречно.
Шли преимущественно молча, на разговоры сил не было. Напряжение спадало и наваливалась усталость, да и прогулкой наш поход было не назвать. Алиска изредка покачивалась и спотыкалась, и было заметно, насколько тяжело ей дается поход. Да я и сам с трудом держался на ногах: хотелось упасть в песок, зарыться поглубже и уснуть, как какой-нибудь сурок.
Не сказать, что пустошь была совершенно безжизненна, ведь иногда из дюн проглядывали засыпанные листья растений. Что-то вроде гибрида водорослей и кустарника. Я предположил, что под нами, где-то глубоко в почве, большое количество воды. Возможно, даже подземное море со своей экосистемой? Тогда можно было объяснить влагу и флору.
Часа через три пути идти стало невмоготу, мы сильно замерзли, и я принял решение сделать привал хотя бы на полчаса. Мы насобирали по пути корней и стебли, сгрудили в кучу и подожгли фаерболом. Разгорался костерок с неохотой, но магия не давала ему потухнуть, и мы разложились рядом с ним чтобы отогреться.
— Что скажем в Магистрате? — поинтересовалась девушка, глядя на огонь. — Задание мы провалили…
— В этом нет нашей вины.
— Но от этого результат не меняется.
— Мы выяснили, что среди нас предатель. И ещё есть это… — Я достал таинственную капсулу из кармашка и рассмотрел под светом костра.
— Ты собираешься отдать её начальству? Несмотря на предупреждение в письме?
— Если честно, то я не знаю что и делать, — признался я. — А что ты думаешь?
Алиса подвинулась поближе и устроилась поудобнее.
— Я думаю… — начала говорить она шепотом, — что Магистрату пока не стоит доверять, пока не выясним кто шпион. А ещё я думаю, что «твой Друг» спас нам жизнь и не единожды. Кем бы он ни был, и какие цели не преследовал, он не желает нам зла. Какая разница, если ты используешь конструкт на себе?!
Права была девчонка или нет, неважно. Мы не знали мотивов Друга, и были не осведомлены в том, насколько он заглянул в будущее. Возможно, если я не использую блестяшку, то сделаю только хуже, и Друг это знал, поэтому и подчеркнул в письме. В любом случае, я не узнаю правду пока не попробую.
— Если хочешь это сделать, то сейчас твой последний шанс, — сказала Алиса. — Через несколько часов мы доберемся до дома и тогда вариантов уже не будет. Поэтому если решился, то делай сейчас. В конце концов, есть запасной конструкт.
— Ладно… — Я потряс шариком, наблюдая как внутри смешивается фиолетовая субстанция. — Если меня вырубит, не буди, иначе прервешь действие заклинания. И ещё: наши судьбы связаны, поэтому тебя тоже может немного… накрыть. Не пугайся если что.
— Хорошо, давай уже.
Я осторожно раскрыл колбу и из неё вырвалась струйка синего дыма, что медленно начала подниматься вверх. Я втянул её носом, подержал немного в себе и выдохнул пар. Во рту мгновенно пересохло, в горле встал ком.
— Ты как? — спросила она и её слова показались мне медленными и протяжными.
— Нормально, — ответил я и завалился на спину.
После этого меня накрыла темнота.
Так, я знаю кто я и где нахожусь.
Это не сон и не воспоминания, в которых можно потеряться.
Это заклинание, и я могу им управлять.
Только это невероятно сложно.
Разноцветный каскад образов проносился передо мной, они смешались и перепутались, а я терялся в обилии идей, видов, и чувств. Я поймал ближайший осколок и притянул к себе, нырнул в него и растворился. Я стал призраком, безликим наблюдателем. Невидимым оператором для безымянного режиссера.
Я смотрел как на Москву надвигается ураган. Его темное нутро расползалось в сером поднебесье, а черные щупальца туч охватывали город.
Я видел чудовищ на улицах. Существа из Каркозы, ликантропы и гули прятались в тени подворотен и в подъездах домов. Их темные образы, уродливые фигуры, так резко контрастировали с привычным российскими двориками, что я решил, что видимое лишь бред моего перегруженного разума.
Появились знакомые лица, — Роман Алексеевич, Никита, Анька, Майя, Алистер… Они были встревожены, каждый по-своему. Декан был угрюм и суров, Никита и Аня печально смотрели прямо на меня, Майя Фридман дрожала от напряжения, Алистер выглядел угрожающе. Алиса тоже появилась, крупные слезы текли по её щекам.
— Ты не обязан этого делать… — произнесла она. — Ты не должен умирать.
Потом я услышал собственный голос, он звучал как-то по чужому, отдаленно, будто аудиозапись.
— Судьбу не обманешь, Алиса. Ты же слышала… Все уже произошло и изменить этого нельзя.
Затем я увидел Магистрат, но сначала не узнал его. Это было совсем иное место, чем то, к которому я привык.
Я стоял на пепелище, которое раньше было главной площадью, среди разрушенных фонтанов и меж мертвых тел, окружавших меня. Я упорно продвигался к башне Экспоненты, хотя совершенно не знал зачем. Она маячила впереди, поглощенная пламенем, вокруг неё вспыхивали телепорты и загорались атакующие заклятья.
Магистрат был разрушен. Он пал? Правда ли это, или колдовство Дюмара пытается меня запутать и заставить поверить, что шансов на победу нет?
Вот я в башне. Через дым я бежал к аудиториям, все вокруг трещит, сажа и копоть покрывает цветы на втором этаже. Башня медленно начинает крениться и падает на бок. Магия этого места умирает. Я лишь надеюсь, что успею.
Вдруг я увидел себя со стороны, четко и ясно. Я стоял на бетонной площадке, под горящим небом, все так же в Магистрате. Моя рубашка была вся в крови, огромное красное пятно расплылось на боку, и, насколько я мог судить, рана была очень серьезной.
Закатав рукава, я держал длинный самурайский меч, а напротив стояла Лина, легко бравируя таким же оружием. Мы сошлись в схватке, но силы были неравны. Я видел, что мой двойник с трудом отбивает её удары, как отступает шаг за шагом и теряет все больше крови. Это было оно. То, что я должен был узнать. То, зачем мне передали конструкт. Мое будущее.
Он выронил клинок и упал на колено, но голову не склонил. Смотрел на неё твердым взглядом из под спутанных волос. Лина занесла меч над его шеей. Через ветер и треск огня я услышал лишь конец фразы, что она произнесла.
— Пустышка… — прозвучал её холодный голос и меч опустился.
Безвольное тело поникло и припало к земле.