— Все инопсы на позициях, у каждой башни караул, — хрипло сказал протектор. — Мы сделаем все, чтобы защитить круг и студентов. Но у меня предложение, — раз мы знаем, что Экспонента будет разрушена, значит, логично было бы не отправлять туда учеников, и не подвергать их риску.
— Наоборот, — выступил Шифр. — Именно поэтому они вместе с преподавателями должны находиться там.
Все задумались над его словами. Я замер, слушая как бухает сердце в ушах. Понимание безумного плана Алистера пришло не сразу, это было тяжело.
Но я почему-то сразу понял. И очередной раз удивился хладнокровию директора.
— Погоди секунду, ты предлагаешь отправить студентов в башню, хотя и знаешь, что на неё нападут, я правильно тебя поняла? — уточнила Мари.
— Он хочет поставить ловушку, — грустно сказал Болеслав. — И использовать аудиторе как приманку.
— Мы не способны изменить грядущее! — воскликнул Шифр. — Но можем подготовиться к нему. Раз мы знаем, что башня падет, то пусть враг концентрирует все силы на ней! Все ректоры Института будут наготове и организуют перемещение своих учеников в безопасную зону. Это Экспонента, Магистры! Школа трансгрессии и разрушения, уж кому если не им брать на себя удар… Как только чернокнижники пробьются к башне, все ученики покинут её до коллапса. Зато какое количество плакальщиков мы можем похоронить под развалинами!
— Алистер, твой план бесчеловечен и гениален одновременно, — высказался Болеслав. — Мы можем заманить врага в башню и уничтожить её. Но риск велик и мы не можем принимать подобное решение не собрав совет.
— Тогда… пусть решает круг, — ответил Шифр с легким полупоклоном.
— И дай своим подчиненным отдохнуть, они же спят прямо во время совещания! — возмутилась Мари.
Я опоздало дернулся, взглянул на Алису. Так вот чего она такая тихая, и правда уснула в кресле, прямо в разгаре дискуссии…
— Ладно. — директор махнул мне рукой. — Левит, забирай девочку и отправляйтесь в жилой район, отдохните. Позвони мне, как только проснешься. Роман, прошу твоей помощи в размещении этих двоих.
— Я все сделаю.
— Остальных прошу остаться.
Я растолкал Алису, и в ответ на её испуганный взгляд, укоризненно помахал ей пальцем. Хотя как я мог её винить, сил совершенно не оставалось. Мы тихо вышли из аудитории, пока Мари спорила с Алистером касательно того, как распределить отряды Ординатории.
Совещание мне жуть как не понравилось.
Разместили нас в квартире в жилом районе, на окраине, в небольшой опрятной пятиэтажке. Ну хотя бы двушку выделили и на том спасибо.
Место было стерильно, видимо, как раз для таких случаев. Спальни представляли собой тесные комнатушки с койками и пустым шкафом, что наталкивало на ассоциации с больницей или хостелом. В ванной стояла душевая кабина, на кухне мини-холодильник и микроволновка вместо полноценной печи. Делали быстро, массово, не заморачиваясь на дополнительные удобства. Дело было не в экономии как таковой, ведь какая экономия в магическом мире, а в отсутствии времени и сил на облагораживание жилплощади.
Ну, единственной, кто бы тут мог покрутить носом, была Алиса, а ей уже было все равно где спать, хоть на Курском вокзале под лавочкой.
Только она скрылась в ванной комнате, как во входную дверь постучали. Гостей я не ждал, особенно сейчас, но на лестничной клетке толпились трое: Аня, Никита и Марат. У Аньки до сих пор остались отметины на лице с прошлой драки, — голубоватый синяк под глазом и пластырь на щеке, да и руку она держала в кармане спортивной кофты, стараясь не тревожить. Никита нес с собой бумажный пакет, донышко которого подозрительно темнело от жирных разводов, а Марат притащил целый чемоданчик и смотрелся с ним как карикатурный доктор из советского мультфильма. Только версия мультика была кавказская.
Я провел их на кухню и с трудом разместил. Стульев не хватило, посему Никита занял место на подоконнике.
— Мы тут это… подкормить вас пришли, — сказал он, протягивая пакет.
Внутри были осторожно разложены коробочки с бургерами из «Магдака», а сверху бокс суши из «Карп Кои».
Аня порылась в шкафчике и нашла початую пачку кофе, только вот чайника не было. Пришлось заваривать напиток в микроволновке. Ребята все организовали сами, расставили чашки, разложили еду на столе, пока я сидел в уголку и курил. Мне уже даже есть не хотелось, такое бывает: остается только усталость и раздражение.
— Ну ты как, Левит? — спросил Марат участливо. — Что-то совсем потух.
— Да как тут не тухнуть… — ответил я. — Дела наши, коллеги, оставляют желать лучшего.
— Ты про осаду? — Усмехнулся Никитос. — Да где наша не пропадала. Видали мы этих плакальщиков, прорвемся как-нибудь.
Его клич никто не поддержал несмотря на то, что фразы легко бы вписались в новый альбом «Любэ». Аня лишь почесала свободной рукой синяк, будто вспоминая как прошла последняя встреча с чернокнижниками.
— Дело не в этом, — я только что с мини-совещания, что устроил мой шеф, — пояснил я.
— Это которого никто из нас в жизни не видел? Ну-ну… — улыбнулась Аня. — Давай хвастайся своими знакомствами. Небось и Магистры присутствовали в полном составе?
— Не в полном. Ребята, дело и правда дрянь. И я, если честно, не знаю, что из услышанного мной там засекречено, а что нет, сейчас ляпну чего, а потом четвертуют…
— Костя, в данном случае Никита прав, — заявил Марат. — Не кисни, поешь, отдохни немного, завтра будет проще. Мы тебя поддержим если что, ты же знаешь.
— Давай, не мнись! — Ламашкин развернул упаковку бургера и сунул сэндвич мне. — Легче станет. Да и расскажи хоть что-нибудь, без подробностей!
А что я мог им рассказать?
Что в скором времени будет резня? Что Магистрат будет разрушен и многие наши коллеги и друзья погибнут? Что круг хочет использовать студентов как приманку?
Или про то, что Дюмар сделал с похищенными людьми?
И сверху, пожалуй, закреплю рассказ тем фактом, что я сам чернокнижник и тоже скоро буду убит. Нечего меня подкармливать, только продукты переводите.
Кусок бургера встал комом в горле.
Я отложил сэндвич в сторону и покачал головой, не поднимая глаз.
— Прости дружище, не могу.
— Никита, тебе только одно знать нужно, — сказала Анька, — не ходи с Левитом в разведку, поверь мне. Я вот два раза ходила, дура. С первого не поняла…
Увидев мое сконфуженное лицо, она потрепала меня по макушке.
— Да ладно, я же шучу, чего ты… Алиска то как?
— Нормально… — пожал я плечами. — Что с ней станется. Устала очень, заснула прямо на собрании.
— Вот, наверное, Магистры удивились такой наглости! — рассмеялся Марат.
— Да нет… Выгнали нас да и все, — позволил я себе улыбнуться. — Вы лучше расскажите как у вас? Тяжко пришлось?
— Я была дома вообще, — начала Аня, — мне же как-никак, а больничный выписали! Сижу, в окно гляжу… Думаю себе, вот же повезло раз в жизни, на улице дождяра, а я дома под пледиком. А потом звонок от куратора, Володи, и он говорит — пледик в топку, взять галоши, ноги в руки… Я на улицу, а там голову как тисками сжало! Думала прямо там и слягу в луже. Я вообще всегда чувствительная была к телепортам, а разломы и вовсе терпеть ненавижу. Да и не думала я в тот момент, что все так серьезно. Ладно один разлом открылся, приедет бригада и быстренько от него избавится. А сама еду в метро и чувствую, что легче не становится, а наоборот…
Она все рассказывала, но я слушал вполуха, и не потому, что было неинтересно. Просто меня накрыло. Тоска, усталость, уныние, подавленность, тревожность… Её голос пробивался через туман, но звучал приглушенно и без эмоций. Я будто присутствовал в комнате и одновременно был очень далеко отсюда.
Потом рассказывал Никита, как всегда в красках и подробностях, повторяя одно и то же по нескольку раз. Краткость никогда не была его коньком.
С неприятным острым уколом в груди пришло понимание, что совсем скоро все изменится. Что мы так сидим последний раз.
Да что там, уже все изменилось.
— А остальные? — спросил я, когда все притихли.
— Не все выбрались, — сказал зельевар, — Петр и Арсен так и не вернулись. Их утром на первый выброс отправили, а отозвать так и не успели.
— Вот же… А мне Алексеевич ничего не сказал…
— Да он сейчас вообще ничего не говорит. Ходит серый весь, смурной, как в рот воды набрал, — сообщил Никита. — Страшно, если честно, ребята крепкие были, и вот.
— Страшно не это… — сказал я, отпивая кофе. — А то, что пока мы сидим здесь и едим бургеры, там на улицах черт знает что происходит. Сегодня Алиса правильно сказала, — люди знать не знают о том, что им грозит.
Словно услышав своё имя, на кухню зашла аудиторе, поправляя полотенце на голове. Девчонка еле могла держать глаза открытыми. Она обнялась с каждым гостем, потом, как сомнамбула, схватила со стола бургер и вместе с ним отправилась в спальню.
— Ментор, я в постели… поем… — Услышал я её удаляющийся голос.
— Ребят, я тоже это… — извиняющимся тоном обратился я к гостям. — Нужно в душ и на боковую.
Они тотчас принялись торопливо собираться.
— Левит, я тут тебе, оставлю. — Зельевар вытащил из чемоданчика коробочку и положил на стол. — Гостинцы от меня, на всякий случай. Там и от хандры есть, в зеленой бутылочке.
— Спасибо, Марат. Ты всегда выручаешь.
Пока все обувались в коридоре, я одернул запоздавшего Ламашкина.
— Слушай, я знаю, что ты на меня обиделся, потому что я не сказал про Секретариат и прочее… — начал я тихо, чтобы остальные не слышали. — Ну и за то, что не виделись, хоть я и обещал…
— Да ладно тебе, пустое, — смутился он.
— Да нет, Никит, ты меня извини… Мы, как это все закончится, соберемся с тобой, как в раньше. На этот раз вот прям обещаю-обещаю, — соврал я.
— Эй, Костян, у тебя все нормально? Ты чего размяк? — заволновался он. — Не пугай так.
— Да, — отмахнулся я, — просто соскучился.
— И я, — улыбнулся он.