тве лет – это невежливо. – Эмили и Джекс смотрели на нее с разинутыми ртами, и Зена кивнула. – О, и, Эмили, мне искренне жаль, что из-за меня ты чихаешь. Могу заверить тебя, что делаю это не специально. Ты мне всегда нравилась, котенок. – Она игриво улыбнулась Джексу и мурлыкнула. – И ты тоже.
Эмили и Джекс перевели свои широко распахнутые глаза с Зены, вернувшейся к прихорашиванию, на близнецов.
– Это правда, – в унисон ответили Хантер и Мерси, хотя и не разделили улыбки, которая всегда сопровождала их близнецовую особенность.
Эмили снова уставилась на Зену.
– Это даже имеет смысл в совершенно причудливом понимании.
– Да уж, – отозвался Джекс, искоса глянув на Зену.
– Котятки. – Она сделала паузу в своем прихорашивании. – Сосредоточьтесь на своем намерении. Мы сможем обсудить мое невообразимое магическое создание в другой раз.
– Мне нужно принять что-то антигистаминное, – пробормотала Эмили, возвращая свое внимание к заклинанию.
– Итак, отвечая на вопрос, который Эм пыталась задать, – начала Мерси. – Мы будем общаться по громкой связи наших сотовых.
– Кроме меня, – вставила свои пять копеек Хантер. – Неизвестно, смогу ли я воспользоваться телефоном. Мерси использует связь между нами, чтобы узнать, когда я окажусь на месте. А после вам придется мне просто довериться.
Мерси кивнула. Она не смотрела на Хантер. «Отлично. Она не попытается перетянуть одеяло на себя. Все равно я лучше справлюсь с этой частью ритуала», – сказала себе Мерси.
– В общем, я проведу вас через ритуал, и не волнуйтесь, я не буду тратить время на красочные описания и прочую ерунду. Мы зажжем свечи, затем запечатаем врата…
– Кровью! – воскликнула Эмили, не отрывая взгляда от листа бумаги.
Зена похлопала ее по коленке.
– Да, котенок, но совсем немного.
Мерси продолжила объяснять план:
– Потом поблагодарите свое дерево и задуете свечи – и все!
Эмили подняла руку.
– Ты сказала, что каждый должен сделать подношение, но у меня ничего нет.
– Эм, ты будешь у вишневого дерева, которое стоит на страже Японских ворот, – пояснила Мерси. – Я принесла твое подношение. – Она потянулась к сумке и достала маленькую красивую японскую суми-э, которую Эмили написала в память об Эбигейл Гуд.
Эмили взяла ее в руки и, осторожно держа, смотрела на парящую сову.
– Мне кажется, я написала ее миллион лет назад.
– Это идеальное подношение, – заверила ее Зена. – Нечто бесценное и созданное с любовью.
Джекс взмахнул рукой, привлекая к себе внимание.
– А что подношу я?
– Голубиное перо, которое ты взял у отца, помнишь? – напомнила Хантер.
– О, точно! Оно у меня в кармане! – Джекс похлопал себя по карману джинсов.
Мерси повернулась, чтобы посмотреть на сестру.
– Я не видела, что взяла ты.
Бесстрастный взгляд близнеца встретился с ее. В ее голосе прозвучали жесткие нотки, граничившие с гневом.
– Я возьми его по пути к дереву, но ты уже знала об этом, так зачем было спрашивать?
Мерси пристально посмотрела на нее, не в силах подобрать нужные слова.
Внезапно возникшую тишину прервала Эмили.
– Еще у меня есть вопрос по поводу… э-эм… крови.
– О, я могу на него ответить. – Зена наклонилась и достала маленькую прямоугольную коробочку из-под сиденья перед собой. В ней лежали пять крохотных кинжалов, каждый размером с мизинец. Они лежали на выцветшем красном бархате.
– Я никогда их раньше не видела, – произнесла Хантер, поглядывая на них с переднего сиденья.
– Они были на чердаке, – ответила Зена, – в сундуке с приданым Гертруды Гуд.
– Что это такое? – спросила Мерси, заинтригованная совершенством резных костяных рукояток и лезвий, похожих на бритву.
– Миниатюрные атамы. – Когда Эмили и Джекс бросили на Зену озадаченные взгляды, она взмахнула пальцами и пояснила: – Простите, котята. Постоянно забываю, как для вас все это ново. Атам – кинжал ведьмы, который используют для ритуалов и во время заклинаний. В прошлом ведьмы активно применяли кровопускание в своих обрядах. – Она вздохнула, будто вспомнила приятные времена. – Кажется, оно вышло из моды. Так, ладно, каждый берите по кинжалу. – Она передала коробочку по кругу, и каждый выбрал свой атам.
– Сделайте порез под большим пальцем, на самой мясистой части ладони, – сказала Хантер. Она беспокойно передернула плечами, когда все взгляды обратились к ней. – Что? Это не очень чувствительное место, и будет просто сделать надрез и сжать ладонь, чтобы упало несколько капель.
– Я уже продезинфицировала лезвия, – добавила Зена.
Чихнув, Эмили поблагодарила ее.
– Хорошо, еще вопросы остались? – поинтересовалась Мерси. – Закат будет примерно через тридцать минут.
– Думаю, я все поняла, – отозвалась Эмили, осторожно держа свой атам.
– Мне только нужно знать, какое дерево мое, – произнес Джекс.
– Бенгальский фикус. Он сторожит Индийские врата, – ответила Мерси.
– Эм, ты уже знаешь, что стоишь у Японских врат.
– Я всегда любила это дерево, – заметила Эмили.
– Зена, я подумала, что тебе стоит отправиться к Египетскому дереву, поскольку Баст была египетской богиней.
Зена кивнула.
– Да, котенок. Я согласна. И у меня есть идеальное подношение. Я оставлю прядь своих роскошных волос. Баст их оценит.
– Хантер, – сказала Мерси, – тебе нужно будет отправиться к…
– Я знаю, что мне нужно сделать.
Мерси подумала, что никогда еще не видела глаза Хантер такими голубыми и такими холодными, словно кто-то заморозил воды Карибского моря. Она расправила плечи и повернулась к Хантер. Время пришло.
– Ты действительно знаешь, что делать?
– Я позабочусь о циклопе. Разгребаю настоящий беспорядок. Как обычно.
– Как обычно? – Мерси нахмурилась, глядя на Хантер.
– И тебе не нужно говорить мне, что делать.
– Что между ними происходит? – с заднего сиденья шепотом спросила Эмили, но Зена шикнула на нее.
Мерси почувствовала, как одна из ран на ее сердце начала кровоточить, но она проигнорировала ее. Время пришло.
– Как скажешь, Хантер. Но ты по-прежнему ничего не поняла. – Она подняла листок бумаги, который ждал своего момента на ее коленях. – Тебе нужно отказаться от Тюра и выбрать богиню. Именно твой бог вызвал проблемы. Именно из-за твоего бога заболели деревья. – Мерси дважды ударила сестру своими словами и, сделав вдох, нанесла третий и самый сокрушительный удар: – Из-за твоего бога на свободу вырвался Фенрир. – Плечи Хантер дернулись, когда ее пронзила боль, но Мерси заставила себя продолжить: – То, что ты лесбиянка, не означает, что должна была выбрать бога вместо богини. – Мерси перевернула страницу, чтобы Хантер смогла ее прочитать.
Глаза Хантер вспыхнули яростью, когда она вырвала листок из рук Мерси.
– Моя сексуальная ориентация не имеет никакого отношения к выбору Тюра. Или ты полагаешь, что Джекс мой лучший друг только потому, что он парень? Ты вообще когда-нибудь задумывалась, что меня интересует личность или бог, нежели гендерная принадлежность? – Мерси открыла рот, чтобы высказаться, но Хантер не дала ей возможности: – И если бы ты потрудилась провести настоящее исследование, то узнала бы, что в то время, когда было написано это пророчество, странность человека не рассматривали как уникальность личности. Поэтому невозможно, чтобы старая тетушка, кем бы она ни была, ссылалась на меня. – Она смяла листок бумаги и бросила его на пол. Распахнула дверь машины и схватила свой рюкзак с того места, где он лежал между сиденьями. Но прежде чем выйти из автомобиля, обрушила свои слова на Мерси: – Я сделаю это, – сообщила она. – Предам своего бога и выберу богиню. Принесу его в жертву и все исправлю, но не из-за того, что со мной что-то не так, а потому что ты слишком слаба, чтобы помочь себе. – Хантер выбралась из машины. – Джекс, я поеду с тобой. Подбрось меня к шерифу. – Она направилась прочь, а Джекс устремился за ней.
– Котенок! Будь осторожна! – в окно выкрикнула Зена.
Мерси пришлось несколько раз сглотнуть, чтобы вновь заговорить, и в этот момент ее голос прозвучал глухо, будто что-то пронзило ее насквозь.
– Эм, сможешь сесть за руль?
Пока Эмили молча шла к водительскому сиденью, Зена нежно погладила Мерси по волосам и пробормотала:
– Ох, мои бедные котята…
Глава двадцать девятая
Мурашки побежали по рукам Хантер, когда она открыла тяжелую стеклянную дверь полицейского участка. Было холодно. По-настоящему холодно. Как в арктической тундре. Она натянула рукава своего потрепанного кардигана и потерла их друг о друга. Ботинки скрипели по сверкающему линолеуму, пока она шла к длинной бежевой стойке, разделявшей жителей города от тех, кто должен был обеспечивать их безопасность.
Триш МакАлистер выглянула из-за стойки. На розовые щеки упали кудрявые рыжие волосы, когда она достала коробку с надписью «Пожертвования» и поставила ее на столешницу из огнеупорного пластика. Алюминиевая банка вывалилась из коробки и с грохотом приземлилась на пол.
– Я подниму! – Хантер была рада немного подвигаться и разогреть свое тело. – Совсем небольшая вмятина. – Она указала на ямочку и поставила банку стручковой фасоли в коробку.
– Это для благотворительной акции в начальной школе. – Триш убрала несколько идеально закрученных локонов со своих зеленых глаз и улыбнулась. – Не думаю, что их будет волновать маленькая вмятина. – Она поежилась и застегнула зимнюю куртку до самого горла.
Хантер вздрогнула, стоя на месте, и размяла онемевшие пальцы.
– Кажется, ваш кондиционер сошел с ума.
Сцепив руки между собой, Триш зарылась подбородком в воротник куртки.
– Шерифу довольно трудно сохранять хладнокровие. – Ее накрашенные губы сжались в тонкую линию. – С его вспышками жара и перепадами настроения можно подумать, что у него мужская версия климакса, – пробормотала она и посмотрела на Хантер. Ее щеки окрасились в бордово-красный оттенок. – Но вы явно пришли сюда не для того, чтобы слушать об этом. – Махнув рукой, она села на стул за стойкой. – Что я могу сделать для тебя?..