Майя кивнула напоследок и пошла к выходу не обернувшись. Лина вцепилась мне в плечо и сжала его ногтями.
— Все нормально, родной. Я в порядке, готова.
— А как же Влад?
— Он не отследит меня. Я хожу между мирами, забыл?
Она легко улыбнулась и дотронулась пальцами до разбитого лица.
— Все будет хорошо, — произнесла она и исчезла в трангрессионном тумане.
Ветер шепнул мне, — «до встречи».
Я остался один.
Не знаю сколько просидел, таращась в одну точку. Сквозняк из трещин и разбитых окон красиво играл клубами пара, что остались после битвы. Платформа так нагрелась от магии, что пар был густой, серый, практически непроницаемый.
— Ну и чего ты приуныл?
Я повернул голову на голос и увидел сидящего рядом со мной Лео. Он спокойно забивал самокрутку, как будто ничего и не произошло. Закончив со своим делом, он с удовольствием закурил и потянулся к сумке. Достал оттуда фляжку и протянул мне.
— Что это?
— Вода из родников Парадизиума. Выпей, полегчает.
Я перехватил бутылку и сделал пару глотков ледяной воды. И правда, полегчало.
— Он тебе этого не скажет, но ты молодец. — Он похлопал меня по плечу. — А теперь пойдем, пора домой.
Глава 36
Прошло восемь часов. Восемь часов отупения, молчания, слабости и усталости.
Встречные взгляды на две тысячи ярдов. Дым пожарищ. Тела павших и раненых.
Шок, смятение, последствия боевой психической травмы. Воины уходили на покой, на службу заступили те, кто в битве не участвовал.
После исчезновения Лины, я и сам не помню, как добрался до временной квартиры. Помню только, что из Деи мне помог выбраться Лео, и как я переговаривался с Элей по пути.
Поднялся в квартиру, принял душ. Сидел в углу душевой кабины битый час, глядя, как по белоснежному поддону струйками течет гарь, кровь и грязь. Ни о чем не думал.
Униформу оставил на полу в ванной. Она была покрыта пылью, будто задубевшим коконом, разорвана и оплавлена.
Полчаса, как минимум, я занимался самолечением. Замазывал глубокие порезы на всем теле, лечил ссадины и гематомы. Положил компресс на глаз, вправил магией ребра, облегчил ломоту в растянутых мышцах…
Покопался в аптечке Марата, загрузился тоником и бодрым эликсиром вдогонку. С трудом оделся, — стаскивать с себя форму почему-то оказалось гораздо легче, чем натянуть футболку после душа. Ещё через полчаса я был в палате у аудиторе. Сидел у кровати, положив уставшие руки на одеяло и свесив голову.
Примерно через три часа Алиса пришла в себя.
— Ого, какой фингал… — произнесла она вместо приветствия.
Веки её то и дело опускались, наверное, из-за действия противоядия, которое ей вливали через капельницы, и выглядела она очень слабой.
— Привет, аудиторе… — улыбнулся я. — Как себя чувствуешь?
— А ты… — сказала она, заснула, проснулась и продолжила мысль, — а ты и правда мой Ментор? Или ты не он?
— Это я. Я же сказал, что мы встретимся когда все закончится.
— Да, сказал… — согласилась она и отключилась.
В те моменты, когда она просыпалась, я пересказывал ей произошедшие события, но без подробностей. К моменту, когда я рассказывал о событиях в Дее, Алиса полностью пришла в себя и слушала не отрываясь.
Когда я спросил её про Юри, ничего не ответила. Похоже, что его предательство сильно по ней ударило.
— Ментор, я не хочу об нем говорить. Не понимаю, почему ректор так поступил. Он мне нравился. Казался хорошим, — только и сказала она, стараясь не смотреть в глаза.
— Да, — кивнул я, — мне тоже.
Она ещё была очень слаба, но держать её в палате не было смысла. Целителей не хватало, как и палат, все они занимались тяжело раненными, расположить многих было просто негде. Поэтому я получил разрешение от лекаря на то, чтобы забрать аудиторе домой. Здесь ей все равно некому было помочь.
Мне набили сумку препаратами, выписали инструкцию по их применению и отправили восвояси. Я помог ученику одеться, и мы покинули лазарет.
Осторожно придерживая Алису, я отвел её к лифту, затем к выходу из Магистрата. Мы прошли через безлюдный офис «Массолита», что был погружен в полумрак, и я подумал, что впервые вижу кабинет пустым.
На улице стоял пасмурный день. Солнце скрылось в серых тучах, но дождя не было, лишь широкие лужи и разбросанные по тротуару листья напоминали о ночном наводнении.
Сил не осталось, поэтому я особо не выдумывал и вызвал такси подороже. Мы погрузились на заднее сиденье представительской иномарки, Алиска почти сразу уснула, положив голову мне на плечо, а я меланхолично смотрел через окно на проносящиеся здания и спешащих пешеходов.
Диктор на радио рассказывал о заторах на улицах, опять стоял Волгоградский, шоссе Ярославское и Энтузиастов. Кое-где возникли сложности в результате ночной бури, улицы оставались закрытыми по причине завалов мусором или падения деревьев, однако городские службы оперативно справлялись с поставленной задачей по устранению проблем.
Все это было так нереально. Пробки, службы, такси, пешеходы… Будто я год провел на необитаемом острове, вдруг вернулся в Москву и не узнаю её. Вроде все как всегда, как вчера, но одновременно с этим, все совсем другое. Неуловимо незнакомое.
— Веселая ночка? — поинтересовался водитель, сбитый мужичок с недельной щетиной на щеках.
— Ах это? — я слегка дотронулся до фингала под глазом. — Нет, это отец моей девушки поставил, представляете?
— Заслуженно? — переспросил он, будто это нормальный вопрос.
Я пожал плечами, вернее одним, ведь на втором лежала аудиторе.
— Да не то чтобы… Мы немного повздорили с ней, но причина даже не в этом была. С ним мы повздорили сильнее.
Он подозрительно посмотрел на Алису, я увидел это в отражении зеркала заднего вида.
— Нет, это не она, — усмехнулся я. — Это сестренка моя.
— А-а, ну да… — протянул он. — Здоровый он, наверное…
— Кто?
— Ну отец-то, девушки твоей.
— Немаленький. Ещё и боксом увлекался, — кивнул я, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
— Не повезло, не повезло… Семью не выбирают.
— И с этим я не могу не согласиться.
Алиса наотрез отказывалась вылезать из авто, поэтому пришлось выволочь её силой и заносить в лифт на руках. Я её не винил, она не капризная. Просто организм разом отключился и больше не реагировал на внешние раздражители. Таксист, верно, подумал, что девчонка пьяна или под препаратами, но ничего не сказал.
Я отнес ученицу в её комнату, положил на кровать, стащил с неё кеды и укрыл. Пусть отдыхает, ей это было нужно. Жаль, что нет никого, кто бы меня уложил, да пледиком накрыл, вот было бы шикарно.
Сам я прошел на кухню и сидел на своем месте у окна, смотрел на дворик внизу, курил. Некоторые деревья уже начали желтеть, совсем скоро похолодает и вернется осень, в которую Пушкин «расцветает вновь». Странный человек, все в спячку, а этот расцветает.
Перепрыгивая с одной мысли на другую, я сам не заметил, как сигарета погасла, а я уснул за столом, положив голову на руки.
«Вставай.»
Я мгновенно очнулся, протирая глаз. Где-то час проспал, не больше.
«На крышу, сейчас.»
Я даже не стал ворчать. Вышел в коридор, накинул кофту на плечи. Чего-то меня начало знобить, наверное, сказывалось переутомление. Поднялся на крышу, чердачная дверь была не заперта.
Ей не пришлось насильно скрывать солнце, сегодня и так было достаточно пасмурно. Тяжелый строй туч собрался над городом, пухлыми животами заполнив небо.
Лина стояла на краю, на том самом месте, откуда я её прошлый раз сбросил. Выглядела бодро, — ни порезов, ни синяков, даже следов усталости видно не было. Одета в джинсы, футболку с котом, и кожаную короткую куртку.
Но волосы… Они едва доставали до плеч! Я так привык видеть её с волнистыми локонами, что просто оторопел, увидев прямую четкую линию.
— Ты что сделала?! — всплеснул я руками.
Она повернулась ко мне, смахивая челку с лица.
— Каре, что не видишь? — отозвалась она. — Это, между прочим, ты виноват. Парикмахер из тебя так себе.
Я подошел к ней, встал рядом, облокотившись о парапет.
— Ну, прости меня, ладно?! Я не думал, что так получится. Это же временно, так? Отрастут…
— Не отрастут, — грустно ответила она. — У меня больше не растут волосы. Ногти тоже, но они хотя бы не ломаются.
Вот черт. Этих нюансов вампирской жизни я не знал…
— А знаешь, — я улыбнулся как можно искренней, — мне так тоже нравится, так даже лучше! Ты с этой стрижкой выглядишь как школьница. Знаешь, — девочка с каре.
— Ну тебя, Левит… — Она сначала отвернулась, но вслед за тем протянула пластиковый стаканчик с кофе.
Напиток был ещё горячий, Лина взяла такой же с парапета и сделала несколько глотков. Заметив мой настороженный взгляд, она показательно закатила глаза.
— Да не кровь это, а кофе! Самый обычный, двойной американо. Я могу пить нормальные напитки и поглощать обычную еду, если на ней лежат чары.
— Двойной американо? Это крепко…
— А иначе ничего не почувствую.
— А кровь? Ты её пьёшь?
— И да и нет, — отвела она взгляд. — Вкалываю специальный раствор, ты его видел. Это кровь волшебников, но разбавленная, дозированная, чтобы не доводить до… ну ты знаешь, перевоплощения. Кстати, я бы хотела закончить разговор об особенностях моего организма. Девушки такое не любят. И не смей об этом думать!
Когда такое говорят, непроизвольно начинаешь размышлять о чем конкретно просят не думать, и ответ напрашивался сам собой, — особенности организма, девушка, вампиризм…
— Черт, Левит! Я же попросила!
Я опять забыл, что она читает мои мысли.
— Извини, я ненароком.
Я отхлебнул из стаканчика. Мне она купила капучино.
— Я рад, что ты пришла, — произнес я. — Но полагаю, не просто кофе попить?
— Нет, я пришла, чтобы отдать тебе это.
Из кармана курточки она достала смартфон и передала мне.
— Это не телефон, а конструкт. Отец научил меня, как с помощью зачарования спрятать информацию. Я дале